Да, я помню, что тоже не чувствовала. Особого напряга не было – Аринка деловито скакала от гостиной в кухню, периодически ходила на перекуры с Мазитовым, а мы с Цуркан сидели на кухне, иногда выдавая новые салфетки, или лишнюю вилку, или новую бутылку шампанского из холодильника. Я помню, что тоже особо не понимала, зачем Мазитов попросил Аринку взять с собой целых двух помощниц. Может, придут еще гости или эти напьются и будут вести себя как свинтусы – раскидывать еду и поливать друг друга шампанским? Но ничего такого не происходило. Примерно через час, после очередного перекура, Аринка пришла на кухню и заявила с горящими глазами:
– Девочки, предлагаю выпить! Амирыч пожаловал нам бутылочку вина!
Не дожидаясь нашего ответа, прошла к холодильнику и склонилась, заглядывая внутрь.
– Что выберем? Красное, белое? Или, может, шампусика? Тут и вискарик есть!
– Ты уверена, что стоит? – с сомнением произнесла я. – Нам так-то еще убираться.
– Ой, да что там убираться! Всего-то шесть человек! Может, и полы мыть не придется. Давайте, а то совсем что-то скука!
Она достала вино – красное – откупорила бутылку и налила в бокалы. Я посмотрела на Цуркан, та пожала плечами и взяла протянутый фужер.
– Ну, за приятный вечер! – сказала Аринка, подняв бокал. Мы неловко чокнулись и пригубили вино. Вино было дорогим и вкусным, это отметила не только я. Все трое довольно быстро допили первый бокал, а потом и бутылку.
Я чувствовала, как запылали щеки, мне стало жарко. Сознание немного помутилось, звуки и краски вдруг стали ярче. Мы обмякли и расслабились, Цуркан уже вовсю хихикала над Аринкиными комментариями, да и я ощутила эту пьяненькую легкость.
В кухню вошел Мазитов и ласково спросил, не устали ли мы. Мы, перекрикивая друг друга, заверили его, что беспокоиться не о чем. Он похвалил нас за выпитую бутылку и предложил выпить еще, с ним вместе. Сам выбрал вино и откупорил, ловко орудуя штопором. Я попыталась поймать Аринкин взгляд, думая о том, что мне уже хватит, иначе развезет и толку тогда от меня будет мало. Аринка улыбалась и никак не реагировала на мои вопросительные взгляды. Я посмотрела на Аню, она наблюдала за Мазитовым, слегка нахмурившись, я поняла, что она тоже не в восторге от перспективы надраться.
«Выпью буквально глоток, чтоб не обидеть Амирыча, – подумала я. – А девчонки уж как хотят».
Однако Мазитов не настаивал, чтоб мы пили много. Чокнувшись с нами и пригубив вино, он сказал, что еще вернется, и ушел в гостиную.
– Так, отдохнули – теперь можно и поработать! – возвестила Аринка, хлопнув в ладоши. – Ань, достань из холодильника остатки винограда и хорошенько помой. Чтоб, если что, не возиться с ним, готовый уже подать, и все. А мы с тобой, – она повернулась ко мне, – пойдем и приберем со стола.
Цуркан тут же нырнула в дебри холодильника, целиком скрывшись за распахнутой дверцей, я покорно кивнула и вышла, Аринка замешкалась, догнала меня уже в коридоре, резко потянув за рукав. От неожиданности я аж вскрикнула.
– Тихо! – зашипела Аринка. В полумраке прихожей я видела, как сверкают ее глаза. – Телефон в сумке? – Она потрясла перед носом моей сумочкой, которую я повесила на спинку стула в кухне. – Никаких вещей не оставила?
Я потрясенно покачала головой.
– Тогда валим!
– Куда? Так еще же… Что случилось?
– Тихо!
Она подтолкнула меня к входной двери, на ходу снимая с вешалки наши куртки. Сунув ноги в сапоги, не застегивая молнию, она уже открывала дверь. Я едва успела найти свою обувь, как Аринка – уже из подъезда – выволокла меня наружу.
– Да что случилось-то? – воскликнула я, чувствуя, как начинаю психовать от того, что по непонятной причине стою на лестничной клетке в одних носках. Аринка – с нашими куртками и сумками в объятиях – уже жала кнопку лифта.
– Да сейчас расскажу, давай сначала свалим, а? Обувайся быстрее! – Она начала ржать, и меня тут же заразил ее нервический хохот. Кое-как натянув обувь, я шмыгнула в лифт. Куртку напяливала уже на улице. Едва поспевая за Аринкой, вынеслась со двора Мазитова дома.
– Стой!
Мы обе замедлились на небольшой аллейке, бегущей вдоль проезжей части улицы, и плюхнулись на скамейку. Я понимала, что было довольно поздно – десятый час, аллея была безлюдной, фонари горели через раз, и мне вдруг стало жутко.
– А Аня? – спросила я, отдышавшись. – Почему мы убежали? Надо было и ее взять.
Аринка пожала плечами, и светлые чуть закрученные пряди волос коснулись щек. Потом достала сигарету – прямо из кармана, не вынимая пачки, – и прикурила.
– Ее проблемы. Деньги я отдала, как и обещала. Я не говорила, что буду за всем присматривать, и за ней в том числе.
– Но… ты сказала ей, что мы уходим?
Аринка посмотрела на меня как на дурочку.
– Ты до сих пор понять не можешь? Насть, вроде, по твоим рассказам, ты в своем городе в какой-то крутой тусовке вращалась…
– Да, так и было! И я там не таскалась по хатам учителей, чтобы за пару тысяч посуду помыть, – буркнула я. Не люблю, когда кто-то обесценивает мое светлое прошлое.
