Именно на это я и рассчитывала. Все шло так, как я планировала. Аринка не вспоминала ни про Ваньку, ни про то, что ей срочно нужно расстаться с Максом, она полностью ушла в новую авантюру, замирая на виражах аттракциона под названием «Радмир». Он написал ей в тот же день, предложив встретиться на днях. Она мечтала о головокружительном романе, думала, как сбежать с новогодней вечеринки, которую вовсю планировали наши мальчишки.
Я слушала ее, а внутри меня хихикало незнакомое злобное существо.
Глава 24
Через два дня, третьего января, меня вызвали на допрос.
Я смотрю на три папки, лежащие перед следователем. Он не спеша открывает одну, потом другую, возвращается к первой. Я слежу за руками, на пальце нет обручального кольца, и я невольно выпрямляюсь на своем неудобном жестком стуле, пытаясь выглядеть изящнее. Что за неконтролируемые инстинкты заложены в женском сознании? Я не планирую никого соблазнять. Поднимаю глаза на следака. Приятный дядечка лет тридцати восьми, пепельная седина и добрые морщины вокруг умных серых глаз. Татарин, похоже. Я уже научилась различать местное национальное население. Татары всегда выглядят как-то благородно. Когда я пришла, следователь назвал свое полное имя-отчество, но я запомнила только имя – Булат. Опасный дядечка. Потому что выглядит умным и добрым – и внушает доверие.
– Итак, Настя Нагаева, – говорит он, поднимая на меня взгляд.
– Да.
– Лучшая подруга Арины Авзаловой, однокурсница Евгении Лебедевой и приятельница Риты Шараповой?
– Ну и что? – сразу ощетиниваюсь я. – Аринка с Риткой, бывшие одноклассницы, раньше они дружили. Неудивительно, что мы все так или иначе знакомы. У нас на курсе учится еще одна их одноклассница – как раз в Жениной группе! Вика Бероева. Получается, и она знала всех троих!
– Да ладно тебе, не надо так нервничать! Просто отметил факт, не более.
– Значит, полиция наконец-то связала эти три смерти?
– А ты думаешь, они связаны?
– Ну очевидно же, в течение десяти дней три девушки погибли одинаково.
– Может, у вас тут свой «синий кит» завелся? Знаешь, о чем я?
Я презрительно фыркнула и немного расслабилась.
– Да-да, а еще у нас тут крокодилы в канализации. Все городские легенды знаете?
– Знаю, что дом, откуда они все спрыгнули, называют Кричащей Башней.
Здорово он меня одернул. Я притихаю, чувствуя, как оседает моя осанка.
– Да, так называют. Говорят, оттуда куча народу прыгала.
– Вот и я о том же. Так что скажешь, Настя, что их могло связывать, твоих подруг? Может, какого парня не могли поделить? Были у них парни-то?
Ага, все по статистике: на трех девчонок двое ребят. Макс и Радмир. Кого первого подставит Настя Нагаева?
– Как будто вы не знаете…
– Откуда ж мне знать?
– Ну кто-то же вам сказал, что я Арине лучшая подруга.
– А это правда?
– Да.
– Хорошо. Но лучших подруг-то родители обычно знают, а вот про парней своих дочек – маловероятно.
– Максим Назаров.
Что он ходит вокруг да около? Следователь по имени Булат что-то чиркнул в блокноте. Поставил галочку?
– А у остальных?
– Не знаю. С Женей не дружила, Рита ничего про своих парней не рассказывала.
Я чуть язык себе не прикусила. Собиралась же не врать. Но за последнее время я так ловко научилась говорить «я не знаю» разными словами, что, кажется, у меня выработался рефлекс. Однако Макс прав – ясно уж, куда он копает. Думает, что какой-то ревнивец или отвергнутый поклонник спихнул их с Башни одну за другой.
– Поговорим о Рите.
Жаль, я бы лучше про Аринку поговорила. Узнала бы, что они нарыли, может, распечатку звонков имеют и пробили уже номер Радмира.
Он спрашивает про новогоднюю вечеринку, и я рассказываю почти правду – как всегда! – не вдаваясь в подробности. Однако я говорю, что привел ее Макс, но как знакомую, потому что они были в одной компании и Ритка дружила с Аринкой. Внутренне вздыхаю с облегчением, когда вижу, что следак и бровью не повел, услышав имя Макса.
Говорю, мол, не поняла, на что обиделась Ритка в Новый год и из-за чего сбежала с вечеринки. Она была пьяная, а когда ушла, я находилась в комнате с другом и не знаю точно, что произошло. Подробно рассказываю, как она позвонила и что было потом. Следак слушает, уткнувшись в свои бумажки, почти не реагируя, лишь изредка согласно хмыкая и кивая – абсолютно не в тему.
– Знаешь, что это? – прерывает он меня на середине предложения и кладет на стол квадрат бумаги в целлофановом пакете. Чуть наклонившись, вижу, что это оборотная сторона открытки. И читаю, что там написано: «Эй, Рита-Корыто! С праздником! Хочу поздравить лично, приходи в Башню на наше место, покурим. Сегодня ночью. АРИНА».
Внутри меня все замирает. Значит, Ритка тоже получила записку перед смертью. Я молча поднимаю голову и смотрю на следака, не зная, что ответить.
– Это записка, – говорю.
– Кто мог ее написать?
– Там же подписано.
– Родители сказали, что она была подброшена 31 декабря, а значит, Авзалова не могла ее написать.
