остаточно, чтобы понять: у нее совершенно нет сил даже для того, чтобы выйти из дому.
— Почему бы мне не отвезти его на «Фабрику», пока ты немного поспишь? — предложил он, доставая кричащего Зака из кроватки. — Я не знаю, как ты, сын мой, но я умираю от голода.
— Я тоже, — сообщила ему Никки, — но ничего страшного, идите развлекайтесь, а я пока приберу здесь.
Спенс обернулся.
— Ты намекаешь, что я мог бы помочь тебе сделать работу по дому? — удивился он.
— Я была бы рада, если бы кто-нибудь это сделал.
— То есть я работаю всю неделю, иногда по пятнадцать-шестнадцать часов в день, а когда приезжаю домой, то должен надевать фартук? Этот номер не пройдет.
Никки мгновенно вскипела:
— Тогда, возможно, тебе не стоит трудиться приезжать домой!
Он немедленно дал задний ход:
— Ладно, прости, был не прав. Я просто не хочу, чтобы то недолгое время, которое мы проводим вместе, мы тратили на стирку, уборку и всю эту чушь. Надо же иногда и расслабиться. Зак, мой мальчик, что случилось? У-a, у-a… Ты должен остановиться.
Никки молча наблюдала за тем, как постепенно горестный плач Зака стих, и вот он уже смотрит на отца мокрыми от слез глазами, но, очевидно, вполне счастливый, и протягивает ручонку, пытаясь схватить Спенса за нос. Похоже, в Спенсе есть некое волшебное очарование, которого она лишена. Сдержав укол зависти, она сказала:
— Мои родители приезжали сюда во вторник.
Спенс удивленно повернулся к ней.
— И ты говоришь мне об этом только теперь? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Что произошло?
— Ничего. Они быстро ушли. Я… я фактически выгнала их.
Нахмурившись от беспокойства, он обхватил Зака поудобнее и другой рукой коснулся ее подбородка, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Что они тебе сказали? — спросил он.
— Я не дала им возможности хоть что-то сказать, — призналась она. — Я не выспалась… В доме был беспорядок… Моя мать заметила что-то на этот счет, и внезапно я взорвалась. Я просто не могла остановиться. Я боялась, что они скажут что-то о тебе или попытаются заставить меня уехать домой с ними и забыть о тебе. Я не знала, пока мне не рассказала миссис А., что они потеряли все. Они даже не живут в своем доме. Я думаю, именно это они и хотели мне сообщить, для этого приехали.
Спенс привлек ее к себе и поцеловал в макушку.
— Ты хочешь навестить их? — спросил он. — Я не против отвезти тебя к ним, или я могу посидеть с Заком, пока тебя не будет.
Немного подумав над его предложением, она покачала головой:
— Нет, не теперь. Я все еще чувствую себя уставшей и не хочу тратить на визит выходные.
— Ладно, но если передумаешь…
Подойдя к дивану на ватных ногах, она начала собирать разбросанную одежду Зака и аккуратно складывать ее.
— Дэвид и Дэн приедут в эти выходные? — спросила она, сознательно меняя тему, потому что не могла решить, какие чувства у нее вызывает появившаяся возможность навестить родителей.
Спенс удивленно посмотрел на нее.
— Я ведь говорил тебе по телефону, — напомнил он ей, — в Лондоне на этих выходных состоится ретроспективный показ фильмов Дерека Джармена[12], поэтому они останутся в городе.
Теперь она вспомнила и, осознав, как сильно Спенсу хотелось тоже пойти туда, почувствовала себя виноватой в том, что вынудила его приехать в Бристоль. На нее снова накатило раздражение, однако ей удалось не позволить эмоциям взять верх, и она только сказала:
— Было бы замечательно, если бы ты смог взять его на «Фабрику». Спасибо.
Спенс наклонился и поцеловал ее в щеку.
— А ты за это время попробуй немного поспать, — нежно посоветовал он, — а когда я вернусь, помогу тебе со всем остальным.
Было приблизительно три часа дня, когда рев пылесоса вырвал ее из причудливого и страшноватого сна, в котором она пыталась поставить Зака на землю, а он плавал вокруг нее в воздухе, как мыльный пузырь.
Спенс рассмеялся, когда она рассказала ему об этом.
— Ты смотри, — сказал он Заку, — ты умеешь летать; а как насчет других сверхвозможностей?
Никки посмотрела на Зака, и ее сердце оттаяло, когда она увидела, каким довольным и сонным он казался.
— Ты давал ему сцеженное молоко? — спросила она у Спенса.
— Да, и он с такой жадностью ел, просто оторваться не мог! Что, впрочем, не означает, что ноги у него оторвались от земли, как это произошло в странном космосе, живущем в голове его мамы… Эй, что с тобой? — спросил он, поскольку Никки зашаталась.
Он поддержал ее; прислонившись к нему, она подождала, пока головокружение пройдет, и улыбнулась, когда в ее животе громко заурчало.
— Я и не помню, когда в последний раз ела, — призналась она.
Спенс удивленно заморгал.
— Значит, мы правильно сделали, когда заскочили к Кларку за пирожками во время прогулки, не так ли? — обратился он к сыну, будто тот его понимал. — Мы подумали, что мама, возможно, захочет съесть один, но, если она такая голодная, мы можем разрешить ей взять два.
