Но прежде чем начинать новые завоевания, Крид решил провести «чистку». Он понимал, что среди новоприбывших воинов много ненадежных элементов, руководствующихся лишь жаждой наживы и личной выгодой. Их верность была призрачной, и Крид не намеревался доверять им в будущих битвах.
Под предлогом торжества по случаю победы над Литвой был устроен пышный пир. На него были созваны все главные атаманы и военачальники новоприбывших войск. Это был не просто пир, а искусно расставленная ловушка, задуманная с ужасающей точностью.
Во время пира, по условному знаку Крида, его «ангелы», не снимая сверкающих доспехов, напали на невольных гостей. Быстрая и жестокая резня произошла в роскошных палатах, за богато накрытыми столами. Кровь смешалась с вином, крики и стоны – с музыкой. Это был не просто ужин, а кровавый пир!
Многие атаманы погибли в эту ночь. Те, чьи способности были оценены Кридом как недостаточные. Те, чьей верности он не доверял. Те, кто не заслужил места в его великой империи. Это было жестоко, беспощадно, но эффективно. Крид не убивал просто так. Он уничтожал потенциальных врагов, очищая свои ряды от ненадежных элементов, формируя истинно преданную и сплоченную армию, готовую к дальнейшим завоеваниям. После этого кровавого ужина его армия стала ещё сильнее, ещё беспощаднее, ещё более готовой к завоеванию мира.
«Ночь длинных ножей», как окрестили в народе кровавую расправу Крида над русинскими атаманами, оставила глубокий след. Страх и уважение смешались в сердцах уцелевших. Больше не было вольной воинской братии, только железная дисциплина, скованная стальными рамками воли Крида. Следующее собрание проходило не за пиршеским столом, а в суровой атмосфере военного совета.
Крид, сидя на возвышении, наблюдал за присутствующими. Его голубые глаза холодно сканировали лица русинских атаманов, которые теперь казались более склонными к послушанию, чем к самостоятельности. Он изложил свои планы по реформированию армии; его слова звучали спокойно, но в них скрывалась железная решимость.
Реформа началась с пехоты. Прежде русины были преимущественно конными воинами, но Крид понимал, что для завоевания Европы потребуется более многочисленная и организованная пехота. Пленные литовские инженеры, уже присягнувшие Криду, получили задание создать более эффективные осадные орудия и улучшить фортификационные сооружения. К работе были привлечены и другие пленные европейские специалисты; их знания и навыки оказались бесценными.
Конница также претерпела значительные изменения. Лучшие русинские всадники были сохранены, но усилены тяжёлой степной кавалерией, значительно более профессиональной и дисциплинированной. Эта новая конница, сочетавшая маневренность и мощь, стала ядром боеспособности армии Крида.
Однако на собрании происходила не только реорганизация. За кажущимся спокойствием шла тихая, но жестокая подковёрная борьба. Оставшиеся атаманы пристально наблюдали друг за другом, ища признаки нелояльности и возможности повысить свой статус. Крид всё это видел, понимая, что междоусобица – его главный союзник в борьбе за власть. Он умело играл на их амбициях, подбрасывая слухи и намёки, наблюдая, как они сами уничтожают друг друга.
В итоге собрания была сформирована новая, мощная и дисциплинированная армия, готовая к дальнейшим завоеваниям. Но это была не просто армия, а инструмент, заточенный Кридом до идеала, инструмент для создания его великой империи. И он был готов использовать его с полной силой.
Победа над Литвой и последовавшее за этим воссоединение русинских земель принесли Криду не только новые территории, но и новые проблемы. Русинские атаманы, ставшие офицерами в его армии, не утратили своих амбиций. Они строили интриги, плели заговоры, стараясь завоевать благосклонность хана и укрепить своё положение. Северяне, также вступившие в войско Крида, наблюдали за этими интригами с нескрываемым интересом, готовые воспользоваться любой возможностью для улучшения своего статуса.
В этой атмосфере подковёрной борьбы появились беженцы из Одоева и Рязани – мелкие аристократы, лишившиеся своих земель в результате давних междоусобных войн и восхождения Московии. Они быстро оценили изменившуюся ситуацию и решили использовать её в своих интересах. Их главная цель – присоединение своих бывших земель к растущей империи Крида, желательно мирным путём, но не обязательно.
Они начали нашептывать Криду о необходимости «освобождения» своих бывших владений от «нечестивцев», представляя эти действия как гуманную миссию по воссоединению разоренных территорий. Они умело манипулировали его амбициями, предлагая свои услуги в организации похода, гарантируя минимальные потери и максимальную выгоду. Они подкупали, льстили, плели интриги, стремясь заслужить его доверие и получить необходимую поддержку.
Крид, пользуясь своей проницательностью и умением играть на чужих амбициях, наблюдал за этими интригами с холодным спокойствием. Он понимал, что эти беженцы преследуют лишь собственные цели, но также осознавал, что их услуги могут оказаться ему полезны.
