– Какая-то глупая подстава, тебе не кажется? Гардеробщица видела, что я вышла из института. Сумку он давно нашел и выбросил, как и ежедневник, возможно. Максимум, что ему предъявят, – изнасилования.
– Ты не знаешь нашу полицию? Им только повод дай, а козла отпущения они мигом оформят.
– Не знаю, сможешь ли ты остановиться после того, как обвинят Мазитова. Ты психопат, а это не лечится.
– Хватит! – Суханкин резко утирает рукавом слезы. – Я слышу ее. Она нас зовет. Подожди минуту.
Он выходит из комнаты и скрывается за дверью ванной. Я мчусь к двери, двигаю щеколду, но дверь не открывается. Видимо, она закрыта еще и на ключ. Озираюсь в поисках ключа, но квартира голая и прозрачная, как аквариум без рыбок. Бегу на кухню и ищу, чем бы выломать дверь или на крайняк вооружиться. Пара тарелок (разбить ему об голову?), пара ложек, алюминиевая кастрюлька. Пытаюсь открыть окно – не поддается, но получается открыть форточку.
– Помогите! – ору так, что сразу же срываю голос. – Спасите! Убивают! Люди!
– Насть, ну перестань.
Засовываюсь обратно в квартиру, сползаю с подоконника и поворачиваюсь.
Так и знала.
Суханкин стоит передо мной в образе Аринки: парик, розовая курточка, из-под которой торчит мини-юбка, даже макияж на лице! И как умудрился так быстро намазюкаться.
– Иди сюда, дурочка моя! Как же я соскучилась!
Он распахивает объятия, но я не двигаюсь с места, поглядывая на тарелки. Выглядят довольно тяжелыми. Но я и дернуться не успеваю, как Суханкин подлетает ко мне и сжимает в объятиях.
Мне страшно до тошноты.
– Идем, время пришло.
– Арин, – пытаюсь подыграть, но голос дрожит и звучит фальшиво. – Ты ненавидела Женьку – и, бог свидетель, было за что. Она была сукой, ты правильно сделала, что отомстила ей. А Ритка? Толстая тварь разинула рот на Макса! Размечталась, ага!
Лже-Аринка расплывается в улыбке, и от ужаса меня начинает трясти. Но я продолжаю:
– Так зачем же тебе убивать меня? Я не твой враг, я твоя лучшая подруга! И никогда не делала тебе ничего плохого.
Но Суханкин настырно тащит меня к выходу:
– Тем лучше для тебя – умирать будет легче.
Надежды не остается, я рвусь из объятий Аринки-призрака, Суханкина или их обоих, кричу, бью его по рукам, пытаюсь ударить в лицо, в какой-то миг мне даже удается вырваться, но он снова хватает меня и что есть силы прижимает к себе. Замечаю на рукаве куртки маленькую заколку-крокодильчик – тонкую, металлическую, видимо, такими он крепил парик. Незаметно хватаю заколку и сжимаю в кулаке. Так себе оружие, но другого у меня нет.
Перед тем как выйти в подъезд, Суханкин снова демонстрирует нож, прежде чем приставить его к моей шее.
Больше отсрочек не будет. Мы идем на общий балкон, и он почти тащит меня – ноги отказываются держать. Надо взять себя в руки, я не сдамся! Господи, неужели я таки разделю участь Аринки и девчонок? Как же им было страшно! Как же я понимаю теперь, что они чувствовали!
На балконе я едва не задыхаюсь от резкости морозного воздуха. Жмурюсь на свет, который кажется слишком ярким после темноты подъезда.
– Не надо… – хриплю я. Он убирает нож, разворачивает меня к себе лицом. Я стою, прижавшись к перилам, за моей спиной – пустота глубиной в двенадцать этажей. По позвоночнику бегут мурашки.
– Хочешь, сделаем это вместе? – говорит он, и в голосе слышится восторг от этой внезапной идеи.
– Ты первый, – отвечаю я, незаметно шаря рукой позади себя и думая, за что бы ухватиться, когда он начнет меня перекидывать.
– Я всегда любила твое чувство юмора! Даже твои шуточки записывала в дневник. Круто же будет, вместе прыгнуть? Ну не дуйся! Мы теперь неразрывно вместе, видишь! Я знаю, как ты меня любила…
– Ты не Аринка, не льсти себе. И она не говорит через тебя, это бред! Аринка бы не несла такой чуши!
Вижу, что он опешил и даже обиделся, слегка отодвинув от меня лицо.
– Что это ты имеешь в виду?
– Думаешь, ты весь такой Аринкин фанат и последователь? Но кое-чего ты о ней не знаешь!
Выиграть время, отвлечь, оттолкнуть, вырваться.
– Даже уверена, что многого, но кое-чего уж точно!
– Чего?
Приближаюсь к нему и говорю, глядя в глаза:
– Это я ее убила.
От неожиданности он ослабляет хватку и даже делает маленький шаг назад. С криком обрушиваюсь на него, зажав в руке заколку и целясь прямо в накрашенный глаз. Суханкин инстинктивно закрывает лицо рукой, так что я промазываю, но выигрываю желанные секунды и сантиметры – прочь от перил, от края, прочь с балкона!
Уже у выхода чувствую, как он тащит меня назад, вцепившись в край куртки. Скидываю, едва не запутавшись в рукавах, рвусь вперед и втыкаюсь в человека.
Мужик лет тридцати вваливается на балкон, за ним – еще один, по инерции они затаскивают обратно и меня.
– Не дергаться, ребята, полиция!
