И вот уже он видела, как у внучки перестали дрожать руки, порозовели щеки, а в глазах появился интерес.
— Может, сходишь в душ, пока я делаю салат? — предложила.
Регина кивнула и охотно направилась в коридор, даже не включив по дороге свет. Зинаида Аркадьевна вздохнула с облегчением — значит, девочка успокоилась.
Нарезая овощи, она прислушивалась к плеску из ванны. Перенесла ужин с приготовленной пиццей в гостиную, удобно расставила на столике у дивана. Достала подушки и пледы, бросила на диван.
Хлопнула дверь ванной, на пороге показалась раскрасневшаяся внучка в теплой пижаме с единорожками. Вокруг головы оказалось накручено полотенце.
— Я готова, — улыбнулась Регина.
— Отлично, тогда давай ужинать. Я только нож принесу, пиццу разрезать, — и Зинаида Аркадьевна скрылась в коридоре. — Ты пока включай, что ты там выбрала из фильмов!
Регина села на диван, подобрала под себя ноги, почувствовала что-то твердое под коленом и сунула руку в зазор между диванными подушками. Там оказался сотовый — вероятно, он случайно закатился туда, когда маму забирала «скорая», это был ее телефон. Вздохнув, девочка погладила его, стерла отпечатки чьих-то чужих рук, исследовавших телефон. Простое касание по дисплею, оживило заставку. Регина смахнула ее, чтобы взглянуть на заставку главного экрана — их старое семейное фото из отпуска: улыбающийся папа, мама в белоснежном купальнике и в соломенной шляпке с огромными полями, и сама Регина в кружевном пляжном платьице на фоне пальм и лазурного моря. Это был самый счастливый год.
К горлу подступила тоска. Она накатила так внезапно, что Регина оказалась не готова к ее появлению, схватилась за ставшее тесным горло пижамной рубашки, тяжело переводя дыхание. Руки задрожали, по щекам, обжигая, полились потоком слезы. Регина запрокинула голову, надеясь, что слезы затекут обратно, но нет, их потоки полились к ушным раковинам и теперь щекотали.
Послышались шаги бабушки в коридоре, Регина торопливо сорвала с головы полотенце и жестко вытерла им лицо. Шумно выдохнула, прогоняя тоску и страх. Прежней жизни не будет, но она еще может сохранить те осколки, которые у нее остались. И из них как-то строить завтрашний день. Другого варианта все равно нет и не будет.
Она хотела отложить сотовый, но так и замерла с ним в руке. Словно завороженная, она открыла галерею и стала листать вниз, искать фото с того отпуска. В гостиную вошла бабушка, поставила на столик графин с соком и положила нож для резки пиццы.
— Ты чего, Регин? — присела рядом.
Регина не заметила, что снова шмыгает носом, отчаянно покачала головой:
— Я в порядке, — она тряхнула головой. — Я в порядке.
Вот они. Она выделила их и решительно отправила в корзину. С ненавистью отбросила сотовый и откинула голову на спинку дивана. Бабушка положила руку на ее колено и осуждающе покачала головой:
— Зачем ты это сделала?
Регина втянула носом воздух.
— Они будут мучить маму. Она так никогда не успокоиться… — девочка сердито отвернулась.
— Ты не имеешь право вмешиваться в память твоей матери. В ее жизни случилась беда. Ее нужно осмыслить и прожить. И старые фото, память о хорошем, что было в ее жизни — это ее память… Верни, пожалуйста, эти фото в альбом.
Она перегнулась через ноги внучки и взяла в руки сотовый невестки, протянула Регине.
Та с сомнением взяла его и активировала экран.
— Она сама никогда их не удалит, — посмотрела в упор в глаза бабушки.
— Значит, это будет ее решение. Ты можешь с ним согласиться или нет, но это все, что ты можешь сделать. — И добавила строже: — Восстанавливай, я жду.
Регина прищурилась, помедлила всего мгновение, но все-таки подчинилась. Открыв корзину, выделила фотографии и выбрала команду «восстановить». Когда фотографии исчезли со страницы корзины, она увидела несколько смазанных иконок. Одна из них — свежая.
Она затаила дыхание и восстановила тоже. Перейдя в галерею, активировала просмотр, но, едва просмотрев первые секунды видео, подскочила, схватила похолодевшей рукой запястье бабушки:
— Она не фонарик включила! Смотри!
И развернула Зинаиде Аркадьевне экран сотового.
Темная комната стремительно плыла, но по цветам и фрагментам обстановки можно было понять, что это комната Регины. А в следующее мгновение мутный свет выхватил из темноты мужское лицо.
— Она сняла на видео! — прошептала она, прикрыв от потрясения рот кончиками пальцев. — Бабушка, а что теперь делать?
Зинаида Аркадьевна забрала телефон из ее рук, придирчиво пересмотрела короткое видео. Темная комната, лицо незнакомца, все полетело кубарем — это невестка упала. И запись обрывалась.
— Почему она оказалась в корзине? — перевела взгляд на внучку.
Та все еще сидела, прикрыв ладошкой губы. На вопрос бабушки, тряхнула головой.
— Не знаю. Возможно, когда падала, случайно…
Зинаида Аркадьевна кивнула.
— На видео почти ничего не понятно. Но все равно надо позвонить тому следователю.
