Я сразу поняла, что Аринке не о чем беспокоиться. Макс в жизни не посмотрит в сторону такого вот персонажа. Аринка в своем белом вязаном платье в обтяжку и с тоненьким ободком на идеально уложенных волосах выглядела моделью с обложки девичьего журнала.
Дождавшись, пока челкастая подойдет ближе, Аринка цапнула ее под ручку и вывела в коридор. Я вышла следом, гадая одновременно с полсотней Эмкиных сокурсников – что же сейчас будет? Разборки в стиле «отвали от моего парня, сучка» или же Аринка выберет более изящный стиль запугивания?
Аринка пошла совершенно непонятной мне дорогой.
– Слушай, мы только что с выставки портретов… Ой, я же не представилась! Авзалова Арина. Ха-ха-ха! Болтаю тут, как будто мы уже подружки! В общем, я в восторге от твоей картины! Макс на ней как живой, ты, по-моему, разглядела его глубокий внутренний мир!
Мы с Эмкой хмурились, переглядывались и смотрели на Аринку, как на продавца, навязывающего робот-пылесос последней модели, – недоверчиво, но с любопытством. Аринка же продолжала заливаться соловьем, нахваливая Эмкину гениальность, внутренний мир Макса, свою любовь к живописи и прочие несуществующие вещи.
– Как тебе вообще в голову пришло нарисовать Макса?
– Ну, у него интересное лицо…
– Точно, я тоже всегда ему так говорю! – Аринка захихикала и продолжила: – В общем, я считаю, нам нужно познакомиться поближе! Завтра мы с Настей идем в клуб – выходные, ура! Хочешь пойти с нами?
Эмка неуверенно пожала плечами, но на лице ее промелькнула робкая улыбка. Кажется, пылесос будет продан даже без торгов.
– Короче, мы там будем примерно с девяти часов, подтягивайся, ладно? Потанцуем, поболтаем! Макс тоже придет, посмотришь поближе на предмет своего вдохновения! Ладно, нам пора бежать на пару! До завтра, да?
Эмка кивнула, все еще неуверенно улыбаясь. Аринка подхватила меня под локоток и потащила по коридору. Когда мы отошли на приличное расстояние, она прошипела:
– Видела? Видела? Тварюга! Аж расцвела вся, когда про Макса услышала. Прибежит в клуб как миленькая, вот увидишь!
– Зачем тебе это? Я думала, ты просто ее припугнешь…
– Уф, Насть, не тупи! Что, по-твоему, мне ее отлупить в институтском коридоре?
– Ну не знаю, для начала выяснить, что ей надо от Макса, может, она правда его нарисовала просто так…
– Да я тебя умоляю, конечно, просто так! Не тупи, а? Она запала на него, на роже написано! А как она испугалась, когда меня увидела? Когда я ее позвала?
– Твоего «эй ты, поди сюда» даже я испугалась.
– Короче, приведем ее в клуб, немножко подпоим – ты, кстати, сможешь взять немного денег у мамы? Я все уже потратила на неделе. Ну потом, конечно, Макс с Ванькой подъедут.
– Не отвлекайся. Подпоим – и что?
– Ну что – вызнаем, во-первых, чего она добивается, ну а во-вторых… Короче, посмотрим по обстоятельствам. Держи друзей близко, а врагов еще ближе – знаешь, кто сказал?
– Нет.
– Я тоже.
Клуб назывался «Сердце» и располагался в части Арслана, которую называли «старый город».
Я знала, что здесь жил Макс, где-то недалеко от клуба, в грязных внутренностях района, где стояли двухэтажные сталинки с отбитыми углами и крошечными балкончиками. Клуб расположился в подвале офисного здания, и над ним в дневное время сновали «крыски в галстуках» – как называл их мой папаша: страховщики, рекламщики и служащие мелких, никому не известных банков.
В самом клубе я была уже не раз, вместе с Аринкой, разумеется. Довольно-таки пугающее место с низким потолком и грубым персоналом. Контингенту позавидовал бы сам Босх. Кого тут только не было – начиная от кавказцев всех возрастов и размеров и заканчивая мамкиными модниками в кроссовках размером с мою голову. Тут можно было встретить и девочек «алаяр-продакшн» (Аринкина характеристика) – приезжих деревенских куриц в мешковатых джинсах и в кофточках с рюшами. Половина из них училась в пединституте, треть – в нашем, остальные равномерно распределились по колледжам. Золотая молодежь обычно тусовалась обособленно, в VIP-зале: дочка мэра, дети начальников местного нефтеперерабатывающего завода, парочка спортсменов, добившихся успехов чуть выше скромного. Аринка наблюдала, как девицы этой тусовки дефилировали от дверей VIP-зоны, скрытых тяжелыми портьерами, через бар до танцпола и обратно, пожирала глазами их наряды и завистливо вздыхала. А потом фыркала. Я знала, о чем она думала. «Еще посмотрим, кто тут элита! Я всем еще покажу!» Этих мыслей она мне никогда не озвучивала, но я читала их в ее глазах, как бегущую строку на экране телика.
В общем, это был заурядный клуб заурядного паршивого городка – в моем бывшем городе тоже были подобные заведения, и я их старалась обходить стороной. Каждая пятничная ночь тут заканчивалась дракой, за обшарпанными диванчиками могли найти труп потасканной девки, принявшей слишком большую дозу, в туалетах из пяти кабинок работала одна, а на паре шестов устало висели сонные гоу-гоущицы. Но в отличие от моего города, здесь, в Арслане, выбора у нас не было. И каждую первую субботу месяца – пока выданные карманные деньги не успели растаять, мы с Аринкой тащились сюда, исправно настраивая себя «хорошенько оторваться».
