За исключением Серены Батлер. С тех самых пор, когда она попала в плен к мыслящим машинам на Гайеди Прим, она избегала любви. Эта стальная решимость и преданность делу создавали вокруг нее ореол жертвенности, но одновременно накладывали на нее дополнительное бремя, лишая человеческих радостей. Самые фанатичные ее последователи видели в ней Мать Земли, Мадонну, Святую Деву.
Но любовь – это нечто большее, чем эзотерическое понятие. Чтобы действовать еще эффективнее, Жрица джихада должна показать всем, что и она способна любить. Сострадающая Мария, а не стальная Жанна д’Арк. Этот вопрос надо решить сегодня же.
Из ящика стола он извлек пузырек с феромоном и слегка смочил себе шею и тыльные стороны кистей. Запах был кисловатым и не особенно приятным, но он незаметно действовал на инстинкты женщин. Иблис редко пользовался такими трюками, но сегодня нельзя было рисковать.
Он прекрасно понимал, что обычные способы соблазнения не подействуют на Серену. Надо прибегнуть к другим способам убеждения, оправдать это пользой для святого дела джихада, если только она с этим согласится…
У двери прозвучал тихий сигнал, и капрал джипола ввел в комнату Серену Батлер.
– Сэр, дрица джихада, – доложил капрал.
Иблис мгновенно спрятал в ящик флакон с феромоном.
– Великий патриарх, – произнесла Серена с надменным полупоклоном, – это действительно важно? В последнее время у меня стало гораздо больше дел.
Сама виновата. Ничем не выдав своего раздражения, Иблис тепло улыбнулся, шагнул навстречу Серене и взял ее за руки.
– Сегодня вы особенно лучезарны.
На Серене был черный костюм с белым воротником и белыми манжетами. Иблис жестом показал гостье на кожаный гравидиван, висевший над толстым ворсистым ковром иноземной работы.
– Я совершенно выбилась из сил, – призналась Серена с мимолетной улыбкой. – Вчера мне пришлось несколько часов говорить на митинге.
– Знаю, я видел запись. – С этими словами Иблис уселся рядом с ней, отчего скользкий диван накренился. – Очень эффектное выступление, как, впрочем, и всегда.
Даже если она сама писала речь, игнорируя все его предложения и советы…
В комнату вошел усатый лакей с подносом, уставленным чашками с горячими напитками, и поставил его на стол перед диваном.
– Сладкий зеленый чай от самых лучших импортеров, – заявил Иблис, стараясь произвести впечатление. – Специальная смесь с Россака.
Она взяла чашку, но просто держала ее в ладонях, даже не пригубив.
– Что нам надо обсудить, Великий патриарх? – Вид у Серены был холодный и отчужденный. – Давайте не будем зря тратить время.
С тех пор как она изменила свое отношение к Совету джихада и настояла на своем непосредственном участии в его делах, Иблис отчетливо понял, что Серена решила перераспределить роли, оставив руководство себе, а Великого патриарха поставив в подчиненное положение. Но кто знает, может быть, он найдет способ направить ее энергию в нужное русло и вернуть прежнее положение вещей.
– У меня есть одна идея, которая, вероятно удивит вас, Серена. Но когда вы обдумаете ее, то я уверен – вы увидите, что она не лишена некоторой мудрости. Воплощение этой идеи укрепит джихад. Настало время обсудить эту мою мысль.
Она, не отвечая, ждала продолжения. Выражение ее лица не смягчилось, но он видел, что она готова внимательно его выслушать.
Совершенно расслабившись, он не стал говорить ей о капсулах меланжа, которые он принял меньше часа назад. Серена всегда давала понять, что она неодобрительно относится ко всяким возбуждающим средствам, считая их употребление признаком слабости. Поэтому Иблис принял меланж с добавками, маскирующими коричный запах.
Он начал излагать свою идею:
– Много лет мы работали и работаем вместе, но недостаточно тесно. Мы всегда были партнерами и единомышленниками в делах джихада, вы и я – Великий патриарх и Жрица. Наши цели, как и наши чувства, едины. Чем теснее будет наш союз, тем большего мы сможем достичь.
Внимательно вглядываясь в профиль Серены, Иблис говорил проверенным соблазнительным голосом. Хотя Серене было далеко за сорок, она, на взгляд Гинджо, сохранила невероятную привлекательность; особенно хороши были мягкие черты ее лица, золотистые волосы и необыкновенные глаза.
– Согласна, – улыбнулась она мимолетно, будто неуверенно.
Он придвинулся ближе:
– Я давно размышлял об этом, Серена, и не надо думать, что мне легко делать подобное предложение. Но я убежден в том, что следующим шагом по укреплению джихада должно стать наше… истинное партнерство, мы должны стать такими близкими партнерами в глазах всего свободного человечества. Есть ли на свете два человека, которые бы лучше подходили друг другу? Мы могли бы заключить великий брак, сцементировать наше влияние и довести джихад до цели, которой должны достичь.
