— Нет! — кричал Хозяин Даров. — Ты не можешь сделать этого! Ты принадлежишь мне! Твоя душа — моя!
— Ты ошибаешься, — спокойно ответил Виктор, продолжая ритуал. — Моя душа всегда принадлежала только мне. И сегодня я возвращаю её себе.
С этими словами он поднял Печать Равновесия ещё выше и произнёс заключительные слова ритуала. Серебряный диск вспыхнул ослепительным светом, на мгновение превратив ночь в день. Фигура Хозяина Даров исказилась, словно разрываемая изнутри невидимыми силами, затем сжалась до точки и с оглушительным треском схлопнулась в ничто, оставив после себя лишь эхо своего крика, постепенно затихающее в высоких сводах храма.
В тот же миг все люди с красными глазами упали на пол, словно марионетки с обрезанными нитями. Без поддерживающей их силы Хозяина Даров они мгновенно лишились его влияния.
Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Виктора и Велимира. Печать Равновесия в их руках постепенно угасала, возвращаясь к своему обычному серебристому сиянию.
— Мы… мы сделали это? — неуверенно спросил Велимир. — Мы победили его?
— Не победили, — покачал головой Виктор. — Л
ишь отправили обратно и восстановили барьер. Хозяин Даров слишком могуществен, чтобы быть уничтоженным полностью. Но теперь он надолго останется в своём измерении, лишённый возможности непосредственно влиять на наш мир.
Он посмотрел на Печать Равновесия, всё ещё сияющую в его руках.
— Печать должна остаться здесь, в Храме Врат, — сказал он. — Это её место. Она была создана, чтобы поддерживать равновесие между мирами, и здесь, где граница между ними тонка, её сила наиболее эффективна.
— Но что, если кто-то снова попытается использовать её, чтобы открыть проход? — обеспокоенно спросил Велимир.
— Теперь это будет гораздо сложнее, — ответил Виктор. — Ритуал, который мы провели, создал дополнительную защиту. А кроме того, — он улыбнулся, — у Печати теперь есть новые хранители. Ты, отец Мефодий, монахи из монастыря Святого Георгия, Сирануш и её потомки. Вы будете следить, чтобы история не повторилась.
Велимир вдруг заметил странное изменение в своём наставнике. Виктор словно светился изнутри, его кожа приобрела почти прозрачное качество, а глаза, обычно тёмные и непроницаемые, теперь сияли внутренним светом.
— Господин… что с тобой происходит? — встревоженно спросил юноша.
Виктор поднял руку и с удивлением посмотрел на неё. Сквозь кожу были видны странные символы, татуировки Дара Теней, но они больше не казались тёмными — теперь они светились тем же серебристым светом, что и Печать Равновесия.
— Дар Теней… — прошептал Виктор. — Он меняется. Когда я изгнал Хозяина Даров, связь между нами ослабла, и теперь Дар возвращается к своей истинной природе.
— А какова его истинная природа? — спросил Велимир.
— Изначально, — медленно произнёс Виктор, словно вспоминая что-то давно забытое, — Дар Теней был не проклятием, а благословением. Он был создан как инструмент для поддержания равновесия между мирами, как источник силы для хранителей. Хозяин Даров исказил его, превратил в орудие своей воли и способ проникновения в наш мир. Но теперь, когда связь с ним разорвана, Дар возвращается к изначальному состоянию.
Он посмотрел на Велимира с улыбкой, более искренней и тёплой, чем когда-либо прежде.
— Я чувствую это, Велимир. Впервые за две тысячи лет я чувствую… всё. Радость, печаль, надежду, страх — не как отголоски, не как воспоминания о эмоциях, а как настоящие, живые чувства. Это… это удивительно.
— Значит, ты больше не бессмертный? — спросил юноша, не зная, радоваться ему или печалиться.
— Не совсем, — ответил Виктор после паузы. — Дар всё ещё во мне, и я всё ещё не могу умереть окончательно. Но теперь это не проклятие, а скорее… ответственность. Я остаюсь хранителем, стражем равновесия. Но я больше не инструмент Хозяина Даров, а противовес его силе.
Он осторожно положил Печать Равновесия на алтарь. Серебряный диск засиял ярче на мгновение, затем его свет стабилизировался, превратившись в ровное, спокойное сияние, которое, казалось, наполняло весь храм мягким, умиротворяющим светом.
— Идём, — сказал Виктор. — Нам нужно найти отца Мефодия и Авета, рассказать им о том, что произошло здесь.
Они вышли из храма на свежий ночной воздух. Луна ярко освещала берег озера Ван, отражаясь в его спокойных водах. Виктор глубоко вдохнул, наслаждаясь ощущением прохлады на коже, запахом воды и горных трав, звуками ночной природы — всем тем, что он так долго воспринимал лишь как фон своего существования, а теперь чувствовал во всей полноте.
— Что мы будем делать дальше? — спросил Велимир, когда они начали подниматься по тропе, ведущей к монастырю Святого Георгия.
— Сначала убедимся, что с Мефодием и Аветом всё в порядке, — ответил Виктор. — Затем… — он задумался. — Я не знаю. Впервые за много веков у меня нет чёткого плана. И это… это удивительно освобождающее чувство.