Она встала и вышла в коридор, вернулась уже с сумочкой. Пока она искала визитную карточку, ее руки заметно дрожали — дело принимало новый оборот. Если нападавший сообразит, что Анна не просто ослепила его фонариком, но включила запись, он может вернуться, не взирая на опасность, может подкараулить в подъезде, ворваться в квартиру открыто. Найдя белую карточку, она передала ее внучке:
— На, звони…
Девочка схватила сотовый, набрала номер.
— Капитан Александров, это Регина, дочь Анны Ревель… — затараторила в трубку. Бабушка сделала ей знак, чтобы не частила. — Вы сказали, если я что-то вспомню, звонить вам.
— Правильно. Я слушаю.
— Так вот… Мама включила телефон не для того, чтобы ослепить нападавшего! Мама включила запись!
Глава 26. Новые обстоятельства
Макс сорвался с места так быстро, что напугал Тиграна. Тот встрепенулся:
— Что-то с Анной?
— Нет. Мы потом с вами договорим.
Он поторопился вызвать дежурного и выпроводить Тиграна из кабинета, а сам помчался к машине.
«Неужели у меня есть лицо нападавшего, — не верил он. — Ну, Анна, ну, молодец».
Он всегда считал, что женщина только выглядит слабой, пока ей это удобно и выгодно, а в кризисной ситуации любая представительница «слабого» пола могла дать фору самому натренированному мужчине. Да, в прямом силовом конфликте против мужчины женщине устоять сложно физически. Но если она окажется вооружена — не оружием, так смекалкой — шансы увеличиваются.
Анна выглядела хрупкой, беззащитной и потерянной, неспособной к решению и поступкам. А оказалось, что даже в условиях продолжительного стресса, испуга за дочь и себя, смогла собраться и сделать запись. Понятно, почему нападавший ее ударил — это была естественная реакция, он не ожидал не только отпора, но и ослепляющего света в глаза. «И это объясняет, почему он так странно выбегал из квартиры — он какое-то время ничего не видел», — догадался Макс и чертыхнулся: если злоумышленник нашел выход из квартиры вслепую, значит, он бывал в ней и раньше. Получалось, это кто-то из знакомых Анны.
— И мы возвращаемся к тому же, с чего начали… Здрасьте, приехали, капитан Александров.
Он мрачно выругался.
Свернув к парковке у жилого комплекса Ревелей, он нашел место и, торопливо покинув машину, побеждал к подъезду. Через пару минут, он уже звонил в дверь квартиры Анны Ревель.
Открыли ему не сразу. Сперва осторожно спросили:
— Кто там.
— Это капитан Александров, вы мне звонили, — он сверился с часами, — двадцать пять минут назад.
И перевел дыхание.
Замок щелкнул, в просвет выглянула Зинаида Аркадьевна и распахнула дверь шире.
— Проходите.
Регина ждала в холле. Стояла в пижаме, прижимая к груди телефон и огромными глазами-блюдцами смотрела на него. Макс протянул ладонь:
— Показывай.
Девочка послушно оторвала руку от груди и положила аппарат на ладонь следователя.
Тот активировал экран. Видео уже было загружено. Макс вызвал воспроизведение.
Темнота и буро-коричневая рябь. Макс увеличил громкость записи. На записи отчетливо послышалось встревоженное дыхание. Картинка прояснилась.
«Она включила запись и держала вспышку прикрытой пальцем, — догадался Макс. — Молодец, Анна!».
Короткое движение, в котором смазанным белым пятном мелькнула постель Регины, стол и платяной шкаф. Анна развернулась к нападавшему и одновременно направила на него камеру. Макс остановил запись и дальше смотрел, медленно продвигаясь по записи. Вспышка выхватила мужское лицо. Скула, мочка уха.
Анна зафиксировала камеру на лице нападавшего всего на одно мгновение. Мутное, нечеткое изображение, над которым еще предстояло поработать криминалистам, но Макс выдохнул со смесью облегчение и разочарования — в нападавшем он не узнал ни Тиграна, ни Леонида.
Он просмотрел видео еще раз.
— Ну что? Это поможет? — Регина смотрела на него, в глазах стояла мольба.
Макс кивнул. Чуть коснулся локтя девочки:
— Ты молодец. Как ты нашла запись? Мы же смотрели сотовый и ничего в нем не нашли, — он коснулся вкладки с метаданными, чтобы убедиться, что видео сделано с этого аппарата.
Девочка бросила быстрый знак на бабушку, ответила:
— Заглянула в корзину…
— В самом деле? Анна удалила запись? — Он перевел взгляд на Зинаиду Аркадьевну. Та кивнула. — Удивительно.
Он указал пальцем на спальню Регины.
— Я могу зайти и осмотреть все еще раз?
Девочка кивнула.
Макс прошел в детскую. Включив запись, встал в том месте, откуда, очевидно, она была сделана — в метре от кровати Регины. Нападавший стоял за спиной Анны, у шкафа. Макс поманил к себе Зинаиду Аркадьевну, сделал шаг назад и указал ей на освободившееся место.
— Встаньте сюда, пожалуйста.
Свекровь была выше Анны примерно на голову. Суда по ракурсу, неизвестный стоял на расстоянии протянутой руки. Поэтому Анне удался ее трюк. И поэтому, оттолкнув женщину, неизвестный опрокинул ее на угол кровати Регины. Примерно так и написали криминалисты в отчете.