— Любовник? Они прямо близки были?
Макс кивнул, согласившись:
— Верно подметила, этого мы пока наверняка не знаем. А это существенно… Допустим, Тигран — просто старый друг, давно и безответно влюбленный.
Макс разместил вокруг гренки два кусочка сыра и один огурец, продолжая «мозговой штурм».
— Бывший друг пугает Анну, чтобы та чаще к нему обращалась, задерживается у нее допоздна, постепенно втираясь в доверие. Возможно, даже подводя дело к близости.
— Возможно, — Аделия вздохнула: женщина в момент стресса и испуга могла броситься в объятия старого поверенного друга, который так вовремя оказывается рядом с ней.
— Но мы точно знаем, что Тигран был призраком только четыре из шести раз. Кто выполнял эту роль два других раза? Во-первых, этот человек знал о схеме с призраком, знал периоды появления призрака и основные темы его визитов.
— Анна не скрывала это, она многим рассказывала. Ну, кроме Регины, пожалуй, дочь, как я понимаю, не была в курсе. И вероятно, свекровь.
Макс кивнул:
— Все так. Но это еще и тот человек, который знал про камеры.
— Почему ты так думаешь?
— Он очень ловко обошел все наши камеры, не «засветившись» нигде. А их видел только Тигран…
Аделия задумалась.
— А он в принципе скрывал свое лицо или как-то нарочито отворачивался именно от камер?
Макс озадачился. По памяти повторил расстановку камер в квартире и видео с передвигающимся по квартире «призраком». Аделия продолжала:
— Потому что у меня не сложилось впечатление, что он специально прятался от камер. Да, он продумал пути к отступлению и действовал максимально скрытно, но на мой взгляд не делал ничего специально. Тем более камеры у вас ночного видения, то, что он вырубил свет — это скорее для Анны, чтобы сохранить эффект неожиданности. Разве нет?
Макс медленно кивнул:
— Ты права… Тогда я вообще ничего не понимаю…
Аделия встала, прошлась. Она стала бледной и непривычно сосредоточенной, легкая тень лежала на лице, обостряя черты.
Макс привлек ее внимание, кивнув на экспозицию из сыра, огурца и гренки:
— Погоди, я еще не все вводные рассказал. Есть еще Леонид, который в ночь на тридцатое, когда мы устанавливали камеры, бухой дрых в съемном гараже. — Макс взял кусочек колбасы и уложил его рядом с огурцом. — Его запер, как он утверждает — случайно, сосед по гаражу и отпер незадолго до того, как мы его увидели дома. Леонид мнется, идет в отказ, ничего не видел, ничего не знает, в минувшую ночь был дома.
— А ты ему тоже не веришь?
Макс задумался: что, собственно, его смущает?
— Или Леонид что-то скрывает, или его подставили. Но в любом случае, учитывая подробности про остальные появления призрака, это кто-то из окружения Анны. У кого были ключи от квартиры, информация о передвижениях, кто хорошо знал Илью и, что еще важнее, Тиграна, мог имитировать не только голос и поведение умершего, но и темы, которые затрагивал Тигран… Да, технически «призраком» мог быть нанятый человек, но подготовку делал кто-то из близких.
Аделия вернулась на свое место, усаживаясь, поежилась.
— Брр… Знаешь, я постоянно о чем-то потустороннем говорю, клиентки часто приходят, рассказывают об ушедших близких… Но вот такое, — она смотрела на разложенные на столе продукты, — это форменный каннибализм какой-то. Это ж додуматься надо…
— Я что-то упускаю… — решительно подытожил Макс. — Завтра я встречаюсь с Марией и Светланой, хочу поподробнее порасспрашивать их за последние дни. И схожу в те гаражи сам, поговорю с соседом. Кто-то проговорится в мелочах, я чувствую.
Макс был уверен, что этот «кто-то» — из знакомых Анне Ревель людей, ее ближайшего круга. Надо проверить два дня, выстроит по минутам, кто где был. Начиная со дня установки камер и появления темноволосого мужчины на пороге дома Зинаиды Аркадьевны и заканчивая ночью нападения на Анну и гибели сотрудника детективного агентства.
«Жаль, что Анна так неловко посветила в лицо нападавшего, камера ничего не уловила», — вздохнул он.
Глава 23. Сестры
Макс не стал звонить, сразу с утра направился к дому Марии Ревель, уверенный, что застанет ту еще дома. И не ошибся — Мария открыла ему, еще будучи в домашнем халате и с махровым полотенцем на голове.
— Вы? — удивилась она.
— А вы думали это Леонид? — вежливо поинтересовался Макс. — Мне нужно задать вам несколько вопросов, можем мы это сделать не на лестничной клетке?
Женщина смутилась и отступила в квартиру, впуская следователя внутрь.
— У меня не так много времени, — процедила хозяйка. — Я тороплюсь на работу.
— Я не задержу вас. Всего пара вопросов, — он широко улыбнулся.
Мария, смерив его взглядом, вздохнула:
— Ну, хорошо. Кофе будете?
— Не откажусь, — и чуть склонил голову в поклоне.
Мария отправилась заваривать кофе, бросив следователю:
— Вы время не тратьте, задавайте свои вопросы. А то я в самом деле тороплюсь.