— Ты мог бы вернуться со мной в Константинополь, — предложил Велимир. — Продолжить службу в варяжской гвардии. Или мы могли бы отправиться куда-нибудь ещё, где ты ещё не был. Есть такие места?
Виктор рассмеялся, и этот звук, искренний и свободный, удивил его самого.
— Да, есть ещё места, которые я не видел, — сказал он. — И, возможно, теперь у меня появилось желание увидеть их. Но сначала нам нужно завершить наше дело здесь.
Они поднимались по горной тропе.
— Так ты был одним из первых хранителей, — произнёс Мефодий, глядя на Виктора с новым пониманием. — Это объясняет многое. Твоя способность противостоять Дару Теней, сохранять остатки человечности даже спустя тысячелетия… Ты был создан для сопротивления таким силам, как Хозяин Даров.
— Не создан, — поправил Виктор. — Обучен. Воспитан в традициях культа Равновесия. Даже когда я потерял эти воспоминания, глубинная суть моего воспитания оставалась со мной, помогая сопротивляться полному поглощению Даром.
— А что теперь? — спросил Авет, с почтительным страхом глядя на Виктора. — Хозяин Даров… или Штемаран, как его называют здесь… он побеждён?
— Не побеждён, — покачал головой Виктор. — Лишь отправлен обратно за границу миров и лишён возможности легко вернуться. Печать Равновесия теперь снова выполняет свою изначальную функцию — поддерживает барьер между нашим миром и измерением Хозяина Даров.
— Но он может попытаться снова, — заметил Мефодий. — Найти другой путь, другого носителя Дара.
— Может, — согласился Виктор. — И потому Печать нуждается в защите. Должны быть хранители, стражи, которые будут следить, чтобы история не повторилась.
Он посмотрел на Велимира, Мефодия и Авета.
— Вы трое теперь связаны с Печатью Равновесия. Вы были свидетелями и участниками её восстановления. Часть её силы течёт в вас, даже если вы этого не осознаёте.
— Но мы не можем все оставаться здесь, в этих горах, — возразил Велимир. — У нас есть обязанности, жизни за пределами этого места.
— И не нужно, — успокоил его Виктор. — Монахи монастыря Святого Георгия будут непосредственно защищать Храм Врат и Печать. Но вы, как её хранители, должны быть готовы прийти на помощь, если возникнет необходимость. И, что ещё важнее, передать это знание и ответственность своим потомкам. Таким образом, даже если Хозяин Даров найдёт способ вернуться через десять, сто или тысячу лет, всегда будут те, кто готов противостоять ему.
Пожилой монах, встретивший их у ворот, кивнул в знак согласия.
— Наше братство было основано именно для этой цели, — сказал он. — Первые монахи, поселившиеся здесь, были посвящены в тайну Храма Врат и Печати Равновесия. Наши правила и ритуалы включают в себя элементы древнего культа, хоть и адаптированные к христианской вере. Мы всегда знали, что наш долг — охранять это место и быть готовыми к возвращению того, кого вы называете Хозяином Даров.
— Тогда братство должно быть восстановлено в полной силе, — сказал Виктор. — И связано с другими хранителями по всему миру. Сирануш и её род, потомки других первых хранителей, которые могут быть разбросаны по разным землям… Все они должны знать о своём наследии и ответственности.
— Я могу помочь с этим, — предложил Мефодий. — Моё положение в церковной иерархии позволяет мне путешествовать и устанавливать связи с разными общинами. Я могу искать признаки наследия хранителей и объединять их, создавая сеть защитников Равновесия.
— А я останусь здесь, — сказал Авет. — Я давно чувствовал призвание к монашеской жизни, но не находил подходящего места. Теперь я понимаю, почему: моя судьба была связана с этим монастырём и его священной миссией.
— А ты, Велимир? — спросил Виктор, обращаясь к молодому славянину. — Каков твой выбор?
Юноша задумался, его лицо отражало внутреннюю борьбу.
— Я хотел бы остаться с тобой, господин, — сказал он наконец. — Продолжать учиться у тебя, помогать тебе в твоих странствиях. Но… — он замялся.
— Но ты также чувствуешь долг перед своим народом, своей родиной, — закончил за него Виктор с пониманием. — Ты хочешь вернуться на север, в славянские земли, возможно, даже в Ладогу, и использовать полученные знания и опыт для защиты своих соотечественников.
— Да, — кивнул Велимир, удивлённый тем, как точно Виктор понял его чувства. — Особенно теперь, когда я знаю о своём наследии хранителя. Я думаю, что моё место — среди моего народа, где я могу быть частью защиты против сил тьмы, если они когда-нибудь появятся на севере.
— Это достойное решение, — одобрил Виктор, положив руку на плечо юноши. — И, возможно, самое правильное. Ты вернёшься на север как хранитель, неся с собой знания и силу, которые защитят твой народ не только от внешних врагов, но и от тех опасностей, которые скрыты от обычных глаз.
— А ты, господин? — спросил Велимир. — Каков твой путь теперь?