— Эй, вампирчик, укуси меня! — воркующим голосом проговорила какая-то красотка в покрытом блестками лифчике и обвилась вокруг него руками. Но, посмотрев куда-то мимо него, вдруг завизжала.
— Смотри, смотри! — закричала она. — Она сейчас «обратит» нашего мэра!
Раздался взрыв криков и стонов, это был отчаянный вопль, оплакивающий поражение человечества, и сквозь багровый дым он увидел Аврору в ее полном хищном обличье: кроваво-красные глаза и острые клыки. Она схватила человека в деловом костюме за плечи и вонзила зубы ему в шею.
— Боже мой! — вскричала женщина, закрывая лицо. — Это ведь… о, Господи!
Не сводя с нее глаз, он усмехнулся.
— Этого ты хотела, да?
— Нет, — простонала она и зарыдала, — нет, ведь это же… это же…
— Если она не напоит его своей кровью, он будет спасен, — добавил Антонио.
Возможно, будет умерщвлен, но не «обращен».
Но в эту секунду Аврора протянула руку к кобре. Та бросилась на нее и вонзила клыки в ее пышную грудь, как раз над ее сердцем. Вампирша в экстазе взвыла.
Поддерживая мэра, чтоб он стоял на ногах, она взяла кобру за голову, чуть пониже клыков, и оторвала ее от себя. Из груди ее брызнула кровь. Папа Доди принял у нее змею, и она ткнула мэра лицом прямо себе в рану. Он встрепенулся и жадно стал сосать кровь.
Он сейчас опять оживет, Антонио знал это.
По щекам женщины катились слезы.
— Убирайся отсюда. Быстро, — приказал он ей.
И пошел дальше, в то время как людской поток мгновенно сменил направление. Люди бесновались, неистовствовали; он уже не видел ни Дженн, ни остальных своих товарищей. Охваченные жутким страхом, одни валили прямо на проезжую часть, другие им навстречу, но никто не понимал, куда он бежит и что делает.
Пробиваясь сквозь волны этого людского моря, Антонио пересек улицу.
Он молча обежал кирпичный дом с задней стороны, на ходу обдумывая, как поникнуть внутрь. Надо пройти через черный ход, вверх по внутренней лестнице, через красную дверь в дальнем конце внутреннего дворика. Войти, оценить обстановку и вернуться обратно.
До слуха доносились звуки обезумевшей улицы: вой сирен, свист, крики. Люди теряли человеческий облик, навсегда ли или под влиянием паники впавшей в неистовство черни, трудно было сказать.
И Антонио принял решение. Он не станет подвергать опасности Дженн и всех остальных. Он просто проникнет внутрь, схватит Хеду и бросится бежать, протыкая колом всякого, кто попадется на пути.
Лестницу он преодолел, перепрыгивая через четыре ступеньки — будучи вампиром, он умел почти летать. Сквозь застекленную крышу внутреннего дворика, уставленного большими черными урнами с увядшими растениями и незрячими греческими статуями, светила луна.
Вот и красная дверь. Надо как можно скорей пробраться внутрь, забрать Хеду и бежать, пока не взошло солнце. Он взлетел по ступенькам, секунду постоял в нерешительности и повернул ручку двери. И дверь легко подалась.
Они либо слишком беспечны, либо абсолютно уверены в своей власти над жителями города. Он вошел внутрь. Казалось, дом был совершенно пуст.
Действительно, как будто никого.
И Хеды тоже нигде нет.
Разъяренный океан напуганной до смерти человеческой толпы понес было Дженн за собой, но ей удалось пробиться назад; она стояла на месте, не отрывая взгляда от покинутого людьми многоэтажного дома. Дженн была как в бреду: все шло не по плану, Антонио не должен был идти туда один. Она с трудом стала пробиваться вперед, но приемы «крав маги» не работали против сотни людей одновременно, и ей пришлось довольствоваться тем, что она продвигалась вперед крайне медленно, дюйм за дюймом. Вдруг, футах в двадцати впереди, Дженн заметила подпрыгивающие косички «раста»; да, это Скай.
— Скай! — закричала она.
Колдунья ее не слышала. Но вдруг Скай подняла руку и стала пробиваться сквозь толпу к зданию. Дженн проследила направление ее взгляда и увидела Антонио. Он был один.
«Хеда, — подумала Дженн. — Где же Хеда?»
Она отчаянно стала расталкивать толпу, то блокируя чей-то кулак, то пробиваясь плечом, то опуская голову, как игрок профессионального американского футбола. Каждое ее усилие сопровождалось возмущенными криками и руганью, но она упорно продолжала пробиваться вперед и в результате пересекла улицу меньше чем через десять секунд после Скай. И Дженн, и ведьма, тяжело дыша, остановились перед Антонио; глаза его горели адским пламенем.
— Там ее нет, — сказал он. — И не было.
— Что? — закричала Дженн.
Он обнял обеих за талии и потащил в переулок, подальше от творящегося вокруг безумия. Шум стоял такой, что можно было оглохнуть. Под ботинками Дженн скрипел гравий. В лучах полумесяца блестели иссиня-черные волосы Антонио. Если бы он был человеком, он бы сейчас тяжело дышал.
— Человеком там и не пахнет. Ее отправили куда-то в другое место. Либо Ник нам все наврал, либо Аврора ему.
— Вот зараза, — сказала Скай, хлопнув себя ладонью по щеке. — Но где же она тогда?