Он видел, что она безмерно удивлена его предложением, но прежде чем Серена успела возразить, он настойчиво продолжил:
– Мы оба смогли бы работать куда действеннее, если бы были вместе. Люди увидят в нас мощное единство, мы станем непобедимым дуэтом. Даже Омниус содрогнется перед лицом единения Жрицы и патриарха.
Иблис боялся и злился, но умел это скрывать. Он чувствовал себя как человек, который отступил на два шага и уже может прежнюю позицию не восстановить. Но он никогда не раскроет перед ней всю свою шпионскую сеть, тотальную слежку и операции с наемниками, как и те преступления, которые он совершил во имя джихада.
Она выпрямилась и нахмурилась, будто не замечая, что он придвинулся ближе.
– Абсолютно невозможно. У вас уже есть жена. И трое детей.
– Эту проблему нетрудно решить. Я не люблю ее. Кроме того, я готов и хочу принести жертву на благо нашего джихада. Ками все поймет.
От нее можно откупиться. Он подался вперед, коснулся руки Серены и с жаром заговорил:
– Подумайте об этом – вместе мы сможем стать той направляющей силой, какой так не хватает джихаду. Мы, и только мы, сможем вывести Священную Войну на новый виток и добиться окончательной победы.
Он изобразил сильную эмоцию – якобы ради джихада, но не ради себя лично. Он уже понял, что ему не удастся просто соблазнить Серену, как какую-нибудь деревенскую простушку. Иблис теперь желал ее, желал страстно, желал из-за ее почти божественной неприступности. Однако он взял себя в руки и сменил тактику. Единственный способ завладеть этой женщиной – как женой, как любовницей, как подконтрольной марионеткой – это убедить ее на ее условиях. Сделать ей деловое предложение.
Она резко оттолкнула его.
– Меня не интересует любовь, Иблис. Так же как и брак. Ни с тобой, ни с другим мужчиной. Я тебе не нужна.
Иблис нахмурил брови, стараясь подавить досаду. Дело будет трудное.
– Я не говорю о банальной любви, но о чем-то неизмеримо большем для нас обоих, о чем-то гораздо более важном. Мы обречены быть партнерами в нашей великой миссии, Серена.
Он убрал руку, но продолжал улыбаться, сконцентрировавшись на своих способностях, надеясь заманить ее в ловушку своим гипнотическим взглядом. Он должен разрешить загадку этой женщины.
– Только ты и я обладаем решимостью довести эту войну до победы.
Иблис никогда еще не говорил с таким отчаянием, и его страшно злило, как она обращается с ним. Если бы ему удалось покорить ее, то это было бы грандиозной победой его собственных политических устремлений. Если Серена Батлер подчинится ему, никто и ничто не сможет встать на его пути.
Но лицо Серены оставалось холодным и безразличным. Она встала с дивана, собираясь уходить.
– Наш джихад требует вашего внимания. Но и моего. Используйте свои чары для управления людьми, Иблис. Это будет более достойным применением ваших умений и способностей. Мы должны вернуться к нашей работе, а не тратить время на этот вздор.
Иблис, проявив безукоризненную вежливость, вызвал офицера джипола и приказал ему проводить высокую гостью, но втайне он был вне себя от ярости. Ему хотелось что-нибудь разбить.
Он никогда не ожидал, что его будет искать красивая, уверенная в себе россакская колдунья. Словно чувствуя, что его только что отвергла другая женщина, Зуфа Ценва смело вошла в апартаменты Великого патриарха и потребовала «личной конфиденциальной аудиенции».
Он мгновенно забыл о Серене Батлер.
Зуфу абсолютно не интересовали другие женщины Иблиса Гинджо, так же как и его жена. Колдуньи занимались прослеживанием родословных и манипуляциями с наследственными признаками, пытаясь выделить специфические генетические черты, с помощью которых можно было бы создавать людей с повышенной ментальной мощью, характерной для некоторых россакских девочек. Зуфа приняла таблетку плодовитости – по иронии судьбы это лекарство в свое время разработал Аврелий Венпорт, который сам так и не преуспел в продолжении рода Зуфы – и знала, что готова к зачатию.
Учитывая похотливые наклонности Иблиса, колдунья полагала, что он готов оплодотворить ее.
Мужчина-телепат – вообще большая редкость, считается, что это почти невероятно. Но Зуфа видела в этом человеке несомненные признаки телепатических способностей, и надо было вернуть на Россак это драгоценное наследство. Учитывая ее собственные способности и прошлое Великого патриарха, Зуфа думала, что задача окажется не из трудных.
Так оно и случилось…
Когда Зуфа и Иблис лежали на его широкой гравикровати, полностью насладившись любовью, она думала о том, какой он необыкновенный человек. Даже не понимая истоков своих врожденных способностей, он сам, без специального обучения, добился того высокого положения, которое занимал. Когда они страстно занимались любовью, он провозгласил ее «Верховной колдуньей джихада». Он обещал сделать этот титул официальным, проведя соответствующее решение через Совет джихада.
– Это впечатляет, – произнесла она, притворяясь, что задыхается от физической страсти. – Но почему мы должны обсуждать войну именно сейчас?
– Я всегда думаю о джихаде, – ответил он. – Я должен это делать, потому что машины никогда не спят.