– Я отвезу тебя.
– Не надо, я недалеко живу, тут, во дворах.
– Но Радмир велел тебя проводить.
– Он так не говорил, – улыбнулась я. Неужто я понравилась этому парню? Он что, пытается флиртовать?
– При вас нет, он мне до этого сказал.
– А, вон оно что. Ну а я тебе говорю, что не нужно. Все будет в порядке, правда. Спасибо за компанию.
Не дожидаясь ответа, я пошла в сторону дома. Если мы в паутине, то кто я? Шелкопряд? Есть какая-то странная песня: «Каждый из нас шелкопряд, прядет свою тонкую нить…» Каждый из нас. Кажется, моя задумка сработала. Но тревога внутри продолжала зудеть.
Тогда, поздним декабрьским вечером, по дороге домой я и почувствовала, что это – начало конца.
Глава 13
Сегодня хоронят Женю.
Я все еще не могу поверить в то, что Женечки Лебедевой, лупоглазой жеманницы и вечного предмета наших насмешек, нет, она умерла, погибла, как и Аринка. Но если в Аринкиной смерти есть хоть какая-то логика – куда еще могли завести ее эти длинные цепи интриг, эти списки людей, которых она использовала, эта пачка денег, собранных шантажом, угрозами и чуть ли не преступлениями? – то смерть Жени казалась нелепой случайностью. Мне ее так искренне жаль, что на глаза наворачиваются слезы. Куда она влезла по своему наивному любопытству, что ей пришлось погибнуть?
В то, что Аринка с Женей и правда покончили с собой, я теперь окончательно не верю. Вчера в местных новостях говорили о том, что «город захлестнула волна самоубийств, и хотя полиция отметает версию, что тут орудует маньяк, общественность не обманешь. Предновогодний мандраж сменяется паникой. Кто виновен в смерти двух молодых девушек, так трагически погибших одна за другой? Страшные ошибки молодости или что-то иное?»
И я с общественностью полностью согласна. Не верю я в такие совпадения. Десяток человек, если не больше, желали Аринке смерти. Кого-то она довела до ручки, и, видимо, теперь этот кто-то не мог остановиться, предпочитая все проблемы решать, пихая людей с Башни. Но кому могла помешать Женя?
Ответа на этот вопрос у меня нет, и я даже боюсь продолжать анализировать. Боги, ну все ведь стало налаживаться! Я должна была отходить от Аринкиной смерти в Ванькиных объятиях, готовиться к Новому году, к экзаменам, к походам в кино. Налаживать жизнь. Но вместо этого я снова собираюсь на похороны. Второй раз за неделю.
За эти полтора дня я успела поцапаться с Марькой из-за очереди к преподу во время сдачи рефератов (я теперь старалась при любой возможности задевать ее и мелко пакостить, не знаю, что за садистское удовольствие мне это доставляло), получить два зачета (остался еще один), два раза встретиться с Ванькой (позавчера мы вместе сидели в кофейне, а вчера он забрал меня утром, чтобы отвезти в институт) и созвониться с Риткой (она сама позвонила мне), чтобы обсудить меню нашего новогоднего стола. Я отдала руководство праздником в ее руки, вяло соглашаясь со всеми предложениями.
Разглядываю себя в зеркале: темные джинсы и черная водолазка. Я не решилась надеть на похороны Жени то же самое платье, что и к Аринке. Подчеркну будничным нарядом меньшую значимость, что ли. Волосы собраны в высокий хвост, так как из-за тяжести моей гривы он в скором времени обязательно сползет. На улице внезапно потеплело, и я решила достать из дебрей шкафа весеннюю куртку. В общем, образ получился достаточно спортивный и неприметный. Мне и не нужно, чтоб меня там приметили. Завязываю шнурки на кроссовках, когда звонит телефон в кармане. Ванька приехал.
Мы решили, что зайдем попрощаться, но на кладбище не поедем. Хватит с меня кладбищ.
На улице солнечно, капает с козырька подъезда и совсем не пахнет новогодним настроением. Снег на дороге совсем сошел. У машины стоят Ванька и Макс, курят. Так и знала, что Макс увяжется. Задняя дверь открывается, мне машет Ритка. Вся наша развеселая компания в сборе. В моих мыслях кто-то противно и насмешливо хмыкает Аринкиным голосом.
При виде меня Ванька бросает сигарету и подходит ближе, чмокает в губы и заводит прядь за ухо:
– Какая ты милая.
– Спасибо.
– Привет, Насть, – говорит Макс. Я киваю в ответ.
– Они-то зачем едут? – шепчу Ваньке. – У меня отвратительное дежавю. Ты сказал, что мы зайдем буквально на минутку. Я чуть ли не в домашнем, – машу рукой на джинсы.
Ванька обнимает меня и шепчет на ухо:
– Макс позвонил утром, сказал, что тоже хочет. Думаю, он очень тоскует по Аринке и ему хочется этой атмосферы утраты. Ритка затаскала его по прогулкам и киношкам.
«Ну так отшей эту Ритку и предавайся горю», – хочется бухнуть мне Максу в лицо, но я сдерживаюсь.
Мы идем к машине, Ванька любезно открывает передо мной дверь. В этот момент что-то привлекает мое внимание. Я медлю, впиваясь взглядом в кучку подростков у подъезда дома напротив. Дома разделяет широкая площадка, где греются на солнце остатки детского городка.
В этой кучке мелькает знакомая красная шапка. «Курьер», который принес платье в коробке.