– Короче, объясняю для тупых. Цуркан там не для того, чтоб посуду мыть. Она для Мазитова.
Я соображала секунды две, потом вроде поняла, но пазл в голове никак не складывался.
– А для кого тогда весь этот спектакль? На хрена мы там тусили полтора часа? Нельзя было просто ей адрес сказать?
– Для Цуркан этот спектакль, ясно?
Я замолчала, приводя мысли в порядок.
– Значит, она не знает, – тупо отрезюмировала я. – Ты обманула ее, заманив в квартиру Мазитова, подпоила, и теперь она осталась там одна, с этой толпой пьяных мужиков и шлюх, и Мазитов ее…
– Трахнет, да, – спокойно закончила Аринка, когда я замялась, подбирая слова.
– Ну ты и тварь, – процедила я, чувствуя, как леденеют руки.
Аринка посмотрела на меня – не с обидой, не с возмущением, а со своей неизменной полуулыбочкой – и ответила:
– Правда? А ведь он хотел тебя. И на месте Цуркан могла бы быть ты.
– А-а-а-а, какое благородство! Ты спасла меня, ну-ну!
– Да. Он сразу на тебя запал. Фетиш у него такой – худенькие, томные, темноволосые…Чем моложе на вид, тем лучше. Педофил херов. Его бы воля – пятнадцатилетних бы совращал! Но, сука, боится. На школьниц-то он давления не имеет.
– А сесть за изнасилование он не боится?
– А кто заявит? Он же отчислением пригрозит. Я про что и говорю…
– И давно ты ему девочек поставляешь, мадам Тарабайкина?
Я чувствовала себя грязной, мерзкой и опустошенной. И я знала, что Аринка тоже так себя чувствует.
– Второй раз. Да эти девки общаговские – они рады-радешеньки переспать с замдекана, уж не переживай за Цуркан! Еще и спасибо скажет.
– Прошлая сказала? Та, первая?
Аринка горько вздохнула:
– Нет. Не знаю, где она, давно в институте не появлялась. А этому, – она скривилась на слове «этому», – разнообразие подавай! Урод моральный… Короче, утром заявил, что снова намечается вечеринка и нужно будет помочь «как в прошлый раз». Я говорю, мол, та девушка давно не появлялась в институте, и я не знаю, где ее искать. Он такой: а ее и не нужно, приводи свою куклу Настю! И так губами своими кривит и шлепает, будто уже тебя пробует на вкус!
– Фу! – Я аж дернулась в сторону.
– Вот именно! Ладно, говорю, попробую. Само собой, я бы тебя к нему не повела. Я эту Цуркан давно приметила, она на тебя чем-то похожа. Внешне, имею в виду. Я знала, что ему тоже понравится. Так и вышло.
Мы помолчали.
– Мне ее жалко, – наконец сказала я.
– Может, отобьется, – сказала Аринка. От этих слов во мне поднялась новая волна возмущения. Подскочив со скамейки, я заявила:
– Пошли вернемся за ней! Арин, идем, пожалуйста! Нельзя так!
Она тоже встала:
– Слушай, успокойся уже. Все, поздно. Волки сыты, овцы целы – по крайней мере, две овцы из трех изначальных. Не убьет же он ее, в самом деле. Сука! Насть, пусть только переведет меня на бюджет, слышишь? Потом я его так пошлю, что он охренеет! Вот правда! Думаешь, мне это нравится?
– Не верю, что ты с этого ничего не имеешь, – холодно ответила я. – Деньги для Ани по-любому от него, и ты себе явно тоже закроила.
– Ну закроила! Имею право.
– Я тоже имею право! – взъелась вдруг я. – Делись давай!
Моему возмущению не было предела. Аринка, как всегда, втянула меня в свои делишки, сама вышла вся в белом да еще и при бабле, а я чувствую себя оплеванной, и даже без компенсации. Но когда дело касалось денег, Аринка превращалась в фурию.
– Да щас, разбежалась! – Голос подруги зазвенел на всю аллейку – от поворота до остановки. – С какой стати? У тебя папаша – богатенький буратинка, уж не бросит доченьку! А мне вот рассчитывать не на кого!
И Аринка уверенно зашагала к остановке. Мне ничего не оставалось, как пойти за ней. Ну класс, сравнивая наши нынешние жизни, она мне еще и завидует! Поглощенная этими мыслями, я даже забыла о Цуркан.
В реальности я уже не могу плюнуть на Аринку и вернуться в ту квартиру сама. Сейчас я бы побежала обратно, ворвалась внутрь и, послав всех к чертовой матери, нашла бы Аню – куда бы этот жирный паук ее ни затащил! – и вытащила оттуда.
Но уже поздно. Все, что мне остается, – это только дочитать письмо.
«Я не сразу поняла, что девчонки ушли. Авзалова сказала мне помыть фрукты и виноград, и я возилась довольно долго, стараясь промыть каждую виноградинку. Я думала, они застряли в гостиной – может, гости там что-то разлили или еще что. Наконец, когда прошло примерно с полчаса, я поняла, что что-то не так. Я вышла из кухни и незаметно заглянула в гостиную. Девчонок там не было. Я стояла в темном коридоре и думала, куда они могли деться. Тут кто-то сзади крепко обхватил меня за талию и потащил куда-то в темноту. От удивления я даже не закричала и не испугалась, но начала вырываться, говорила, чтоб убрали руки!
– Да ладно тебе, я просто пошутил! – сказал этот человек, и я поняла, что это Ринат Амирович. – Решил испугать! Что ты там стояла – никак подслушивала? – Он говорил по-доброму и шутливо, я вроде как успокоилась, хотя и подумала, что он какой-то странный. Я уже решила, что, если еще раз замечу за ним такую же странность, тут же уйду.