— Домой, — откликнулся Каффран. — Прочь из этой преисподней, пока есть шанс.
Устало они поплелись по грязной мешанине сквозь бетонную крошку и рваную колючку.
— Тебе не кажется, что, кроме нас, никого не осталось? — спросил Зогат, глядя на падающие вдалеке снаряды.
— Может быть, может быть… Значит, я — последний из танитцев.
Янтийские бронетанковые части обошли огневую завесу и ножом вошли вглубь позиций Покаявшихся. Но на протяжении двух километров пути по вражеским тылам они так и не встретили сопротивления. Только мертвые, брошенные здания старых заводов.
Фленс остановил колонну и выбрался из люка командирской башенки, оглядел местность в бинокль. Разбитые здания призраками нависали над ним из тумана. Еще был беспрестанный барабанный вой, когтями царапавший его нервы.
— Курс строго на холмы, — приказал он водителю танка. — Стоит всего лишь заткнуть эти батареи, и мы покроем себя вечной славой.
Четыре километра. Пять. Пустые станции проносятся мимо. Поворот налево, потом снова налево. Потом три нескончаемо долгие минуты ожидания, пока развилку впереди пройдет другой поезд. И все заново.
Гаунт ждал. Напряжение удавкой стянуло горло. Все туннели на одно лицо. Каждый кажется знакомым. Нет ничего, что указало бы на опасность, поджидающую впереди. Все может случиться в следующую же секунду.
Поезд плавно въехал в огромный грузовой отсек, мягко остановился у перрона возле двух других только что прибывших составов. Еще один двигался по петле, направляясь на склады за новой партией снарядов.
Сотни ламп и фонарей с трудом прорывали черноту под высокими сводами. Раскаленный воздух был полон гари. На стенах виднелись богохульные знамена и символы Хаоса. От одного взгляда на них слезились глаза. Те, кто смотрел дольше, хватались за головы, — барабанной дробью стучала в висках боль. Символы нечистоты, болезни, разложения.
Среди темных арок грузового перрона находилось не меньше двух сотен Покаявшихся. Они продолжали размеренно управлять кранами и перекатывать тележки с боеприпасами, не замечая нежданных пассажиров поезда.
Не дожидаясь их реакции, отряд Гаунта покинул поезд. Гвардейцы открыли огонь на ходу. Воздух содрогнулся, разрываемый стрекотом низких разрядов танитских лазганов и сильными ударами выставленного на максимальную мощность витрийского оружия. Гаунт запретил использовать огнеметы, мелтаганы и ракетометы, пока вокруг полно боеприпасов. Снаряды вряд ли были приведены в боевую готовность, но нагревать и взрывать их точно не стоило.
В первую минуту десятки Покаявшихся упали замертво там, где их застали выстрелы. Две тележки, груженные снарядами, перевернулись, увлекаемые уже безжизненными руками сектантов. Громко лязгали катящиеся по перрону боеголовки. Целый состав самоходных платформ врезался в стену, когда водителя срезало огнем. Что-то взорвалось в механизме одного из кранов, разнеся всю конструкцию в клочья.
Гвардейцы наступали. Витрийские Драгуны шли в идеальном боевом порядке, передвигаясь от одного укрытия к другому. С каждым залпом росли потери среди впавших в панику Покаявшихся. Некоторым удалось добраться до оружия. Их попытки отстреливаться заканчивались плачевно.
Гаунт возглавил атаку танитцев на основной погрузочной платформе, пистолет в его руках огрызался смертоносными болтами. Рядом Безумный Ларкин и трое других снайперов отстреливали хаосопоклонников на мостах под сводами зала.
Рядовой Браг пустил в ход штурмовую пушку, которую снял с разбитой машины несколько недель назад. Гаунт впервые в жизни увидел человека, стреляющего из этого орудия без помощи экзоскелета силовой брони или хотя бы прочной опоры. Усилие, с которым Браг выносил отдачу шести вращающихся стволов, отражалось на его лице жуткой гримасой. Как всегда, он редко попадал туда, куда целился, что не помешало ему уничтожить несколько десятков Покаявшихся и подбить один из поездов в придачу.
Битва подхватила Призраков и выплеснулась из ангара на канонерские мостики, врезанные в склон холма. Вокруг клубился пар, синеватый под светом раскачивающихся электрических фонарей.
Склады боеприпасов остались позади, и Гаунт приказал расчистить дорогу огнем тяжелого оружия. Взрывы ракет и потоки раскаленного газа покрыли бетонный пол черными отметинами и вязкими лужицами расплавленной плоти.
В конце мостика находился мощный грузовой лифт, поднимавший снаряды на вершину холма, к батареям орудий. Здесь гвардейцы впервые встретили отпор. Большой отряд Покаявшихся контратаковал их шквалом пуль и лазерных лучей. Взводы Роуна и Корбека обошли сектантов с двух сторон, вырезав их перекрестным огнем.
Среди погибающих Покаявшихся Гаунт заметил первого из космических десантников Хаоса — бронированного гиганта в увенчанном рогами шлеме, чудовище тысячелетней древности с эмблемой легиона Железных Воинов на наплечнике. Хриплые крики, вырывавшиеся из его аугметической гортани, гнали мутантов в бой. Древний, украшенный кошмарной резьбой болтер щедро сеял смерть. Первое же попадание разорвало сержанта Грелла. За ним последовало еще двое.
