«Чистая работа», – подумал Журавлев и даже крякнул с досады.
Раньше Илье никогда не приходилось встречаться с настоящими карманниками. Наблюдая со стороны за едва уловимыми действиями невзрачного на вид воришки, лейтенант остался под большим впечатлением. Дождавшись, когда Жокей поравняется с ним, Журавлев умело перехватил руку, которой вор придерживал за пазухой украденный бумажник.
– Не дергайтесь, гражданин Мишин: уголовный розыск, – предупредил Илья и больно заломил ему руку за спину. И, нагоняя страху, чтобы Жокей не попытался юлить, а сразу заговорил, зловеще произнес: – Готовьтесь, гражданин Мишин Владимир Александрович, к долгому пребыванию в местах не столь отдаленных. Копылов! – окликнул он Макара. – Иди сюда!
Пока Копылов бежал к нему, держа под мышкой свой облезлый портфель, с Жокеем вдруг стали происходить странные вещи, которые напугали Илью настолько, что не видевший до этой минуты ничего подобного в жизни, он едва не упустил злодея. Жокей внезапно обвис у него в руках, захрипел, лицо его неузнаваемо исказилось, из перекошенного рта обильно повалила пена. Судорожно дергаясь тщедушным телом, вор начал биться в глубоком припадке, по-звериному зарычал и закатил глаза, неловко стараясь нашарить свободной рукой за пазухой злополучный бумажник. Хорошо, что вовремя подбежал Копылов и ловким приемом схватил его за обе руки.
– Мишин, кончайте притворяться, – с усмешкой попросил Макар, равнодушно наблюдая за беспомощными потугами вора высвободиться. – У нас в МУРе такие номера не проходят.
Еще немного покочевряжившись для виду, Жокей, неловко вывернув голову, вытер о свое же плечо обслюнявленные в белой пене мокрые губы. Поглядывая злобно сверкавшим глазом на Копылова, недоверчиво поинтересовался:
– Слышь, начальник, а что это у МУРа вдруг возникла такая необходимость в моей скромной персоне? Может, какая нездоровая ошибочка вышла?
– Мы никогда не ошибаемся, – заметил строго Копылов. – Надо нам кое-что прояснить из прошлой твоей жизни. Ответишь как на духу – закрою глаза на это маленькое недоразумение. Это же недоразумение, что ты в чужой карман забрался? – лукаво уточнил Макар, словно подсказывая Жокею нужный ответ. – Верно?
– Само собой, – тотчас согласился Жокей, еще не понимая, к чему клонит хитрый мент, и доверительно пояснил, как своему старому знакомому: – Вообще-то, гражданин начальник, я в завязке. В натуре. Просто сегодня черт попутал… не сдержался.
– Нюся навела? – как бы между прочим поинтересовался Копылов.
Вместо ответа Жокей нервно дернулся, попытавшись неожиданно вырваться из крепких объятий интеллигентного и хилого на вид оперативника, но, почувствовав надежность захвата, криво усмехнулся, невольно смирившись со своей незавидной участью.
– Но это уже неважно, – не стал дальше мучить его второстепенными вопросами Копылов, сомнения отпали сами собой. – Я тебе больше скажу: пойдешь в отказ – закрою так, что мама не горюй.
– Да чего вам от меня надо-то?! – взвыл вконец запуганный Жокей, не в силах больше догадываться об истинной причине своего задержания. Похоже, только сейчас он смекнул, как дурацки попался на ловко закинутый крючок, словно глупый карась.
– Сейчас поедем в управление, и ты нам в мельчайших подробностях расскажешь все по интересующему нас вопросу, – раздельно произнеся каждое слово, негромко пояснил Копылов и, уже обращаясь к Журавлеву, сказал: – Пригласи двух понятых, будем составлять протокол. Да разыщи директора, в его кабинете без посторонних оформим. А то вон уже зеваки собираются. От него и позвоним, чтобы автобус прислали.
Директора ипподрома разыскивать не пришлось: он прибежал сам, как только узнал от перепуганной до полуобморочного состояния Нюси, что задержали ее дружка. Суматошно растолкав столпившихся людей, он прорвался в круг, где находились оперативники и задержанный.
– Да как же это так? Да что же это творится? – затараторил Непряхин, облаченный в светлый полувоенный френч и негнущуюся фуражку с блестящим черным козырьком. Он поминутно всплескивал руками, сильно переживая за свое теплое место, которого он легко теперь мог лишиться из-за преступных действий какого-то карманника. Обличат его власти, что вовремя не раскусил, проглядел вора-рецидивиста на вверенной ему территории, а то возьмут да и предъявят что похуже: мол, пригрел Жокея у себя на ипподроме и покрывал его противоправную деятельность. – Что вам угодно, товарищи? Ко мне в кабинет? Пройдемте, всегда пожалуйста! – И первый побежал к своему кабинету, с судорожным скрежетом провернул ключ и радушно распахнул дверь: – Входите, прошу вас!
Жокей с ухмылкой смотрел на его услужливые действия, с удивлением отмечая про себя изворотливость директора и то, насколько Непряхин был напуган неожиданным визитом уголовного розыска.
«Неужто легавые прознали, что в буфете левым товаром торгуют?» – мелькнула у Жокея шальная мысль и тотчас погасла, потому что устраивать из-за этого комедию не имело смысла. И при чем здесь он? Значит, причиной было что-то более серьезное, о чем он пока даже не догадывается. «Поживем – увидим», – решил Жокей и немного успокоился, принимая происходящее с вынужденной покорностью.
