— Вои шет… — услышала она оборвавшийся окрик, за которым раздались шаркающие шаги. В здании кто-то еще. Ее ячейка была здесь не одна.
Веско выдохнула, осознав, что затаила дыхание, и скользнула в правый коридор — свет шел, казалось, из тупика левого. Она знала, что коридор тянулся не более чем на десять метров и прерывался непроходимым барьером из обломков, оставшихся от того крыла старого здания. Если придется вступить в бой, надо действовать быстро и оперативно. Враг здесь, прямо рядом с ячейкой; их разделяют лишь несколько метров и разрушенный пласкрит. Спустя долю секунды Веско нацелила свой лазган в темную пасть коридора.
Маллет поднял лазган Бедло, проверив вес оружия, и тронул пальцем прицел.
Они все слышали шум за стеной. Тильсон вздрогнул от звука вражеского языка, услышав окрик и шарканье шагов неуклюжих тел. Маллет понял, что противник больше не был предполагаемым. Он ничего не сказал, лишь привстал на колено и повернулся к входу, еще до того, как раздались выстрелы и задолго до того, как мальчишки наконец поняли, что их атакует противник.
В руках у него был лазган Бедло, и Маллет выстрелил из него.
Щелк!
Даже разобрав и собрав лазган несколько раз, Маллет не доверял ему, и, продолжая неприцельно стрелять из лазгана, держа его в правой руке, левой он потянулся к пистолету на бедре. Прежде чем Бедло повернулся, чтобы найти оружие или отдать приказ, Маллет уже выпустил целую очередь неприцельных выстрелов.
Бедло бросился на пол, стараясь выиграть время, которого у него не было.
Тильсон, сидевший рядом, смотрел на него широко раскрытыми глазами, в его горле зияла дыра. Долю секунды Бедло прислушивался к странному неровному звуку выстрелов своего изношенного второсортного лазгана. Маллет прикрывал их, отлично справляясь со своей задачей. Подняв взгляд, Бедло увидел другого мальчика, Шуи. Парнишка спрятался за спиной Маллета, опираясь на плечо стоявшего несокрушимо, как скала, наемника, чтобы лучше целиться. Они стояли, словно некое двухголовое существо, стреляя из трех стволов по врагу, которого Бедло еще даже не видел.
Бедло перекатился на спину и схватил импровизированный огнемет, который был предназначен для Тильсона. Еще раз перекатившись и повернувшись, лежа на животе, он выстрелил шипевшей огнесмесью, которая начинала существование как прометий, но была использована, отфильтрована, охлаждена и снова очищена, в результате чего получилось низкокачественное топливо для вторичного использования. Оно снова было использовано, отфильтровано, смешано с биотопливом, перегнанным из отходов пивоварения и переделано в некое жалкое подобие «бытового жидкого топлива». Бедло не слишком на него надеялся.
Огнемет изверг струю зеленоватой мутной жидкости, которая не загорелась. Бедло включил зажигательное устройство, но оно не было синхронизировано с подачей огнесмеси и лишь бесполезно щелкнуло.
На секунду Бедло прислушался к выстрелам. Он слышал выстрелы пистолета Маллета и характерный звук своего старого лазгана, и мог различить более медленный, но ровный огонь оружия Шуи, лазгана гвардейского образца, когда-то принадлежавшего дяде или кому-то еще из его родственников; принесенный с давно проигранной войны, в которой они все еще сражались, этот лазган послужил мальчишке пропуском в их ячейку. Других выстрелов не было слышно.
За ту секунду, пока Бедло оценивал ситуацию и опасность, в которой они оказались, Маллет, изменив прицел точно на шестьдесят два градуса, поджег жалкую импровизированную «огнесмесь» выстрелом из дефектного лазгана.
Бедло вскочил, быстрее, чем он предполагал возможным, и почувствовал себя идиотом, когда подожженная жидкость загорелась слабым желтоватым пламенем, выпустив струйку коптящего дыма. В лучшем случае оно могло оставить подпалины на полу, если бы горело достаточно долго, но не более того. В любом случае, это было бесполезно. Бой уже закончился, и «огнемет» не сыграл в нем роли.
Бедло поднял перед собой сжатый кулак: сигнал прекратить огонь.
Маллет и Шуи держали оружие наизготовку, но больше не стреляли, и в темном помещении стало тихо. Кто бы ни начал эту перестрелку, она прекратилась, едва Маллет успел в нее вступить.
Маллет оглянулся на Бедло.
— Босс?
— Где Веско? — спросил Бедло.
— Баба? — спросил Шуи.
— Баба, — ответил Бедло, шагнув за порог, чтобы увидеть результаты боя.
Он вернулся секунду спустя, неся в одной руке длинноствольный лазган, принадлежавший Веско, вероятно, самому полезному бойцу их ячейки. Он никогда не назвал бы ее «бабой» в лицо, но она действительно была смертельно опасной бабой, с большим боевым опытом, чем у них всех вместе взятых, кроме, пожалуй, Маллета. В другой руке Бедло нес автопистолет экскубитора, которого Веско застрелила сразу после того, как он всадил пулю в горло Тильсону.