— Убить его! — донесся до Брага крик Гаунта. Здоровяк с трудом повернул свое орудие, но его беспорядочный огонь даже не поцарапал бронированное чудовище. Десантник продолжал методично наступать, его выстрелы уже перемалывали витрийских гвардейцев. Сделав еще один шаг, он взорвался. Внезапно лишившись рук и головы, тело монстра простояло еще несколько секунд, будто осознавая, что произошло. И наконец упало.
Гаунт мрачно кивнул ракетометчику Мелиру в знак одобрения. Но лазерный и автоматический огонь со стороны лифта ничуть не слабел. Комиссар нырнул за стоявшие рядом грузовые вагонетки. За ними он обнаружил двух Витрийских Драгун, деловито перезаряжавших лазганы.
— Сколько у вас боеприпасов? — походя спросил он, меняя пустую коробку болт-пистолета на рожок с бронебойными «Кракенами».
— Половину уже отстреляли, — отозвался витрианин с нашивками капрала.
Гаунт немедленно потянулся к полевому коммуникатору:
— Гаунт Зорену, прием!
— Слышу вас, комиссар-полковник.
— Прикажите своим людям перевести лазганы на половину мощности!
— Зачем, комиссар?
— Затем, что они растрачивают боеприпасы попусту! Я уважаю ваше Искусство Войны, полковник, но этому отребью хватает и половины мощности лазера. Такими темпами ваши солдаты израсходуют боезапас вдвое быстрее моих!
Несколько секунд Гаунт слышал только треск помех. Наконец они сменились голосом Зорена, отдающего приказ. Комиссар повернулся к витрианам, уже настраивавшим оружие на более низкую мощность.
— Так вы дольше провоюете. И запишете побольше выродков на свой счет, — улыбнулся Гаунт. — Как звать?
— Зиизо, — откликнулся капрал.
— Запол.
— Ну что, пробежимся вместе? — Гаунт хищно оскалился. В его руке появился цепной меч и немедленно ожил ревом полных оборотов. Витриане только кивнули, уверенно сжав лазганы.
Они стремительно вырвались из-за вагонеток. До аппарели лифта оставалось больше половины пути. Маневр Роуна зажал Покаявшихся в проеме лифта, уже изъеденном ожогами и шрамами, оставленными лазерами.
Гаунт ощутил волну тепла за спиной, это гвардейцы прикрывали его атаку огнем. Взвывали снайперские длинностволки, стучали лазганы, гремела штурмовая пушка Брага.
— Целься выше, Еще Разок! — бросил Гаунт.
Драгуны почти добрались до баррикад противника.
Зиизо задело лазерным импульсом. Гаунт и Запол, не останавливаясь, обрушились на Покаявшихся, сея панику в их рядах. Гаунт расстрелял всю обойму и отшвырнул пистолет. Меч жадно вгрызся в живую плоть. Запол бешено колол штыком, добавляя к каждому удару выстрел в упор.
Прошло всего-навсего две минуты боя, а Гаунту показалось, что он успел прожить за них целую жизнь, — каждое мгновение яростной мясорубки равнялось прожитому году. Наконец они с Заполом обнаружили себя возле лифта, окруженные разорванными телами сектантов. Еще пять или шесть Драгун спешили к ним.
Запол поднял забрало и торжествующе улыбнулся. Преждевременно.
Двери лифта скользнули в стороны, и навстречу гвардейцам шагнул второй Железный Воин. Ростом выше любого простого человека, космодесантник был с ног до головы закован в панцирь брони, покрытой дьявольской рунической вязью, восхвалявшей его бессмертных повелителей. Из дыхательного клапана шлема с тошнотворным смрадом вырвался хриплый рев ярости, будто прогнившие легкие выворачивались наизнанку. Резкая боль пронзила барабанные перепонки гвардейцев.
По-звериному взревел цепной кулак. Почти без усилия гигант взмахнул своим оружием, изорвав Запола в клочья. Как припадочный забился болтер в другой руке. Еще четверо витриан упали.
Гаунт оказался лицом к лицу с древним чудовищем. Выбор был невелик. И комиссар что было сил ударил цепным мечом. Оружие немедленно вгрызлось в доспехи десантника. Сначала зубья протестующе заскрежетали по керамиту, мотор захлебнулся дымом. А затем раздался мерзкий звук искореженного полотна пилы, въедающегося в твердые, ядовитые органы Железного Воина.
Комиссара и дверь позади него окатило густой кровью и ошметками плоти. Движок цепного меча в последний раз кашлянул и замолк. Воя от боли и гнева, десантник отшатнулся. Заклинивший меч остался у него в груди.
Гаунт повалился на землю, пытаясь хоть как-то защититься. Сражаться больше нечем. Раненое чудовище возвышалось над ним, и комиссару оставалось лишь надеяться на чудо.
Слабая надежда, но она оправдалась. До Гаунта донесся звук ударов по броне. Один, другой. Нависшего над ним десантника развернуло на месте. Еще пять или шесть выстрелов. По звуку Гаунт понял, что это дело рук Ларкина.
Железный воин упал на одно колено. Из дымящихся отверстий на груди, шее и шлеме сочилась вязкая черная жидкость. Рев чудовищной злобы. Даже теперь существо отказывалось умирать, снова поднималось на ноги.
Мощный лазерный выстрел почти в упор обезглавил его.
Гаунт обернулся. Раненый Зиизо с трудом вскарабкался на баррикаду.