— А что с братом Аветом? — спросил Велимир. — Можем ли мы быть уверены, что он не под влиянием Хозяина Даров?
— Я проверил его, насколько это было возможно, — сказал Мефодий. — Он носит крест, отлитый из серебра, добытого в священной горе Арарат. Такие кресты, по армянскому преданию, не могут носить те, чья душа находится во власти тьмы. Кроме того, я наблюдал за ним при свете и в тени — его глаза остаются карими в любом освещении.
— Это не абсолютная гарантия, но лучше, чем ничего, — согласился Виктор. — В любом случае, мы будем бдительны. А теперь нам следует отдохнуть несколько часов перед дорогой. Завтра нас ждёт тяжёлый день.
Они разошлись по своим комнатам, договорившись встретиться незадолго до рассвета. Виктор, как обычно, не нуждался во сне так, как обычные люди, но всё же лёг на кровать, закрыв глаза и позволив телу расслабиться. Его разум, однако, продолжал работать, обдумывая полученную информацию и планируя предстоящее путешествие.
В какой-то момент его мысли перетекли в странное состояние, не совсем сон, но и не бодрствование. Он увидел озеро, большое и тёмное, окружённое горами. На восточном берегу возвышался храм, высеченный в скале, с массивными колоннами у входа. Внутри храма была комната с алтарём, на котором лежал предмет, закрытый тканью. Когда он приблизился к алтарю, ткань внезапно слетела, открывая…
Виктор резко открыл глаза, вырванный из видения звуком за дверью. Это был лёгкий шорох, почти неразличимый для обычного человека, но его обострённые чувства уловили его безошибочно. Кто-то стоял за его дверью, прислушиваясь. Миг, и чужое присутствие так же внезапно пропадает.
Брат Авет уже ждал их там — невысокий коренастый мужчина средних лет с густой тёмной бородой и глубоко посаженными карими глазами. Одет он был в простую монашескую рясу, подпоясанную верёвкой, а на шее, как и говорил Мефодий, висел серебряный крест особой формы, характерной для армянской церкви.
— Приветствую вас, братья, — тихо сказал он на ломаном греческом. — Лошади готовы. Нам нужно выехать до того, как стража сменится.
Виктор кивнул и внимательно осмотрел животных — четыре крепких горных пони, невысоких, но выносливых, привычных к узким тропам и опасным перевалам. Это был разумный выбор для путешествия, которое им предстояло.
— Ворота ещё закрыты, — заметил Велимир. — Как мы выберемся?
— Есть другой путь, — ответил брат Авет. — Следуйте за мной.
Он повёл их не к главным воротам, а к небольшой потайной двери в крепостной стене, скрытой за выступом скалы. Такие секретные выходы были обычным делом в крепостях — они позволяли защитникам совершать вылазки в случае осады или тайно отправлять гонцов за помощью.
— Эту дверь знают только монахи и немногие доверенные воины, — объяснил Авет, доставая ключ из-за пазухи. — Она ведёт к тропе, которая спускается к подножию холма в обход главной дороги.
Он открыл дверь, и они вывели лошадей наружу, стараясь производить как можно меньше шума. Тропа, как и обещал монах, была узкой и извилистой, но достаточно безопасной даже в темноте. По ней они спустились с холма и вскоре оказались в долине, откуда можно было двигаться на восток, к озеру Ван.
Когда первые лучи солнца коснулись горных вершин, путники были уже далеко от Крепости Солнца, двигаясь по малоприметной тропе среди холмов. Виктор ехал впереди рядом с Аветом, внимательно изучая окрестности и прислушиваясь к любым необычным звукам. Мефодий и Велимир следовали чуть позади, готовые по первому сигналу изменить направление или укрыться от возможной опасности.
— Сколько времени займёт путь до монастыря Святого Георгия? — спросил Виктор у проводника.
— Если всё будет хорошо, три дня, — ответил Авет. — Первый день мы будем двигаться по долинам и низким холмам, на второй начнём подниматься в горы, а на третий достигнем озера Ван и монастыря. Но… — он помрачнел, — с учётом того, что происходит в тех краях, могут быть задержки или необходимость менять маршрут.
— Ты бывал в монастыре Святого Георгия недавно? — поинтересовался Виктор.
— Два месяца назад, — кивнул Авет. — Тогда всё было спокойно. Монахи жили своей обычной жизнью — молились, работали в садах, переписывали древние манускрипты. Но уже тогда настоятель, отец Саркис, говорил о странных снах, которые видели некоторые братья. Сны о тьме, поднимающейся из глубин озера, о красных глазах, наблюдающих из темноты.
— И что он думал об этих снах? — спросил Виктор.
— Он считал их предупреждением, — задумчиво ответил Авет. — Монастырь Святого Георгия не просто место молитвы. Он был основан как стража, охраняющая нечто древнее и могущественное. Что именно — знают только настоятели, передающие эту тайну из поколения в поколение. Но все монахи воспитываются с пониманием важности своей миссии.