Смеясь, Никки ответила:
— Я могла бы проглотить шесть штук сразу, и во мне еще осталось бы место.
Спенс скорчил гримасу.
— Тогда нам ничего не достанется, — сообщил он Заку, — но ничего страшного, мы все равно наелись досыта. Так, дорогая, — повернулся он к Никки, — если ты сейчас пойдешь в гостиную — побить баклуши, мы угостим тебя пирожками, а потом принесем любой десерт на твой выбор.
— М-м, дай-ка подумать, чего мне больше хочется, — вслух размечталась она. — Тирамису, яблочный пирог, чизкейк…
— Как насчет восхитительного шоколадного эклера? — предложил Спенс. — У нас его нет, — прошептал он, повернувшись к Заку, — но мы принесем его к тому моменту, как она прикончит пирожки.
Никки захлестнула любовь к Спенсу: и за эту беззаботность, и за то, что он уговаривал ее отдохнуть. Она пошла в гостиную и ощутила новый прилив любви, когда увидела, насколько чище стала комната.
После того как Никки съела принесенные пирожки, она едва могла двигаться, так она наелась. К счастью, двигаться необходимости не было, потому что Зак уже тихонько сопел в своей кроватке, а Спенс корпел за компьютером, проверяя электронную почту. Когда он закончил, она похлопала по дивану рядом с собой, приглашая его сесть и рассказать, как прошла неделя.
И только когда Спенс начал рассказ, Никки поняла, как ему не терпелось поговорить об этом; он так оживился, что она пожалела, что не может увлечься его энтузиазмом. Он словно говорил о другом мире, который она, возможно, и посещала когда-то, но почти забыла. Хотя Никки подозревала, что все еще не оставила желания стать его частью, однако больше не испытывала такого стремления погрузиться в него, как когда-то. И вопрос о переезде в Лондон оставался таким же нерешенным, как и неделю назад. Она понимала: если все и дальше будет идти так, как сейчас, то ничего не изменится. У нее просто не хватит энергии собрать то, что останется, и устроиться на новом месте, где она еще никого и ничего не знала, несмотря на то что дом ей безумно понравился с первого взгляда. К тому же она даже не пыталась поговорить с миссис А. или мистером Пирсом о том, где в Лондоне можно найти новую патронажную сестру и педиатра. Она догадывалась, что рано или поздно ей придется сказать об этом Спенсу, но решила не затрагивать эту тему, пока он сам не начнет задавать вопросы.
К счастью, он ни о чем не спрашивал — возможно, потому, что уже чувствовал, каким будет ее ответ, или потому, что сейчас ему было легче возвращаться по ночам в дом, где его не ждет жена. Или — где его не ждет орущий ребенок. Хотя Зак, похоже, вел себя намного лучше, когда Спенс был рядом.
Когда они легли спать, Никки поняла, что не может заснуть, несмотря на то что Зак успокоился, а Спенс отрубился, как только лег. Она все время порывалась обсудить визит своих родителей, но все еще не знала, что именно хотела сказать. Никки понимала, что совершенно запуталась, а поскольку ей никак не удавалось отоспаться, чтобы более-менее владеть эмоциями, наверное, лучше не видеться с ними, пока к ней не вернется самообладание. Но ей было обидно, что они не предприняли еще одну попытку связаться с ней. Почему так, недоумевала она, лежа и пристально глядя в темноту. Она понимала, что все они любят друг друга, возможно, даже слишком сильно любят; так почему им всем так трудно общаться друг с другом?
ГЛАВА 18
— Ему уже, кажется, намного лучше, — сказала Никки миссис А. в следующую среду. — Он прекрасно спал в субботу и большую часть ночи в воскресенье.
Миссис А. подняла Зака на руки, удовлетворенно улыбаясь.
— Ты хороший мальчик! — весело сказала она ему. — И я рада отметить, что твоя мамочка сегодня больше похожа на себя.
— Это, наверное, потому, что мне удалось принять душ и вымыть волосы перед тем, как вы пришли, — заметила Никки, жалея, что она чувствует себя не так хорошо, как, очевидно, выглядит. Почему в голове у нее по-прежнему туман, а тело такое тяжелое? — Вчера вечером Зак вел себя не так хорошо, но, по крайней мере, в конце концов успокоился.
Они обе обернулись, услышав стук в дверь.
— Ты кого-то ждешь? — спросила ее миссис А.
Никки покачала головой, и ее сердце застучало сильнее, когда она подумала о родителях. В прошлый раз они пришли без предупреждения, так что, возможно, это опять они.
Поскольку миссис А. собиралась взвешивать Зака, Никки оставила их и вышла в холл. Ни одно окно не выходило на крыльцо, и, не имея возможности посмотреть, кто пришел, Никки просто распахнула дверь, приготовившись оказать родителям более теплый прием, чем в прошлый раз.
К ее изумлению перед дверью стояла Терри Уокер в своем «фирменном» синем пальто и черных сапогах.
— Привет, — поздоровалась Терри; на ее бледном лице появился легкий румянец, когда она увидела изумленный взгляд Никки. — Я не хочу вас беспокоить, но… — Она пожала плечами и еще больше покраснела. — Ну, я слышала о вашем мальчике и спросила себя… Я только хотела сказать, если я могу как-то помочь…