– Погодите, – говорю я и обхожу машину. Продолжая вглядываться – не ошиблась ли? – начинаю пересекать площадку.
– Что случилось? – кричит Ванька, и я слышу, что он, помедлив, идет за мной.
Увидев меня, подростки притихли, видимо, гадая, иду ли я к ним или мимо, знакома ли кому-то из них. В этот момент «красная шапка» срывается с места и мчится вон из двора в сторону дороги.
– Стой! – ору я и бегу за ним. Расстояние между нами быстро увеличивается. Я и спорт – понятия крайне несовместимые, и я тут же начинаю задыхаться, чувствуя, как тяжелеют с каждым рывком кроссовки на моих ногах.
Но, слава богу, Макс и Ванька со спортом на «ты». Они быстро обгоняют меня, и в одно мгновение Макс бросается на бедную «красную шапочку», на бегу сбивая его с ног. Они оба валятся в снег.
– Чё надо? – верещит подросток, пытаясь подняться и вырваться из Максовых лап. Шансов у него нет. – Отпустите!
Пытаясь выровнять дыхание, подхожу к ним.
– Дай ему встать, – говорю Максу. – А ты без фокусов! Поговорить надо, никто тебя не тронет.
– Пустите! – хнычет пацан. – Вся куртка вон грязная!
– Зачем ты за ним побежала? – спрашивает Ванька. – Что он натворил?
Макс встает и рывком поднимает пацана, продолжая держать его за локоть.
– Это ты принес коробку с платьем? – строго спрашиваю я. – Я тебя запомнила. Кто тебе велел?
– Какую коробку с платьем? – удивляется Макс. Понимаю, что рассказать придется, но пока мое внимание сосредоточенно на мальчишке. Подхожу ближе.
– Ну, отвечай! Или сейчас потащу тебя в полицию, понятно?
Слово «полиция» сработало как магическое заклинание, хотя что такого криминального в передаче посылки, неясно. Но я рада, что никому не пришло в голову анализировать. Мальчишка продолжает ныть и дергаться:
– Отпустите! Я не знал, что в коробке! Чувак какой-то на серой «Шкоде» дал мне «пятихатку» и велел отнести по адресу, сказать, что это для Арины Авзаловой!
– Что-о-о-о-о-о?! – вопит Макс, таращась на меня. Еще немного, и он отпустит пацана, чтобы вцепиться в меня такой же мертвой хваткой – и не в рукав, а в горло.
– Я позже все объясню! – чувствую, как начинаю психовать на Макса. Достал этот придурок, честное слово! Когда уже до него дойдет: если что-то касается Аринки, это вовсе не значит, что должно касаться его.
Разумеется, сразу понимаю, что это за «чувак на серой “Шкоде”».
– Что он еще сказал? – продолжаю допрос.
– Да ничего! Пару раз еще терся здесь, тачка стояла вон за теми гаражами. Следит за тобой, по ходу. Один раз спросил, видел ли я тебя, с кем и в какое время. Ну, я сказал, что приезжала ты на вон той «Тойоте», он дал еще две сотни и сказал, чтоб я палил тебя, если что. Но я больше ничего не видел!
Ваня встает впереди меня, отгородив от пацана, и в следующую секунду дает ему легкий подзатыльник.
– Ай! – взвизгивает малой.
– Значит, так, слушай сюда. Еще раз увидишь его здесь, тут же звони мне, понял? Запиши номер. Макс, отпусти его.
Пока мальчишка записывает номер Ваньки, я лихорадочно соображаю, что делать. Мотивы Суханкина мне не особо понятны, но выяснить их я намереваюсь сама. Говорить о нем мальчишкам – не лучшая идея. Да, они, возможно жестко на него надавят, только вряд ли он расколется. А вот если я попытаюсь выспросить его осторожно…
– …и запомни, облажаешься – я тебе уши оборву! – заканчивает Ванька наставление. Мальчишка сопит и поправляет предательскую шапку. Ваня достает из кармана купюру в пятьсот рублей и вручает пацану:
– Вот тебе за тревоги, а если все сделаешь как надо, получишь еще больше!
Вид денежки заметно повышает пацану настроение.
Я между тем поворачиваюсь и иду обратно, Ритка в нетерпении топчется у машины. Она, видимо, побоялась приближаться или, может, не хотела бросать чужую машину незапертой. «Наши мальчики» догоняют меня.
– Что за история? – требовательно спрашивает Макс.
Быстро рассказываю, как в день перед похоронами этот пацан притащил коробку со свадебным платьем, которое я отдала Дашке.
– Ничего себе! Кто это сделал?
– Ты же вроде присутствовал сейчас при разговоре? – с раздражением отвечаю я. Ванька предупреждающе обнимает меня. Я уже знаю этот жест – одновременно пытается и защитить, и успокоить.
– Не, ну ты знаешь, чё за хмырь на серой «Шкоде»? – В минуты волнения Макс начинает разговаривать как гопник. Истинная сущность так и рвется наружу.
– Что-то пока не могу понять, – отвечаю я. Категоричное «нет» не позволит мне в дальнейшем спустить парней на Суханкина, если вдруг появится такая необходимость.
– А чё ты сразу не рассказала?
– Кому?
– Мне!
– А как это тебя касается? – Я уже почти кричу, остановившись и развернувшись к Максу. – Ты, что ли, наряжал ее перед похоронами? Нет, это делала ее семья, вот им я сразу и позвонила. С чего я должна была сообщать тебе?