– Сержант, уберите людей! – приказал Копылов, как только на глаза ему попался молоденький милиционер, услышавший, что на его объекте произошел вопиющий случай кражи крупной суммы у неизвестного гражданина, оказавшегося оперативником.
– Р-ра-зой-дись! – Милиционер рьяно, чтобы не выглядеть перед пострадавшим Копыловым рохлей, принялся разгонять собравшуюся толпу. – Ничего интересного! Обыкновенный воришка. Он своевременно задержан, все уже позади. Р-ра-зой-дись!
Пока Журавлев составлял протокол о задержании вора-рецидивиста Жокея, схваченного оперативниками за руку во время кражи крупной суммы, приехал на автобусе Заболотников.
– Прибыл в ваше распоряжение, – жизнерадостно сообщил он, с любопытством разглядывая сидевшего на стуле карманника. – Что, Жокей, допрыгался? – спросил он через минуту, не удержавшись, чтобы не поглумиться над задержанным. – Это тебе не лошадям хвосты крутить! Чтобы супротив нас идти, голова требуется. – И, сдвинув на затылок милицейскую фуражку, постучал согнутым пальцем себя по лбу. – Так-то вот!
– Ты меня не стыди, – хмуро отозвался Жокей, взглянув на чересчур разговорчивого милиционера из-под насупленных бровей. – Видали мы таких… – Каких «таких», он не договорил, лишь насмешливо хмыкнул и вновь уставился на Журавлева, с тоской следя, как тот с неторопливой тщательностью выводит неровные строки на желтого цвета бумаге.
Деловито сунув готовый протокол в портфель, Копылов насмешливо сказал:
– Финита ля комедия, гражданин Мишин. Пошли!
Мальчишки, как только увидели, что известного им Жокея ведут под охраной несколько милиционеров, сразу же потеряли интерес к бегам, быстро слезли с деревьев и дружной оравой поспешили следом, взволнованно между собой перешептываясь.
Погрузив задержанного рецидивиста в автобус, Заболотников включил зажигание и тронулся в обратный путь.
Мальчишки еще долго бежали за автобусом в густых клубах пыли.
В отделе Жокея встретили с молчаливой настороженностью, с любопытством изучая его хромую походку, которая уже была не так стремительна и легка, как недавно на ипподроме, – теперь она выглядела тяжелой и неуклюжей. Он не прихрамывал в обычном представлении, а глубоко западал на больную ногу, заваливаясь через шаг на одну сторону; казалось, еще мгновение, и он не устоит на ногах и упадет на пол. По кислому выражению его лица нельзя было понять, то ли он так сильно переживает свое задержание, то ли специально ведет себя так, чтобы суровые оперативники проявили к нему жалость.
И лишь один Орлов, увидев Жокея, обрадовался ему по-настоящему.
– Ка-а-акие люди! – сказал он нараспев, быстро подхватил свободный колченогий стул, который без острой необходимости никто не занимал, и со стуком поставил его посреди комнаты. – Прошу в наши скромные пенаты. Присаживайся, родной, не стесняйся!
Он почти насильно усадил Жокея на кособокий стул, а сам поставил свой начищенный сапог на поперечную планку между его ног. Удобно облокотившись на свое колено, Орлов грудью навис над тщедушным карманником, который сразу же почувствовал себя неуверенно, с опаской отклонился назад, насколько хватало свободного места, и, задрав голову, тревожно уставился на капитана.
– Владимир Александрович, – по-доброму обратился к нему Орлов, – расскажи нам, как вы в прошлом году схлестнулись с военными, когда убили вашего пахана? Очень нас этот вопрос интересует, у меня прямо зуд по всему телу от любопытства. Ну! – резким окриком подстегнул он задержанного и стал в шутку дирижировать. – Я жду, – напомнил он через минуту упорного молчания Мишина. – Не расстраивай меня, Жокей. Ты ведь не хочешь провести остаток жизни в далеких краях.
– А чего рассказывать-то, – пожал узкими плечами карманник. – Сам я там не присутствовал, только слышал от корешей: вышла, мол, на заброшенном кладбище перестрелка… ну, с военными… там и завалили нашего пахана и еще нескольких… Вот и все.
– Да нет, не все, – нехорошо ухмыльнулся Орлов. – Ты дело говори. Я же вижу, что ты знаешь, из-за чего весь этот сыр-бор случился. По глазам вижу, так что не надо мне врать. В противном случае сам знаешь…
Жокей еще немного подумал, должно быть мысленно представляя в своей еще не окончательно отупевшей голове нерадостные для себя перспективы, потом тяжело вздохнул и осторожно принялся рассказывать:
– С Филином в мордовских лагерях в свое время тянул срок один его кореш… А потом этот кореш вдруг сделал финт ушами и ушел на фронт… Там ему не понравилось, он вернулся назад и опять захотел влиться в наш… коллектив, но братва его категорически не приняла… Нет места у нас ссученным, его даже хотели на пики насадить… но он вовремя смотался и залег на дно. Да видно, не терпелось ему поквитаться с Филином и с теми корешами, которые на него зуб имели. Надумал он отомстить им и взять верх… Да у него и выбора-то не было, все равно бы его завалили… Сколь веревочке ни виться…