Виктор обменялся быстрым взглядом с Мефодием. Рассказ армянского монаха подтверждал их теорию о том, что в монастыре или поблизости от него действительно могла находиться Печать Равновесия, и монахи были её хранителями, даже если не все из них понимали истинную природу охраняемого артефакта.
— А что с Храмом Врат? — спросил Виктор. — Тем, что высечен в скале у восточного берега озера?
Авет заметно напрягся при упоминании этого места.
— Нехорошее место, — сказал он тихо. — Даже до нынешних странных событий местные жители избегали его, особенно по ночам. Говорят, там можно услышать голоса умерших, особенно в полнолуние. Монахи Святого Георгия совершают туда регулярные паломничества, чтобы прочитать специальные молитвы, удерживающие… что-то… внутри.
— Что-то? — переспросил Виктор. — Ты не знаешь, что именно?
— Нет, — покачал головой Авет. — Эта тайна известна только настоятелю и, возможно, нескольким старшим монахам. Остальным говорят лишь то, что Храм Врат — место, где граница между мирами особенно тонка, и наш долг — поддерживать эту границу своими молитвами и бдительностью.
Путешествие продолжалось в молчании, каждый обдумывал услышанное. Пейзаж вокруг них постепенно менялся — плодородные долины сменялись более дикой местностью, деревья становились реже, а камней и скал — больше. Они двигались в основном вдоль небольших речек, стекающих с гор, останавливаясь только для короткого отдыха и кормления лошадей.
К вечеру первого дня они достигли небольшого поселения — нескольких домов, сложенных из грубого камня и прилепившихся к склону холма как ласточкины гнёзда. Авет предложил остановиться здесь на ночь, объяснив, что дальше на много миль не будет никакого жилья, только дикие горы.
— Здесь живёт моя двоюродная сестра с семьёй, — сказал он. — Они приютят нас, и мы сможем узнать последние новости из района озера Ван.
Виктор колебался. Останавливаться в населённом пункте было рискованно — кто-то мог узнать их или доложить о странных путниках слугам Хозяина Даров. С другой стороны, информация о ситуации в районе озера могла быть бесценной, а ночлег в доме позволил бы им лучше отдохнуть перед сложным горным переходом.
— Хорошо, — согласился он наконец. — Но мы выдадим себя за паломников, направляющихся к святым местам возле озера Ван. Никаких упоминаний о настоящей цели нашего путешествия.
Авет кивнул и повёл их к одному из домов, стоявшему чуть в стороне от остальных. Их встретила средних лет женщина, похожая на проводника — такие же тёмные глаза и волосы, такой же решительный взгляд. Она тепло поприветствовала брата, обменявшись с ним несколькими фразами на армянском, затем повернулась к остальным с гостеприимной улыбкой.
— Добро пожаловать в наш дом, — сказала она на ломаном греческом. — Я Сирануш, сестра Авета. Входите, отдохните с дороги.
Дом был простым, но чистым и уютным. Основную часть занимала общая комната с очагом посередине, вокруг которого располагались низкие лежанки, покрытые коврами и шкурами. Воздух был наполнен ароматами трав и свежеиспечённого хлеба.
Сирануш пригласила их сесть у очага и подала ужин — простую, но сытную еду: ароматный плов с бараниной и сухофруктами, свежий лаваш, кислое молоко и горный мёд. После дня, проведённого в седле, горячая пища казалась настоящим пиршеством.
Во время еды Авет расспрашивал сестру о новостях из района озера Ван. Её ответы, переведённые для Виктора и остальных, были тревожными.
— Ситуация ухудшается, — сказал Авет, выслушав сестру. — Исчезновения людей участились. Теперь пропадают не только одинокие путники или пастухи, но и целые семьи из отдалённых деревень. А те, кто возвращается, ведут себя странно — говорят о «новом хозяине», который скоро придёт, чтобы изменить мир.
— Они упоминают что-нибудь конкретное? — спросил Мефодий. — Имя этого «хозяина» или то, как именно он изменит мир?
Авет перевёл вопрос сестре, и та ответила длинной фразой, в которой повторялось одно и то же слово.
— Она говорит, что они называют его «Штемаран» — Хранитель Теней на древнеармянском, — перевёл Авет. — Они говорят, что он принесёт объединение всех миров в один, где не будет границ между живыми и мёртвыми, между людьми и духами.
— Хозяин Даров, — мрачно констатировал Виктор. — Он не просто ищет Печать Равновесия, он готовит местное население к своему приходу, создаёт культ вокруг себя.
— А что с монастырём Святого Георгия? — спросил Велимир. — Есть новости оттуда?
Авет снова обратился к сестре, и на этот раз её ответ заставила его побледнеть.
— Плохие новости, — сказал он, повернувшись к своим спутникам. — Последний монах, спустившийся из монастыря в ближайшую деревню неделю назад, говорил о красных огнях, кружащих вокруг обители по ночам, о странных звуках, доносящихся из подземной часовни, и о необъяснимых видениях, которые стали посещать братьев. Настоятель, отец Саркис, приказал укрепить двери и окна и не покидать монастырь после заката.