Все верно. Не могла. Я лезу в карман и кладу рядом свою записку. Булат смотрит на меня как удав на кролика – не мигая, внимательно, словно пытается просверлить мне лоб своим взглядом.
– Кто-то отправляет нам такие записки от имени Аринки. Это ее почерк. Похоже, у кого-то есть образец. Тетрадь или дневник.
– Нам?
– Мне, Ритке и Жене. Женя тоже получала такую записку. Диляра вам расскажет.
Решение во всем признаться было принято сегодня утром в телефонном разговоре с Дилькой.
– Диляра Мухаметшина?
– Да. Она нашла похожую записку у Жени в комнате.
– А сама Авзалова получала что-то?
– Не знаю.
– Что ты сделала, когда получила ее? В какой день это было?
Я называю дату. Время суток. Говорю, что подбросили в почтовый ящик.
– Я пошла туда, в Башню, на балкон.
– Смелая девочка. Видела там кого-нибудь?
Ваньку. Мазитова. Эмку-художницу.
– Нет, но на балконе лежало это.
Достаю из кармана нитку жемчужных бус и добавляю:
– В таких же Аринку похоронили.
А может, и нет. Я же сняла их и отдала в чьи-то руки.
– Рита Шарапова говорила по телефону, что ее преследует призрак. Она Аринку имела в виду?
Я молчу, не зная, как далеко заходить в своих откровениях. И думаю о сделке.
– Что вы узнали о смерти Арины?
Он усмехается. Он меня сразу раскусил. Смотрит по-доброму, но в глубине взгляда я вижу холодный ум и полное владение ситуацией.
– Она погибла в районе от полуночи до двух часов ночи с воскресенья на понедельник. Судя по распечатке ее звонков, она могла встретиться в тот день со своим парнем Максимом Назаровым, который звонил ей неоднократно, с еще одним парнем, Радмиром Кантимировым, с которым она регулярно созванивалась последнюю неделю перед смертью. Он, кстати говоря, встречался и с Лебедевой. Родные Авзаловой говорят, что какой-то неизвестный поклонник прислал свадебное платье. Ты, кстати, не знаешь, кто это? Тебе, говорят, подбросили коробку под дверь.
Раздумываю, не сдать ли Суханкина, но пока решаю промолчать.
– Арина и тебе в тот день звонила, но только в час дня. Больше вы не созванивались, что для меня странно, учитывая, какой у этой девушки должен был быть насыщенный вечер. Она ушла из дома в пять часов и гуляла до полуночи. Родителей, кстати говоря, уверяла по телефону, что она с тобой.
– Нет, я была у родственников, у своей тетки, вместе с матерью. День рождения отмечали.
Следак услужливо кивает, мол, он так и думал и полностью мне верит. Это, собственно говоря, правда.
– Во сколько закончили?
– В девять или около того. Матери нужно было в ночь на работу уходить.
– А ты что делала?
– Спать легла, – пожимаю я плечами.
Села пить водку на кухне и страдать о своей несчастной судьбе, ибо план мой провалился, Аринка раскусила неискренность Радмира. Провалится он на допросе, если вздумает врать.
– Ну вот, – разводит руками Булат. – Все, что мы знаем пока об обстоятельствах смерти Арины Авзаловой.
Я молчу. Он хитро улыбается:
– Что, не интересно? Не стоящая инфа, да? Ты и без меня об этом знала?
Молчу, но выдерживаю взгляд. Глаза не опускаю.
– Ладно, карты на стол! – говорит он весело. – Так и быть. У Аринки твоей тем вечером был половой контакт. Незадолго до смерти.
У меня перехватывает дыхание. Что? Я, наверное, меняюсь в лице, потому что по самодовольной роже следака понимаю, что он видит силу произведенного эффекта.
Радмир? Макс? Кто-то третий? Мысли в голове начинают кружиться с лихорадочной быстротой. Эмка говорила, что Аринка осталась на балконе после их разговора, словно у нее была назначена еще одна встреча. С кем она умудрилась переспать?
– Вижу, для тебя это неожиданность.
– Да уж, – бормочу я.
– Жаль. Думал, ты можешь нам помочь. Расскажешь теперь, что тебе известно?
Я глубоко вздыхаю, на секунду отодвигая принятие важного решения, и говорю:
– Этот призрак. Он точно есть. Вернее, кто-то, кто выдает себя за Аринку. Я тоже его видела.
Рассказываю про парковку перед боулингом в ночь смерти Жени. Про горящее в ночи платье и размалеванную улыбающуюся рожу. Про розовую куртку и ноги в колготках. Про белые, слегка подкрученные пряди волос, спускающиеся вперед, на грудь. Сама не замечаю, как начинаю дрожать и плакать, вспоминая об этом. Следак протягивает мне бумажную салфетку и спрашивает, не хочу ли я воды.
Мне хочется выпить чего-нибудь покрепче.
До дома я еду на троллейбусе, страшно замерзнув в этой едва прогретой железяке. Зато успеваю все обдумать, правда, так и не придя ни к какой более или менее логичной мысли. Кто соврал? Радмир? Макс? Кто-то третий? Но кто еще может быть замешан в этой истории, с кем Аринка еще могла успеть повидаться за тот долгий-долгий день, в конце которого она поставила жирнющую точку, упав с Башни? Я чего-то не знаю, здесь недостает последней, завершающей детали.