— Вас затрудняет ответ на этот вопрос?
Анна улыбнулась:
— И да, и нет… — Она снова бросила короткий взгляд на Аделию. — Вот мы когда с Аделией разговаривали, я рассказала про застарелый конфликт, про ревность из-за развода Ильи с его первой женой. Но это все было так давно и так несущественно… Девочки росли на моих глазах. Я никогда не препятствовала их общению с матерью, никогда не позволяла себе дурного слова. Да и сама Анастасия вела себя очень корректно. Не думаю, что детские обиды можно принимать в расчет, если мы говорим о молодых, состоявшихся женщинах.
— Но отношения вы как охарактеризуете, все-таки? — Макс обаятельно улыбнулся.
— Ровные.
— Ровные — как подруги или ровные — как соседи? Мария или Светлана могут вам рассказать о чем-то личном?
— Да, могут… это не будет что-то совсем личное, но поделиться чем-то могут.
— Например?
Анна снова задумалась. Чайная кружка в ее руках совсем остыла, и женщина смотрела на зеленоватый напиток с грустью.
— Ну, вот Света недавно жаловалась на мужа, тот смеется над ее гонораром.
— А, она, кажется, поэтесса?
Женщина кивнула:
— Да, она пишет стихи, издается в местном издании. Ну, это скорее хобби, Света все-таки разумная девушка подрабатывает где-то в приличном месте. А Савва смеется. Называет ее заработки «слезами поэтки».
Женщина виновато улыбнулась и отвела взгляд.
— А Мария?
— Мария более сдержанная. Мне кажется, она вообще все проблемы предпочитает решать сама, и если и обсуждает что-то, то только со Светой.
Макс внес пометки в блокнот:
— Понял. Так зачем Мария и Светлана приходили вчера?
Анна просветлела:
— А… У Леонида, Машиного мужа, скоро день рождения. Девочки приходили за ключом от дачного домика, решили отметить там.
— О, тоже такое люблю, — Максим отложил ручку. — А у вас дача далеко?
Анна сперва удивилась до такой степени непротокольному вопросу, но, заметив живой интерес следователя, заметно расслабилась и ответила охотно:
— Под Одинцово. Там небольшой дачный поселок, огороженный, с охраной круглогодичной.
— Большой? Речка-озеро имеется? — мужчина прищурился, мечтательно причмокнул: — На рыбалочку, наверно, смотаться можно…
— Ой, нет, Леня рыбалку не любит. Там небольшой домик. Илья специально такой строил, чтобы было уютно, вечерами на веранде собираться и жарить мясо или просто смотреть на костер. В Подмосковье вечера довольно промозглые.
— Это факт. И когда вас не будет в городе, — Макс снова взял в руки ручку. — Ну, чтобы мы заранее все мероприятия провели и вас не беспокоили…
Анна нахмурилась.
— Да я никуда не уезжаю…
— То есть на день рождения Леонида вы не едете. Почему? — Он не сводил глаз с лица Анны. Та сперва побледнела, губы дрогнули в кривой и какой-то жалкой усмешке, взгляд потух.
— Как ловко вы меня поймали, — прошелестела ставшим бесцветным голосом. — Нет, на день рождения Леонида я не еду. Меня не позвали… Просто заехали за ключами.
Макс вывел «др Леонида» на полях и обвел в овал.
— Я совсем не хотел вас поймать, — он постарался говорить мягко, откашлялся. — Я в самом деле люблю, когда дни рождения отмечаются в кругу семьи. Но вот то, что вы на мероприятие не приглашены, как раз говорит о внутренних процессах в семье. И они, эти процессы, очень важны для нас в свете недавних событий.
Анна сделала небольшой глоток остывшего чая, посмотрела исподлобья:
— Вы намекаете, что я не вхожу в круг семьи?
— Я это как раз пытаюсь понять.
Анна выпрямилась. Заговорила жестко:
— Вот что… Это наши внутренние, семейные, дела. Я узнала, что никакого призрака не существует. Конечно, я и прежде знала, что их не существует, но после всего произошедшего… — она сделала паузу, подбирая слово, — смерть Ильи меня немного выбила из колеи. Безусловно, это последствия стресса, и, вероятнее всего, я послушаю совета Тиграна и обращусь к психологу для консультации и назначения препарата. На этом все, больше я в услугах ни гадалки, ни полиции, не нуждаюсь…
Она встала.
— Со своей семьей я уж как-нибудь разберусь без полиции, — добавила решительно.
Макс и Аделия переглянулись, Макс захлопнул блокнот.
— Хорошо. Но, к сожалению, разочарую вас — обратной дороги у вас нет и прикрыть преступление кого-то из ваших близких вы уже не сможете. На вчерашней записи отчетливо зафиксирована угроза, не только вам, но и вашей дочери. Угроза реальная, судя по вашей реакции. Для осуществления задуманного неизвестный незаконно проник в ваш дом, оставил открытым окно и заблокировал выключатель, подключился к вашей умной колонке для трансляции записи с голосом вашего мужа… Все это в совокупности говорит о наличии умысла, подготовке к совершению деяния и попытке доведения вас до самоубийства. А это уже дело публичного обвинения, забрать заявление и забыть о произошедшем вы, Анна Максимовна, уже не сможете. Но, безусловно, вы можете отказаться свидетельствовать против ваших близких…
Он встал, развернулся и направился к выходу. Аделия, кивнув хозяйке, заторопилась за ним.
