«Всё, капут тебе, дорогая!», — решил Макс, но вслух поднял вверх руку открытой ладонью к супруге и проговорил:
— Обещаю.
Аделия не видела, как он скрестил пальцы на другой руке, еще немного поерзала на стуле, прикусила губу и, наконец, выпалила на одном дыхании:
— Я звонила Анне и она сказала, что на Регину было совершено нападение.
Она замолчала, а Макс помрачнел. И, очевидно, у него это вышло вполне убедительно — Аделия сникла, побледнела:
— А что? Нельзя было? Я думала, мы напарники…
— Если я взял тебя к Марии, это еще не означает, что мы стали напарниками, — отозвался Александров. — У следователя не бывает напарников. Ты насмотрелась импортных детективов…
Он был зол, зол всерьез, и Аделия растерялась.
— Но я… я ведь немного знакома с Анной. Почему я не могу ей позвонить, как подруга?
— Потому что если ты ее подруга, то я должен передать дело другому следователю. Это называется личная заинтересованность.
— Но почему?
— Потому что через тебя может оказываться давление на следствие, — он поставил локти на стол. — А это недопустимо… И что ты узнала?
У Аделии округлились глаза, открылся рот, а вид стал окончательно растерянным и несчастным. Макс пояснил:
— Сейчас мне важны любые сведения, а оторвать тебе голову за вмешательство в расследование я еще успею.
Девушка скрестила руки на груди:
— Интересный ты какой! На готовенькое хочешь? Жар чужими руками загрести?!
Макс поморщился:
— Погоди, пока ты сильно преувеличиваешь свои способности. Может, твои сведения яйца выеденного не стоят, а ты тут уже раздухарилась…
— А вот и стоят!
— А вот и говори! — Макс подался вперед и склонил голову к плечу.
— Мария и Светлана собирают сведения, чтобы отправить Анну в больницу… После возвращения из деревни, у Анны случилась истерика, и эти две прибежали, все зафиксировали… Что подойти к телефону не могла, что напугала Регину… И соседей опросили. Собирают подписи.
— И что тут нового? Мы это и так предполагали.
— Одно дело предполагать, другое — иметь доказательства!
Макс вздохнул, снова выпрямился и покачал головой:
— И как ты это к делу пришьешь? Они скажут — заботимся о сестре, беспокоимся, мачеха эмоционально нестабильна. Какой в этом криминал?
Аделия опешила:
— Как какой криминал? А умысел?! Это ж говорит — у них умысел есть!
— Умысел на что? Аделия, призрака играл мужчина, внешне похожий на Илью. Высокий — плюс-минус такого же роста, плечистый, спортивного телосложения. Ни Мария, ни Светлана к этому образу не подходят. Как и Леонид — ты его видела? Плюгавый, зашуганный мужичок, ну кто его может принять даже спросонья за владельца крупного бизнеса? Ты, действительно, веришь, что Анна могла его принять за мужа?
Аделия задумалась.
— Анна напугана. Она вряд ли способна мыслить критически.
— Это в момент контакта. Допустим. А после? — Макс подпер щеку, приготовившись к длительной беседе. — После она вполне осознанно обратилась к тебе, пересказала все Романычу, ответив на все вопросы, даже те, которые тот задавал для проверки. Не-ет, Анна вполне осознанная дама.
Он покачал головой и, придвинув к себе салатницу, отложил себе в тарелку щедрую порцию. Захрустел листьями айсберга, и, уловив кисловато-сладкий вкус соуса, прикрыл глаза от удовольствия. «Аделию надо брать в напарники хотя бы ради такого вкусного ужина», — мелькнуло в голове.
Аделия не отвлекала. Молчала долго, погруженная в собственные мысли, что-то прикидывала. В задумчивости встала, щелкнула чайником и заварила чай. Макс посмотрел на часы — дело близилось к десяти вечера, а он не мог решиться, не достать ли из хлебницы свежий хлеб и не намазать ли его сливочным маслом, да не посыпать ли сверху это сахарным песком вприкуску к тому чаю, который уже заваривался Аделией.
В итоге Макс решил, что заслужил порцию вредных углеводов и, привстав, вытащил батон из хлебницы.
— Ты знаешь, что мне не дает покоя?
Аделия заговорила неожиданно, Макс так и замер, вытянувшись со своего места за батоном. Сел и сложил руки на груди. Девушка стояла у кухонного гарнитура, потирая подбородок и смотря мимо него.
— Ты о чем?
— Помнишь, перед тем, как ко мне пришла Анна на прием, я видела сон. Причем видела его долго, в течение нескольких месяцев…
— Там, где в тебя стреляли?
— Не в меня. А я видела, как человека застрелили. Ну, вернее, я так сон восприняла.
— Тебе он снова приснился?
Аделия покачала головой:
— Нет, но меня не отпускает мысль, что я должна знать голос этого человека. Он обращался ко мне — «Ада», так меня называют только близкие. А еще говорил, что это не он… Что не он? И вот это исчезновение тела после выстрела… И вот сегодня весь день снова прокручивала этот сон туда-сюда.
Она опять замолчала.
— И что, узнала?
Девушка стремительно вернулась на свое место и села напротив Макса.
