Интересно получилось с голосом из гостиной: он шел от умной колонки, настроенной на канал некоего сотового телефона. Макс планировал попробовать узнать его данные.
— Знаешь, о чем я еще думаю? — сообщил Макс, когда они, наконец, в такси возвращались домой. — «Призрак» не мог открыть окно со стороны балкона. Значит, или кто-то ему открыл, или он вхож в дом Анны Ревель и был у нее в день нападения или чуть раньше. — Подумав, Макс добавил. — Скорее всего, в день нападения. Тогда же он заблокировал выключатель в гостиной и перенастроил умную колонку.
— То есть «призрак» — это кто-то из домашних?
— Без сомнения. И он действует абсолютно осознанно, целенаправленно доводя Анну Ревель или до нервного срыва и психиатрической лечебницы, или самоубийства.
— Ужас какой… — Аделия содрогнулась. — Это ж какой мотив надо иметь, чтобы такое сделать… И что ты планируешь сделать?
— Буду смотреть ближайшее окружение Анны. Падчериц, их мужей, дочь…
— А дочь-то тут при чем?! Она же подросток.
Макс усмехнулся и с удивлением посмотрел на девушку:
— И что? У Регины могут быть долги, может быть личная неприязнь. Она может действовать под давлением, в конце концов, ее могут шантажировать… Вариантов масса.
— И их надо все перебрать, — согласилась Аделия.
— Угу… И я думаю начать со старшей дочери Игоря.
— Наследство? — предположила Ада.
Макс издал неопределенный звук, похожий на стон:
— Наследство, месть… Желание завладеть каким-то имуществом, которое Анна отдавать не хотела. Конфликт…
Аделия вспомнила слова Анны про пустоту вокруг — можем быть, женщина что-то чувствовала, отсюда ее уязвимость и отчужденность. Девушка внимательно посмотрела на Макса.
— Максим.
— М? — Он повернул к ней лицо.
— Как ты живешь в мире, в котором ежедневно разочаровываешься?
Макс задумался.
— Мой мир довольно надежен. Есть семья. Да, не идеальная, но в целом, что бы они ни натворили, я знаю, что они желают мне добра. Есть ты. В твоей порядочности я вообще не сомневаюсь, хоть и метод твой мне по-прежнему кажется сомнительным…
— Ты о гадании?
— Да, о нем. И о всяческих пророчествах, хрустальных шарах тоже. Но, с другой стороны, ты этим тоже вроде бы никому не навредила, и всегда пользуешься головой прежде, чем вмешиваться в судьбу. Это обнадеживает.
Аделия закусила губу — слова Макса ее задели. Макс, не обратив внимание на возникшее напряжение, продолжал:
— Что касается друзей, то тут вообще все просто — в силу особенностей работы и менталитета, у меня нет друзей вне правоохранительных органов. А там, на работе, всегда видно, кто нормальный мужик, а кто с гнильцой. И выбор, с кем из них общаться и делить пайку, очевиден.
— Ты счастливый человек, — отозвалась девушка и отвернулась к окну, они почти доехали.
Ночная Москва была тоже какой-то нереальной, как и сегодняшний вечер Аделии. Непривычно пустынная, умытая только-только закончившимся дождем, она блестела в огнях подсветки и была по-домашнему уютной и милой. Без набившего оскомину столичного пафоса и вычурных иллюминаций, толп зевак и вечно спешащих прохожих. В эту минуту ты оказывался с ней один-на-один, и с удивлением обнаруживал, что на самом деле она очаровательная, умная и ироничная, чуточку неприступная, но все-таки родная и добрая. И да, она по-прежнему не верила слезам.
Аделия и не плакала. На душе словно скреблись кошки, во рту было кисло от выпитого за вечер кофе, голова гудела и сильно клонило в сон, так сильно, что даже спорить с Максом не осталось сил.
«Ладно, на эту тему мы еще поговорим», — пообещала она себе, когда они входили в подъезд.
Глава 12. Верификация
Несмотря на переутомление, Аделия проснулась рано.
Макса уже не было рядом. Зато из кухни проникал аппетитный аромат поджаренных сосисок, яиц, горячего хлеба и апельсинового сока. Девушка выбралась из-под одеяла и потопала по направлению к запахам. Макс, в домашних шортах и без футболки, стоял ко входу спиной и проверял яичницу на готовность — тыкал в желтки острым кончиком ножа.
— Доброе утро, — Аделия рухнула за стол. — Как вкусно пахнет…
— Я решил, что кофе у нас было предостаточно, поэтому выжал апельсиновый сок, — Макс широко улыбался и жестикулировал, размахивая при этом ножом.
На столе уже ждала корзинка с подсушенными гренками, тарелочка с тонкими ломтиками сыра и графин с соком.
— У меня все готово.
Он виртуозно переставил сковороду на стол, не забыв при этом про подставку. Достал и положил перед Адой и собой тарелки и столовые приборы.
— Завтракаем? Пока горячее? — он жалобно посмотрел на Аделию.
Та кивнула. Сегодня у нее выходной день, в салон магии, который она держала, она не собиралась. Значит, можно полениться. И побаловать себя вкусненьким. Тем более Макс вкусно готовил, но только вот такие блюда, как он выражался, из «холостяцкого меню».
Они какое-то время мирно уплетали яичницу, Макс, правда, поглядывал на Аделию с подозрением. Когда та отложила вилку, последовал ее примеру и спросил:
— Ладно, колись, в чем я накосячил на этот раз.