Она ловко закипятила воду и поставила турку на огонь, добавила молотого кофе и кипяток, пару раз размешала кофейную кашицу ложкой.
— Подскажите, где был Леонид в ночь с тридцать первого на первое?
Женщина повернулась и посмотрела строго:
— Дома, конечно. Ссора, которую вы видели в первый приезд, исключение, а не практика. У нас дружная семья.
— А что же случилось накануне? — Макс старался выглядеть как можно более располагающим и доброжелательным.
Мария быстро отвела взгляд, Макс успел заметить, однако, как блеснули глаза. Губы вытянулись ниточкой, дыхание сбилось — всего на мгновение. Но все-таки успело выдать волнение.
— Мы поругались.
Так как она ответила неинформативно, по сути, то, что Макс уже и так знал, он уточнил:
— О чем же, позвольте спросить?
— Это личное.
— Мария Ильинична, — Макс заговорил вкрадчиво, — вероятно, вы не очень понимаете серьезность ситуации. На вашу мачеху совершено нападение, сбегая из ее дома, злоумышленник убил человека… Так что в этом деле уже нет ничего личного.
Мария застыла.
— Так вы подозреваете моего Леонида? Поэтому его задержали?!
— Его пока никто не задерживал. Я приглашал его для опроса. Теперь опрашиваю вас. Обоих пока — в качестве свидетелей.
— Пока?!
Макс медленно прикрыл глаза. Когда снова открыл их, Мария все еще смотрела на него круглыми, словно блюдца, глазами.
— Если вы мне поможете, я смогу быстрее найти преступника и больше вас не беспокоить.
Над туркой поднялась коричнево-желтая шапка, стекла набок, выпуская густой напиток прямо на плиту. Под потолок поднялся горький аромат пережженного кофе. Мария спохватилась, отмерла и сняла турку с огня. Переставила на подставку.
— Господи, — выдохнула в отчаянии, положив руку на лоб. — Все его длинный язык. Трепло…
Макс посмотрел на часы — ему еще к Светлане ехать.
— Мария Ильинична… так вы подтверждаете, что в ночь на первое ноября ваш муж был дома и никуда не отлучался.
— Подтверждаю, — Мария кивнула и уселась напротив, забыв о кофе. — Он правда не отлучался… Мы фильм смотрели, он с детьми играл. Ко мне заходила соседка около девяти вечера, отдавала долг… Она тоже видела Лёню, он ей открывал дверь.
Макс кивнул.
— Хорошо. Так из-за чего вы все-таки поссорились?
— Так из-за Анны и поссорились! Лёня опять начал накручивать себя, что кому-то все, а кому-то ничего. А я напомнила ему, чтобы не в чужие тарелки смотрел, а сам работал… Он и завелся, что попрекаю его, что не поддерживаю. — Мария потерла виски, тяжело вздохнула. — Он ведь работящий у меня, а тут как с цепи сорвался, то пьянки, то гулянки у него, с работы поперли — он там крупный контракт сорвал, не явившись на встречу с клиентом, на новую едва устроился и уже два раза нетрезвым выходил…
Макс видел таких историй немало. Сперва вот такие конфликты, потом совместные выпивки. Как только женщина делит стол пьющего мужа, считай, семья не выкарабкается — некому за нее тогда бороться. А потому Марии он искренне сочувствовал.
— Мария, вспомните, пожалуйста, двадцать девятое число, день. Что вы делали?
— Двадцать девятое? — Мария задумалась. — Утром отправила детей по школам-садикам, Леонид на работу ушел к десяти. Днем мы встретились со Светой, около двух, пообедали в кафе около ее работы. Потом поехали к Анне, забрали ключи от дачи, чтобы подготовить день рождения Лени… Вечером, — женщина пожала плечами, — вечером обычно все, поужинали, легли спать.
Она посмотрела на следователя.
— А ключи… У вас эта связка?
Мария кивнула.
— Можете мне ее показать?
Женщина встала, вышла в коридор и вернулась с черной дамской сумочкой. Поставив ее на угол стола, принялась в ней рыться. Чертыхнувшись, стала вынимать содержимое и методично расставлять рядом. Губная помада, пудреница, бумажные носовые платки в нераспечатанной упаковке, детская заколка для волос, визитница, блокнот, ручка…
— Черт, где же они… Наверно, все-таки Свете отдала, — неуверенно решила Мария и опустилась на стул.
— Хорошо. А когда вы были у Анны, она выглядела как обычно? — Макс ловко перевел тему, чтобы не заострять внимание.
Молодая женщина пожала плечами:
— Да, вполне. — Она быстро взглянула на следователя и засмеялась: — Светка только сказала, что почувствовала слежку.
— Слежку? За вами?
— Нет, у дома Анны.
«Вот это уже интересно», — капитан Александров почувствовал, что ему в руки попало нечто важное. Видимо, у него изменилось выражение лица, потому что Мария тоже насторожилась, но потом рассмеялась:
— Вы что же, всерьез думаете, что за Анной кто-то мог следить?! — Она залилась смехом. — Бросьте. Я там тоже была, ничего подозрительного, Светка вечно что-то понавыдумает. Поэтесса, одно слово.
Светлану удалось перехватить у офиса — молодая женщина как раз собиралась обедать.
— Составите мне компанию? — лукаво прищурилась. — Здесь рядом отличное кафе с прекрасным ланчем.