— Боже мой, боже мой, — причитала Дженн. — Хеда, боже мой, Хеда!
— Дженн, — Антонио положил руки ей на плечи и слегка присел, чтобы заглянуть ей в глаза. — Послушай меня. Ты должна сейчас быть сильной. Держи себя в руках. Парад еще не кончился. Аврора пока одна, сестры твоей с ней нет. А значит, еще есть надежда.
— Нет, я уже ни на что не надеюсь, — сказала Дженн, и глубоко вздохнула. — Но ты прав. Нельзя расслабляться.
Она обернулась к Скай.
— Попробуй еще раз свой магический кристалл.
Скай промолчала. Дженн облизала губу и посмотрела на нее в упор.
— Это надо сделать, слышишь, Скай? Ты должна заставить его работать.
С недовольным лицом Скай полезла в карман и выудила небольшой прямоугольный кристалл.
— Нет, без толку, ведь я недавно пробовала, он не работал.
— Мы тогда были под землей. А с тех пор ты творила заклинания вуду, — напомнил ей Антонио. — Это открывает новые возможности. Да и я не переставал молиться за тебя.
— Надо только верить, — сказала Дженн.
Слово сорвалось с ее губ, когда она еще сама не успела осознать, что говорит.
— Дженн, и ты, Скай, закройте глаза и молитесь вместе со мной, — сказал Антонио.
Дженн все еще колебалась. У нее пока не хватало веры, она верила, конечно, но еще не совсем так, как верил Антонио. Но она все-таки закрыла глаза, не обращая внимания на текущие по щекам слезы. Время неумолимо отсчитывало секунду за секундой. Парад уходил все дальше по улицам Французского квартала, и маршрут его был неизвестен. И неизвестно было, не прячет ли Хеду кровожадная Аврора где-нибудь на одном из помостов.
— Аминь, — пробормотал Антонио, и все трое открыли глаза.
Скай посмотрела на кристалл и отрицательно покачала головой. Ничего нет.
— Una vez mas, — сказал Антонио. — Еще раз.
— У нас нет времени, — сказала Дженн, хватая кристалл и оглядываясь вокруг. — Господи, у нас совсем не осталось времени.
Антонио нежно взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Она отдернула голову. Хватит с нее этих штучек.
— Закрой глаза, — попросил Антонио.
— Антонио, — взмолилась она. — Надо же что-то делать.
Ее все это уже стало раздражать, она вспомнила, что у них уже был такой разговор, еще в монастыре.
Ей отчаянно не хотелось бы, чтобы их снова постигла неудача, но она не знала, что делать, оставалось только наудачу бегать по Французскому кварталу, надеясь, что Скай узнает нужное здание. Да-да, другого выхода не было.
— Ш-ш-ш, — успокаивал ее Антонио. — Возьми себя в руки, ради Хеды.
Вконец расстроенная, напуганная, Дженн закрыла глаза.
«Господи боже, Великая Богиня, удача, судьба или что там еще, молю вас…»
Вдруг в памяти ее проступило лицо горячо любимого дедушки, папы Че. Она видела его совершенно отчетливо: спокойные темные глаза, веснушки на носу, кустистые брови, улыбка на губах.
«О, как я тебя любила! Я и сейчас тебя люблю, — думала она. — Я буду любить тебя до конца дней моих».
«Я стану тебе достойной сменой».
И тут что-то произошло. Что-то сдвинулось с места. Изменилось. Дженн чувствовала это как теплую дрожь, изнутри охватившую тело, словно кто-то дернул натянутую в нем струну. Она прозвенела и стихла.
— Есть! — вскрикнула Скай.
Дженн вздрогнула. Колдунья протягивала им кристалл, и они с Антонио заглянули в него. Дженн наклонилась ближе и, сощурившись, увидела какой-то дворик, а за ним здание с винтовой лестницей.
— Вот оно! — крикнула Скай.
Она повернулась направо. Кристалл затуманился. Налево. Кристалл снова просветлел.
— Бежим! — крикнула она.
— Сюда, за это здание, в переулок, — пробормотал Антонио, схватил за руки Дженн и Скай, и они бросились бежать.
В переулке было темно, хоть глаз выколи, но Дженн знала, что Антонио прекрасно видит, куда идти. Он тащил их за собой с огромной скоростью, и несколько раз она едва удержалась, чтобы не упасть. Он снизил скорость. Она еще крепче сжала его руку; то же самое сделала и Скай.
— Вон там, за лестницей, название улицы, — крикнула Скай. — Улица Святого Петра! А вот и номера: один, два, пять… дальше не разберу.
— Антонио, беги вперед! — закричала Дженн. — А мы за тобой.
Антонио отпустил руки обеих девушек и полетел, как летучая мышь в ад.
Меньше чем через минуту он оказался рядом с домом. Взлетел вверх по лестнице, сорвал дверь с петель и вбежал в дом, готовый убить хоть сотню своих сородичей ради спасения сестры Дженн.
Антонио оказался в восьмиугольной комнате со старинной мебелью. В воздухе стоял густой запах свежей крови.
Возле дальней стены стояла открытая клетка, на пороге ее лежала юная девушка, она лишь наполовину смогла выползти наружу. Да, это она, Хеда, сестра Дженн. Секунду он смотрел на нее, не отрываясь. Потом ярость охватила его.
Опоздали!
Она мертва.
Он склонился к ней, и смрад смерти заполнил его ноздри, густой, едкий и отвратительный. Он отпрянул назад и перекрестился.