Я ненавидела это место. Оно олицетворяло всю глубину моего падения. Раньше я была золотой молодежью и сидела в VIP-зоне, отделенной сверкающей бахромой. Я пила «Боллинджер» и лениво хихикала под рассказы сестер об их свиданиях, учебе в институте и планах на каникулы. Мне и тогда-то было скучно, но нравилась обстановка, атмосфера всеобщей расслабленности, нравилось покачиваться под музыку и наблюдать, как переливается золотистое шампанское в бокале, нравился вкус виски с колой и долькой лайма («Ну ты прям по-пролетарски пьешь, может, селедку под лучком заказать?» – дразнили сестры), нравилось чувство полной легкости и пустоты.
Сейчас все было по-другому.
Мы с Аринкой приходили около девяти – раннее время для клуба, музыка и та играла в полтона. Народ собирался ближе к одиннадцати, но Аринке разрешали приходить домой не позже полуночи, так что выбора у меня не было. Пока стоял сентябрь, мы обычно брали бутылку дешевого вина и распивали ее в сквере на скамейке – из пластиковых стаканчиков, заедая шоколадной плиткой, а в клубе покупали по маленькой порции пива – Аринке нравилось, что его подавали в красивых высоких стаканах, что, по ее мнению, выглядело изящно.
– А с Настеной мы что-то выбирали-выбирали и решили попробовать имбирного пива! – объясняла она потом Максу. Я прятала глаза. Пиво было самое дешевое, и никакое не имбирное. Слава богам, Максу не приходило в голову его дегустировать.
Но теперь, с наступлением холодов, сквер уже не подходил для посиделок. Аринка говорила, что можно бухнуть в каком-нибудь подъезде, но тут уже возмутилась я.
– Может, сразу в подвале? Нет уж, я и так через себя переступила, когда согласилась хлестать с тобой вино на улице! Если у тебя нет денег, чтоб пить внутри, на фиг тогда вообще идти!
К моему удивлению, Аринка прикусила язык. Я поняла, что мои слова ударили по ее самолюбию, ее вообще задевало, когда кто-то ставил под сомнение ее высокий стиль. Боже упаси упрекнуть ее в «дурном тоне».
Поэтому теперь мы приходили в девять и садились у барной стойки. В барной зоне были и столики, но за них нужно было вносить депозит и заказывать кухню.
Вскоре Аринка поняла, что так хоть и дороже, но гораздо интересней. Мы заказывали по бокалу вина и глазели по сторонам. Нередко к нам подходили знакомиться – в основном из-за призывающе-игривых Аринкиных жестов. Она стреляла глазами направо и налево, постоянно откидывала волосы, каждые полчаса таскалась в туалет, пока я не сказала ей, что эти походы могут привести людей к мысли, что у нее недержание. Тогда она начала брать телефон и делать вид, что ей нужно позвонить – и именно у зеркала в гардеробной, и шла теперь в другую сторону от туалета. Эти нехитрые приемчики срабатывали: парни и мужчины постарше подходили знакомиться, покупали нам выпить, Аринка вела милую беседу, в ходе которой упоминала, что у нее есть парень, который скоро придет. Но ей было очень приятно познакомиться – и многообещающе улыбалась. Обычно это обеспечивало нас еще одной порцией выпивки.
Потом приходил Макс, и у меня падало сердце. Он никогда не брал с собой Ваньку. Однажды вскользь упомянул, что Ваня терпеть не может этот клуб и называет его гадюшником. Я внутренне содрогнулась, представив, что думает Ванька о тех девушках, которые здесь тусят. О таких, как мы с Аринкой.
Остаток вечера проходил еще ужасней, чем начало, Макс демонстративно садился между мной и Аринкой и вскоре превращался в Берлинскую стену, отделив нас и стараясь полностью завладеть Аринкиным вниманием. Пару раз мы ходили дергаться на танцпол, но клубная музыка никогда меня особо не зажигала. Я шла туда, чтоб хоть как-то убить время.
В половине двенадцатого Макс заказывал такси, которое сначала отвозило меня, а потом их к Аринкиному дому. Аринка заглядывала в квартиру и сообщала, что она тут, на этаже, и еще с полчаса тискалась с Максом в темноте подъезда. В последнее время родители разрешали заводить его в комнату.
А я шла в ванную и смывала с себя мерзкий запах сигарет и жареной картошки.
В тот день, когда Аринка пригласила Эмку, все начиналось стандартно.
Мы сидели за барной стойкой над бокалами вина, Аринка разглядывала публику, а я от скуки – бутылки на витрине бара. Народу заметно прибавилось, видимо, город таки перешел на режим зимнего времени и все стали выползать из домов раньше. Музыка с танцпола громыхала уже вовсю, но зона бара отделена довольно плотными дверями, так что здесь можно было разговаривать, не крича друг другу в уши. Впрочем, разговор у нас сегодня не клеился. Аринка дергалась и нервничала. Я мысленно удивлялась, что ее так задело появление Эмки с этим портретом.
– Хватит сидеть с похоронным видом! – сердито шепнула она мне. – Ты уже полчаса чахнешь над этим бокалом и всех отпугиваешь.