Второй прижимает Суханкина к бетонному полу, а я начинаю реветь, оседая на пол. Первый полицейский поднимает меня и неловко постукивает по плечу:
– Все в порядке, все позади, ну.
– Не зря неделю этот балкон пасли! – говорит второй. – А ну лежать! Нет, ты только посмотри на это чучело!
– Это она! – барахтается Суханкин. – Она убила Аришку, сама призналась!
– Рот закрой!
Медленно высвобождаюсь из объятий полицейского, тело окончательно размякает, я едва держусь на ногах. Мужик подталкивает меня к выходу.
– Не дайте ей уйти, это она убила! Сама призналась, вы что, не слышали?
Незаметно для ментов посылаю ему едва зримую улыбку.
Да кто теперь тебе поверит.
Глава 29
Мать ушла в ночную смену.
Я понимаю это, когда просыпаюсь от телефонного звонка и вижу на экране время – 23 : 07, а мать уходит на работу в ночь около десяти вечера. Мы вернулись от тетки, и я сразу легла на диван в своем углу, листала новостную ленту и не заметила, как уснула.
Теперь же, пытаясь выбраться из паутины сна, я сажусь, телефон продолжает звонить. Номер незнакомый, заканчивается на все пятерки, и человек, звонящий с этого номера, явно не собирается сдаваться.
Отвечаю.
– Ну ты что так долго трубку не брала? – возмущенно вопит Аринка.
– Заснула. Что с телефоном?
– Да зарядка села, попросила позвонить у прохожего.
– Ты не дома, что ли?
– Нет. Короче, я тебе такое расскажу! Сегодня не вечер, а откровение какое-то!
Чувствую, как волшебные силы сна сдаются под Аринкиным натиском, но сама я так просто сдаваться не собираюсь.
– Прямо сейчас расскажешь? Может, завтра в институте уж нормально поболтаем?
– Ну конечно, не по телефону же!
Я облегченно вздыхаю и прощаюсь.
– Погоди, – говорит Аринка. – До завтра я не доживу, так и распирает. Давай, одевайся, жду тебя в Башне на балконе.
– Ари-и-и-ин!
– Давай-давай! Кладу трубку и возвращаю телефон, так что тебе уже не отмазаться, все, давай кабанчиком, Сластена!
Через пятнадцать минут я уже шагаю по улице Ленина в сторону Свечки, торопясь изо всех сил. Не то чтобы я так спешила на встречу с Аринкой, просто идти по пустынной аллее, слушая скрипящее эхо собственных шагов, страшновато. На Аринку я зла, но не идти тоже не могу, иначе она неделю будет обижаться. Не хочу портить настроение перед Новым годом.
Возле Башни пустынно: сегодня воскресенье, выходные подошли к концу, никто не тусуется на парковке перед боулингом, а со стороны подъезда и вовсе темень и тишина. Прохожу этот отрезок пути чуть ли не бегом и с облегчением скрываюсь за дверью. Поднимаюсь на дребезжащем лифте до последнего этажа и иду на свет квадрата распахнутой двери.
– Наконец-то! – говорит Аринка вместо приветствия. – Я замерзла как собака. Ты не принесла ничего выпить или пожрать?
– Ты не просила, – отвечаю я, подходя к перилам и заглядывая вниз. Глубоко внизу белеет пустая парковка, вдали видна надпись на здании банка – а ведь банк стоит на другом конце проспекта! Вот это высота…
– Могла бы и догадаться, – ворчит Аринка и встает рядом. Закуривает.
Смотрю на ее лицо в свете огонька зажигалки и понимаю, что она плакала.
– Что произошло?
Она глубоко затягивается, выпускает дым и вздыхает:
– Ой, Сластена, много всего!
– Ты что, плакала? – осторожно спрашиваю я. К моему удивлению, Аринка как будто смущается, проводит ладонью по лицу, словно надеясь стереть следы слез, и тут же расплывается в фальшивой улыбке:
– Да, ерунда! Видишь, я уже счастлива!
– Как прошло свидание? – спрашиваю я. Радмир мне уже отчитался, но подруга-то об этом не знает.
– Да так, ни о чем. – Аринка машет рукой, и огонек сигареты описывает полукруг перед моим лицом. – Короче, Насть. Нет у меня других вариантов, кроме Ваньки.
Мне кажется, что в ту секунду, когда Аринка произнесла его имя, Башня слегка дрогнула. Но мне все же удается не подать виду. Я молча жду, что она еще скажет.
– Все, короче. Надо валить из этого города, и никто, кроме Ваньки, меня отсюда не увезет. Я не могу тут больше оставаться. Прямо завтра бы свалила, но так быстро, конечно, дело не сделается.
– Но как же Радмир? Он же круче, чем Ванька?
– Да какое круче! – Аринка аж голос повышает. – Вообще непонятный тип, и что ему от меня надо? Да и толку от него, как от козла молока, походу. Ни работы, ни жилья нормального. Так и сгниет в этом Арслане. Только пыль в глаза, куда он меня увезет?
Проницательность Аринки рушит мою многоуровневую интригу, как порыв ветра – карточный домик.
– А что с Максом? Как от него отделаешься?
Аринка звонко смеется и, подтянувшись, запрыгивает на перила, усаживается на них поудобнее – мне аж страшно становится. Позади нее – пустота и мрак. Она не в первый раз так сидит – мы уже приходили сюда покурить. Но уговаривать ее слезть бесполезно.
– Этот придурок сам себя подставил и упростил мне задачу. Козел.
Ясно, Макс облажался. Пока не знаю как, но Аринка явно уверена в том, что говорит.