Поход на Одоев и Рязань, инициированный амбициозными «беженцами», прошёл более гладко, чем ожидалось. Крид не вмешивался в военные действия напрямую, предпочитая наблюдать за развитием событий и использовать ситуацию в своих интересах. Случайность, или, скорее, тщательно спланированная интрига, привела к тому, что в битве за Одоев и Рязань погибли почти все ренегаты-аристократы, инициаторы этого похода.
Их смерть, замаскированная под боевые потери, была для Крида крайне желательным событием. Это устранило потенциальных конкурентов и укрепило его позиции в глазах оставшихся русинских и северских военачальников. Внезапная гибель «лидеров» похода вызвала панику среди рязанских и одоевских защитников, ибо часть из них была уже куплена "освободителями". Но это было уже после того, как купленные люди открыли ворота своих городов, не дожидаясь нападения. Это было искусное использование психологического фактора и силы денег.
Взятие Одоева и Рязани прошло практически без сопротивления. Крид, во главе своих войск, торжественно вступил в города, подавив остатки гарнизонов. Это была искусно проведённая политическая операция. Он прекрасно понимал, что простое завоевание приведёт к длительному и изнурительному сопротивлению.
Войдя в города, Крид объявил местному населению о своём милосердии. Он пообещал отсутствие налогов на пять лет и свободу вероисповедания. Это было не проявлением гуманизма, а расчётливым политическим ходом. В его планах не было религиозных преследований. Пока люди приносили ему пользу, он был готов терпеть даже язычество и прочие «несоответствия».
Это было не просто завоевание, а тщательно продуманная кампания. Крид умело использовал все доступные ему средства влияния — от суровой силы до показного милосердия. Он не просто покорял людей, но и убеждал их в своей несокрушимой мощи и преимуществах подчинения. Пять лет без налогов были не просто подарком, а инвестицией в будущее. Крид стремился обеспечить лояльность и покорность населения, и это было важно для его планов по созданию новой империи. Его голубые глаза уже привычно сияли в предвкушении новых завоеваний.
Известия о стремительном расширении владений Крида достигли Москвы, вызвав серьёзную тревогу. Московский царь, видя в Криде нового Чингисхана, спешно начал собирать все свои силы на границе, готовясь к полномасштабному вторжению. Вассалы Московии, опасаясь мощи Крида и его «ангелов», также присоединились к сбору войск. Вся страна готовилась к войне, которая могла определить судьбу всей Руси.
Однако Крид не стал ждать нападения Москвы. Он предпочитал наносить упреждающие удары, ослабляя противника прежде, чем вступить с ним в открытое столкновение. Его взор обратился к Ногайской Орде, располагавшейся на юге его владений и пользовавшейся поддержкой Казанского ханства. Это был логичный шаг: уничтожить возможных «союзников» Москвы прежде, чем вступить в битву с самой Московией.
Начался поход на Ногайцев. Армия Крида, уже опытная и закаленная в бесчисленных сражениях, быстро продвигалась по степи. Русинские и северские воины, усиленные тяжёлой спеной кавалерией, прорывали линии обороны Ногайцев с удивительной лёгкостью. «Ангелы», излучающие своё смертоносное сияние, наводили ужас на противника, сея панику и разрушая его волю к сопротивлению.
Сражения были жестокими, но результат увы предсказуем. Мощь армии Крида, подкреплённая его тактическим гением, оказалась непобедима. Ногайцы, неспособные противостоять такой силе, быстро потерпели поражение. Казанское ханство, опасаясь гнева Крида, поспешило принести ему клятву верности. Юг был покорён.
Крид не спешил нападать на Москву. Он понимал, что поспешность может привести к ненужным потерям. Он уничтожил своих главных южных противников, ослабив Московию и укрепив свои позиции. Он выжидал момент, наблюдал, анализировал, готовясь к главной битве, которая должна была решить судьбу всего мира. Его глаза смотрели на север, на Москву, на новую цель, ждущую своей очереди.
Покорение Ногайской Орды и Казанского ханства значительно укрепило позиции Крида. Его армия, усиленная новобранцами из покорённых земель, превратилась в грозную силу, готовую к новым завоеваниям. Однако Крид решил не вступать в открытый конфликт с Московией, предпочитая сначала ослабить противника изнутри.
Начались набеги на русские земли. Это были не просто небольшие рейды, а целенаправленные военные операции, охватывающие обширные территории. Крид отдал строгий приказ: не убивать мирных жителей, а грабить и жечь, нанося максимальный ущерб экономике и инфраструктуре Московского царства. Это была не просто война, это была искусно проведённая экономическая и гуманитарная диверсия, направленная на создание хаоса и дестабилизацию обстановки в царстве.
Московия, безусловно, пыталась отражать набеги, но цена этих действий оказывалась слишком высокой. Крид использовал только что покорённые армии степняков, которые были заинтересованы доказать свою «полезность» новому хану и заслужить его благосклонность. Они сражались с неистовой яростью, жестоко и безжалостно, стремясь захватить как можно больше добычи. Московские войска, рассредоточенные на обширных территориях, не могли эффективно противостоять такой тактике.