Девушка подняла на него удивленный взгляд. Макс покачал головой, повторив:
— Не отпирайся. Я еще вечером почувствовал что-то неладное. И сейчас вижу — тебя что-то гнетет. Так как по работе у тебя, вроде бы, все в порядке, весь вчерашний вечер ты была в норме, то значит виноват я.
— Ты Шерлок Холмс?
— Я сыщик, Адель… И такие вещи, как изменение настроения, чувствую очень хорошо, зачастую, это главный триггер, который выводит меня на истинные мотивы и истинных преступников.
— Ну вот, меня еще и с преступниками сравнили… — Девушка пожала плечами: что говорить она решительно не понимала.
Макс догадался сам:
— Я прошелся по твоей профессии, я понял.
Он шумно выдохнул и отвел взгляд, поставил локти на стол.
— Понимаешь, Макс, — начала Аделия. — Ты все меряешь какими-то четкими математическими критериями, но при этом понятными и примитивными. На уровне школы… Ты не допускаешь мысли, что за натальной картой, которую я составляю для клиента — серьезная наука и наблюдения.
— Вопрос не в них, а в верификации. Я могу сказать, что у тебя сегодня будет удачный день. И попаду пальцем в небо: потому день у тебя будет или удачным или неудачным, пятьдесят на пятьдесят. И в чем тут наука? Но, послушай, я ведь не говорю, что это не нужно людям. Я уверен, найти человека, который просто тебя выслушает и даст, хотя бы один и самый банальный совет, тоже дорого стоит. А совет ты уже даешь не как гадалка, а как психолог, и вот тут у меня никаких претензий к верификации.
Аделия уныло поморщилась.
— Я все-таки мошенница в твоих глазах? Но ведь именно я позвала вас посмотреть, что с Анной Ревель. И оказалась права — нет никакого призрака.
— И это как раз то, за что я тебя люблю и уважаю — твое чутье. Но оно тоже скорее из разряда психологии и понимании личности.
Девушка уставилась на него.
— Макс, ты невозможен, ты знаешь об этом?
Мужчина улыбнулся:
— Знаю. Я сухарь, балбес и невежда, мне мама так всегда говорит. И еще удивляется, как ты меня терпишь.
Девушка заметно повеселела, вздохнула с облегчением:
— Я и сама не знаю… Что сегодня будешь делать?
— Посмотрю все, что удалось обнаружить по «призраку» и попробую собрать в кучку. Откуда забрался в квартиру, размер обуви, рост, отпечатки. Переговорю с Анной — надо узнать, кто у нее был в последние 2–3 дня. А еще надо все-таки запросить материалы по смерти Ильи Ревеля, не было ли там криминала…
Аделия кивнула.
— Если хочешь, поехали вместе.
Аделия хотела. Быстро позавтракав и собравшись, уже через сорок минут она сидела в машине.
— Куда поедем в первую очередь? — спросила.
Макс усмехнулся, вывел машину со стоянки.
— Поехали сперва Анну Ревель попытаем вопросами.
Анна встретила их рассеянной улыбкой:
— У меня все хорошо, — сообщила, хотя ни Макс, ни Аделия об этом не спрашивали.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов, — Макс шагнул через порог.
Анна кивнула.
— Я могу вам предложить кофе или он уже в печенках сидит?
— В печенках. Лучше чай, который мы все никак не можем выпить, — Аделия засмеялась.
Пока Анна заваривала чай, а Макс с Аделией устраивались, Анна спросила:
— Получается, призрака никакого нет?
— А вы сомневались? — Макс прищурился и криво улыбнулся.
Женщина вздохнула, опустилась на стул, сев напротив него.
— Ох, я уже не знала, что и думать. И от ночных новостей стало не по себе…
— Вот поэтому мы здесь, — подхватил Макс, — чем быстрее мы вычислим того, кто это сделал, тем лучше. Скажите, Анна, кто у вас бывал вчера?
Женщина пожала плечами:
— Никого постороннего. Я отвезла дочь маме. Заходили Маша и Света…
— Это дочери Ильи?
Анна кивнула:
— Да.
— Они часто заходят?
Анна покачала головой и бросила быстрый взгляд на Аделию:
— Нет, с похорон Ильи не виделись.
Макс понимающе кивнул и задал следующий вопрос:
— Вы их приглашали?
— Нет, они обе работают, я стараюсь не навязываться… Это, знаете, было бы некрасиво с моей стороны. Все-таки они взрослые, у них своя жизнь, а кто я им, в сущности…
— Можно ли сказать, что у вас близкие отношения? — спросил Макс.
Все, что Анна говорила, он записывал в блокнот, страшненький и изрядно потрепанный, с затертыми уголками. Формат у блокнота был «карманный», а потому текста там помещалось совсем не много. Макс еще и писал размашисто. Он не конспектировал, а набрасывал ключевые фразы, дополнительно отмечая на полях какие-то значки, непонятные Аделии: звездочки, кружки и закорючки наподобие скрипичного ключа. Ада решила, что надо непременно узнать, что они означают, но пока, посмотрев через плечо мужа, снова вернулась к своему чаю.
Вопрос Анну поставил в тупик — Аделия вскинула голову, почувствовав затянувшуюся паузу. Макс в блокноте поставил точку рядом с вопросом.