— Мне всегда казалось, что я слышу свое имя. Будто этот незнакомец обращается ко мне «Ада, Ада». И вот сегодня я поняла, что звали не меня… Во сне звали Анну, понимаешь? И я уверена, что речь об Анне Ревель.
Макс нахмурился. Он сидел, по-прежнему скрестив руки на груди, но взгляд стал сосредоточенным и мрачным.
— Погоди-погоди… Сон был раньше, чем появилась Ревель, откуда такие мысли?
— Я узнала его. Когда мы сидели в машине, и этот «призрак» шептал «Анна, Анна»! В этом сне я была Анной, вот что важно. И я не понимаю, как такое возможно.
— Да я вообще в шоке… — Макс тряхнул головой. — Ты видишь сон, в котором ты — человек, с которым ты даже не знакома.
— Есть еще кое-что… Тот человек в старомодном плаще, в которого стреляли… Мне кажется, это был Тигран.
— Что?
Аделия кивнула:
— Я плохо видела его лицо, его почти полностью скрывала шляпа. Но нижняя часть лица и разворот плеч… Это он, Макс. И я вообще не понимаю, как это все связано.
Макс встал, прошелся по кухне.
— Зато я, кажется, понимаю, как, — он остановился напротив девушки. — Я подозревал, что «призрака» организовали Мария и Светлана, подослав Леонида… Но потом я его увидел и понял, что он вряд ли бы справился. И, главное, он ведь не знал, что установлены камеры. И, мне кажется, у Анны не настолько доверительные отношения с падчерицами, чтобы она с ними поделилась и сообщила о камерах. Между тем, человек действовал очень осторожно, удалив освещение именно там, где оно могло подсветить его, останавливаясь именно так, чтобы камеры ночного видения тоже его не зафиксировали его достаточно четко.
— То есть ты думаешь, что «призрак» знал о камерах?
— Судя по всему, да. И потом… Анна Ревель подробно описывала, как происходил контакт в прежние разы. Сейчас «призрак» действовал по другой схеме — он не говорил сам, а подключил умную колонку, и заговорил о Регине…
Аделия ахнула и прикрыла рот рукой, закончив фразу:
— А потом отравил ее. Выглядит как план…
Макс задумался:
— Ты права. Но тогда выходит, что «призрак», это… Тигран? Он единственный, кто очевидно знал не только о камерах, но и о том, как они установлены, ему об этом рассказала сама Анна.
Глава 18. Все еще серьезнее
Анна спала неспокойно. Ей все время слышались шаги, странные шорохи.
Трижды она вставала, чтобы обойти квартиру, заглядывала в комнату Регины. Не выдержав, набрала номер на сотовом:
— Игорь Романович, простите за поздний звонок. Это Анна Ревель… Скажите, наблюдение же с моей квартиры не снято?
— Нет, конечно, под окном дежурит оперативный сотрудник, — пробасил детектив и откашлялся. У него был сонный голос, Анна очевидно вырвала его из постели и уже сожалела об этом. — А в чем дело?
— Ни в чем, — Анна постаралась улыбнуться. — Просто мне все время кажется, что кто-то по дому ходит…
— Я сейчас скажу, чтобы посмотрели запись.
Женщина торопливо остановила его:
— Нет-нет, это просто мои нервы. Я обошла всю квартиру, ничего не обнаружила… Не надо… беспокоить понапрасну. Но мне стало гораздо спокойнее, что рядом кто-то есть и придет на помощь.
— Конечно, у Саши инструкции, здесь будьте уверены…
Анна кивнула:
— Да, спасибо большое и простите еще раз.
Она нажала кнопку отбоя и поежилась — откуда-то тянуло прохладой. Анна насторожилась — она точно закрыла все окна перед тем, как отправиться спать. На мягких, подкашивающихся ногах, она подошла к окну спальни, откуда говорила с детективом — оно оказалось закрыто. Но холодный воздух все равно откуда-то полз, подбираясь к горлу.
Анна вышла в коридор, автоматически щелкнув выключателем — свет отразился от зеркал, ударил по глазам. Скользнув по собственному отражению, прошла в кухню. Там также зажгла свет, вернулась в коридор и направилась по нему дальше, методично включая все освещение и не оставляя за своей спиной ни одного темного уголка. Гостиная. Кабинет Ильи. Гардеробная.
Женщина замерла перед дверью Регины — последней комнаты, которую она еще не успела проверить. Руки мелко дрожали, между лопатками щекочущей струйкой стекал ледяной пот, а перед глазами расходились сине-зеленые круги в россыпи черных мушек. Но холод шел именно отсюда — тянулся к босым стопам. Сделав несколько вдохов, Анна осторожно надавила на ручку двери. Та, тихо скрипнув, подалась: между дверным полотном и косяком образовалась тонкая темная щель. Анна толкнула дверь, чтобы ее расширить.
Привычная обстановка девичьей комнаты. Вещи, комком оставленные на столе — надо будет сделать утром замечание и заставить разобрать вещи. Тапочки посреди комнаты, на съехавшем от прикроватной зоны ковре — чем это Регина занималась перед сном?
Свет из коридора мягко осветил комнату, разгоняя в ней тени.
Шкаф приоткрыт, из него некрасиво вывалился рукав школьного жакета. Словно язык дворового хулигана, из комода торчал кончик розового бюстгальтера дочери.
Сама Регина, свесив руку и ногу, спала. Одеяло сползло на пол.