Анна всхлипнула:
— Пожалуйста, оставьте мою семью в покое.
Макс обернулся:
— Это не в моих, и не в ваших силах, Анна Максимовна, сожалею…
— Аделия… — пролепетала Анна, оседая на стул. Она выглядела несчастной и потерянной.
Максим поймал ее взгляд, направленный на Аделию.
— А вот на гнилушку Аделии давить не надо… Вы обратились за помощью, и, насколько мне известно, Аделия сразу сказала вам, что никаких призраков не может быть. Именно поэтому вы обратились в детективное агентство. Вы подписали договор, вам под роспись были разъяснены права и обязанности, а также последствия… Было такое?
Анна с видимым усилием кивнула. Опустив голову, она плакала.
— Вот видите… — Максим заговорил мягче, менее официально. — В ваших же интересах сотрудничать со следствием. Не забывайте, у вас дочь, а этот ублюдок, кем бы он ни был, угрожал ей. Что будет, если он от слов перейдет к делу?
Он замолчал. Достал из кармана куртки визитницу и потянул за уголок визитку. Шагнув к столу, положил ее перед Анной.
— Это мой телефон. Если что-то вспомните, позвоните, пожалуйста. — Он постучал ногтем указательного пальца по картонке. — Сейчас пока мы контролируем ситуацию. Не доводите до того, что нам придется расследовать убийство…
Анна шумно всхлипнула, судорожно вытерла кулаком слезы со щеки.
— Но ведь ничего же не произошло… Нет никакого вреда ни мне, ни Регине.
Макс покачал головой — все-таки плохо в наших школах преподают обществознание, безграмотность сограждан приводила его в ступор.
— А вы все-таки хотите, чтобы произошло непоправимое? — он устало вздохнул. — Не хочу проводить ликбез, но приготовление и покушение на преступление — вполне самостоятельные стадии совершения преступления, и то что вы, отреагировав на угрозу «призрака» не выбросились тут же в окно или не полоснули себя по венам, скорее удачное стечение обстоятельств.
Анна схватившись за голову, зарыдала в голос. Аделия вопросительно посмотрела на Макса, тот кивнул. Ада подошла к женщине, присела рядом и деликатно обняла за плечи.
— Анна, вы напрасно упираетесь… Кто-то из ваших близких опасен. Не только для вас, но и для дочери. Подумайте: он планировал проникновение в ваш дом и уже в который раз целенаправленно подводил вас к мысли о самоубийстве, пугая. Этот человек уже перешел черту, он готов совершить преступление. Из ненависти, зависти, жажды денег — не важно. Но он готов действовать. Он уже действует. Что станет его следующим шагом? Нападение на Регину? Поджог квартиры? А может — вместо угроз и уговоров в следующий раз он просто выкинет вас с балкона или опоит чем-то? Подумайте, что вы делаете…
Она говорила тихо, гладила Анну по спине. Женщина какое-то время рыдала, потом успокоилась и даже попыталась улыбнуться, посмотрела в глаза Аделии:
— Спасибо… Не знаю, что на меня нашло.
Она перевела взгляд на Макса:
— И все-таки мне нечего вам больше сказать.
Макс кивнул.
Уже на улице, когда они вышли на крыльцо подъезда, Макс остановился и шумно вздохнул:
— Н-да, — протянул он.
— Неудача? — девушка встала рядом.
Максим прищурился, посмотрел на нее:
— Что ж, тогда на данный момент ты — главный свидетель. Что там тебе успела рассказать Анна Ревель про свое семейство?
Аделия закусила губу, отвела взгляд.
— А что, вы правда будете возбуждать уголовное дело?
— Вероятно, да.
— Эй, есть кто-нибудь?! — мужчина орал хриплым нетрезвым голосом и бил ладонью по металлической двери.
Ударив пару раз, прикладывал ухо к щели и прислушивался. И, чертыхнувшись, ударял снова.
Рука болела, во рту было сухо, язык прилипал к небу. Сильно хотелось есть. Единственное, что радовало — это удавшаяся месть. Жена, небось, потеряла его, все морги обзвонила. Мужчина шмыгнул носом и погрозил кому-то кулаком. И этим же кулаком, не разжимая пальцев, снова ударил по железному полотну.
За дверью послышался шорох.
— Сосед, это ты?! — донеслось из-за двери.
— Да! Итить тебя за ногу! — мужчина качнулся и подбоченился, уставившись на запертую дверь и буравя ее мутным взглядом. — Ты меня захлопнул!
— Черт… Я сейчас! Сейчас найду запасной ключ.
Они неплохо ладили с соседом и недавно обменялись ключами. Суета за дверью стала ближе и активнее.
— Погоди, я уже открываю.
Скрежет плохо смазанного замка, дверь распахнулась, впуская внутрь помещения яркий свет и разгоняя спертый, пропитанный парами алкоголя, воздух.
— Жив? — сосед замер в дверях.
— Да что мне станется.
— А то верно, у тебя тут уютно — диванчик, выпивка, закуска. Я бы и сам так отдохнул, как на курорте.
Он шагнул внутрь, огляделся.
— Ладно, в качестве компенсации морального вреда, напою тебя кофе… Пойдет? — он лукаво прищурился.