Бедло и Маллет осмотрели место боя. Веско погибла, защищая их, но успела убить как минимум одного из трех вражеских патрульных. Их трупы лежали перед входом в «учебную комнату» и на выходе из коридора-тупика. Все тела были изрешечены попаданиями, и невозможно было определить, чьи выстрелы их убили, но это было и неважно. Кровавый след вел наружу, к выходу — ясно, что как минимум один патрульный успел сбежать, будучи ранен.
Бедло указал на темные пятна крови.
— Она ликвидировала непосредственную угрозу, — сказал он. — Но, должно быть, у него были приятели.
— Почему она просто… — начал Шуи.
— Что «просто»? — спросил Бедло. — Что бы ты сделал, связавшись с психопатом и парой мальчишек?
— А ты… босс? — вызывающе спросил Шуи.
Вдруг они услышали приближавшиеся тяжелые шаги, возможно, в паре сотен метров отсюда. Бедло жестом указал назад, и они вернулись в «учебную комнату». Повернувшись, Бедло поднял брезент, который занавешивал заднюю стену. Он уперся ботинком в пласкрит, и когда Шуи понял, что делает босс, то присоединился к нему. Два сильных пинка — и фальшивая стена рухнула, открыв подпольщикам путь через заброшенное здание и в сточные трубы. Где бы они ни проводили подготовку, они всегда устраивали запасной выход. Одно дело планировать засаду или нападение на определенную цель, но никто не хотел оказаться застигнутым врасплох на тренировке и без запасного пути к отступлению.
— Поднимай задницу, кретин! — заорал Бедло, забыв о сигналах жестами.
Маллет, охранявший вход, сделал несколько выстрелов в темный коридор, и, быстро повернувшись, последовал за Шуи и Бедло в пролом в стене.
Двое солдат оккупационных войск в плохо подобранном обмундировании и броне, собранной из разных комплектов, толкались и спотыкались о трупы экскубиторов, стремясь скорее добраться до подпольщиков, но опоздали. Они взглянули на мертвое тело Тильсона, сидевшего прямо, прислонившись к стене, повернулись и ушли, вероятно, удовлетворенные; выражения их лиц не было видно за масками.
Бедло, Маллет и Шуи, разделились, чтобы собраться в другой раз; на двух бойцов меньше, но на два ствола больше. По-прежнему все шансы были против них.
— Логир, — произнес старик, узнав рабочего, который сидел, отвернувшись в другую сторону, и разбирал один из своих аугметических протезов — он отчаянно старался поддерживать их в чистоте.
— Озия, — сказал Логир.
Они знали друг друга всю жизнь Логира и полжизни Озии. Логир был сыном его друга и коллеги, давно покойного. Они понимали друг друга куда лучше, чем просто товарищи или союзники, и доверяли друг другу достаточно, чтобы, по крайней мере, использовать настоящие имена. Озия руководил подпольной ячейкой в агрокомплексе с тех пор, как возникла первая угроза атаки Великого Врага восемь лет назад; он контролировал питейное заведение и завербовал его хозяйку, чтобы она собирала для него информацию.
Сельскохозяйственные рабочие не должны были сражаться на войне; это была работа СПО и пары полков Имперской Гвардии, прибывших сюда на отдых, но оказавшихся снова в зоне военных действий. Озия знал, что подкрепления непременно прибудут; когда Магистр Войны узнает о ценности того, что у них есть, когда он поймет, почему Рередос обязательно нужно защищать, он пришлет сюда войска.
— Осколки? — спросил Логир.
— У священника, — ответил Озия. — Он не передал их.
Логир повернулся к нему, и секунду два человека смотрели друг на друга, после чего Логир снова отвернулся.
— Мы не знаем почему, — сказал Озия. — Он не сразу ушел после того, как Кальвит передал осколки. Возможно, священник пытался оказать ему помощь.
— Император хранит, — произнес Логир, возвращаясь к ремонту гидравлики своей аугметической голени. — Я пойду к нему, — добавил он через секунду. — Я прослежу, чтобы осколки были переданы в ячейку в улье.
Озия устало сгорбился на своем стуле.
— Я не могу тебя просить, — сказал он.
— Я пойду, — повторил Логир.
— Да, — сказал Озия.
Заметив взгляд женщины у стойки, Озия медленно допил свой стакан и вернул его хозяйке, не глядя на нее, и не поворачиваясь к Логиру.
Задача была выполнена.
Айятани Пардью не чувствовал себя спокойно на ничейной земле между ульем и агро-галереями, но он всегда оказывался там, когда подполье подвергалось наибольшему риску. Это укрытие было назначено Пардью два года назад, и священник пользовался им, когда в улье становилось слишком опасно. Оно было больше других помещений, которыми ему приходилось пользоваться, и являлось частью старого складского комплекса. Он знал, как были расположены помещения и коридоры здания, и что изменилось, когда здание было заброшено. Складской комплекс был одноэтажным и без окон, но потолок был высоким, и голос священника слегка отдавался эхом. Здание было ближе к галереям, чем к улью, но патрули и глифы были здесь менее многочисленны и появлялись реже, и мальчики, передававшие информацию, подвергались меньшей опасности. Это не имело значения; он использовал самые безопасные места, которые можно было найти, и все так же читал свои проповеди.
И снова его паства насчитывала полдюжины человек, ни больше, ни меньше. На место умершего пришел другой человек, и самые активные участники сопротивления, или те, кто наиболее нуждался в его богослужениях, заняли свои места. Они собрались небольшой группой в дальнем конце помещения.