— Не буду притворяться, будто понимаю, — хмыкнул Джеред. — Но скажите мне вот что. Насколько легко вам видеть эти… линии жизни, да? Например, линии жизни коня или всадника. На каком расстоянии вы можете их почувствовать?
— Вы хотите, чтобы мы несли дозор ночью, — догадался Гориан.
— У меня была такая мысль. Итак?
— Если сосредоточиться, то думаю, что мы сможем легко заметить, что через лес движется что-то настолько большое. Несмотря на массы энергии в таких местах, — ответил Гориан и посмотрел на других, ища подтверждения.
— Думаешь? — Ардуций пожал плечами. — Раньше мы этого не делали.
— Ну что ж, — подытожил Джеред. — Раньше вы не управляли орлом, но это было поразительно. Как насчет того, чтобы снова произвести на меня впечатление?
— Мы делаем это не для того, чтобы производить на вас впечатление, — отозвался Оссакер. — Мы делаем это, чтобы учиться.
— Как вам больше нравится, — ответил Джеред. — Ну, доедайте. Пора идти.
В конце соластро ночь наступала быстро. Гориан сидел, прислонившись к дереву, пока остальные спали у него за спиной под мехами, которые так хорошо послужили им в Карке. Они остановились лагерем на берегу реки. Ночь была прохладной, что тоже говорило о приближении дуса, но Джеред не изменил своего решения и не разрешил разжечь огонь. Конечно, все Восходящие могли использовать окружающую их энергию, чтобы согреваться, но при этом зря тратилось много сил, да и во сне не помогало.
Менас вернулась в лагерь в сумерках, доложив, что цардитские разведчики патрулируют местность в нескольких милях от них. Численность верховых отрядов составляла от восьми до десяти человек. Это было пугающим известием, поэтому весь вечер они разговаривали только шепотом. Из-за этого Джеред тоже не спал, неся вместе с ним охрану в самые темные часы ночи.
Гориан открыл свое сознание окружающей энергии. Линии были тусклыми, мир спал. Он проследил дремлющие карты жизни деревьев вокруг них — мягко пульсирующие зеленые и коричневые тона — и реку за зарослями бамбука. Воду пронизывала жизнь рыб, которые повторяли движение ее течения и казались великолепным, мерцающим калейдоскопом.
Ночные твари принюхивались и крались по поверхности земли. Гориану едва удавалось различить маленькие неуклюжие силуэты барсуков, стремительные цвета и энергии мышей и крыс и гладкие контуры лисиц. Однако следить за ними подолгу было трудно. Все они могли его чувствовать, но Гориан сосредоточился на том, чтобы мысленно проецировать темноту, пробуждая их инстинктивные страхи и заставляя держаться в отдалении. У этих существ такие маленькие умишки, и они так легко подчинялись его воле! Интересно, получится ли у него заставить свернуть с дороги коня. Или десять коней. При наличии всадников это стало бы настоящей битвой воли и силы.
Остальные еще не до конца это поняли. У животного воля и ум неразрывно связаны с картой энергий и жизненными линиями. Восходящий прерывал линии жизни, чтобы управлять животным, как он сделал это с орлом и гортоками. Чем острее ум, тем труднее им управлять и тем больше энергии Гориану приходится тратить на выполнение дела. Это утомительно. И останется утомительным, пока он не найдет способ использовать энергию природы так, чтобы она ему помогала.
К нему шел Джеред. Сборщик двигался очень тихо, но Гориан видел карту его энергии: яркую, полную жизни и очень-очень высокую. Ее внешние отростки уходили в воздух вокруг него, связывая его с землей и стихиями узами, которых он сам никогда не сможет ощутить. Вот чем Восходящие отличались от всех остальных граждан Конкорда. Забавно, однако. Животные знали, что у них есть эти узы, и использовали их. Они могли отслеживать энергию земли, тепловых потоков в небе или в воде. Но люди были слепы. Большинство людей.
— Вокруг нет ничего плохого, — тихо сказал Гориан, не оборачиваясь.
Джеред прошел дальше и встал за его правым плечом.
— Ты был дезориентирован, когда впервые получил это полное чувственное восприятие? Как ты определял направление, если ты при этом двигался?
Гориан подавил свои чувства и поднял голову к Джереду — крупному и внушительному, если смотреть со стороны, но все равно просто обыкновенному человеку, ничего не понимающему в его способностях.
— Энергия становится сильнее и ярче, когда к ней приближаешься, — ответил он. — Тут проблемы нет.
— Ну конечно, — откликнулся Джеред. — Ты можешь еще посидеть?
Гориан кивнул.
— Я подежурю за Миррон. Она устала.
— Хорошо. Если ты уверен.
— И вообще, если появятся цардиты, я хочу попробовать одну вещь.
Джеред присел на корточки, так что их лица оказались на одном уровне.
— Ты ничего не будешь пробовать. Ты сообщишь мне, и мы разберемся, с чем столкнулись. Я твой командир. Я отдаю приказы и составляю правила.
— Вы мной не управляете, — возразил Гориан. — Мной никто не управляет.
— Почему ты постоянно бросаешь мне вызов, мальчик? — Лицо Джереда стало холодным, линии энергии поблекли. Его голос походил на шипение, глаза не мигали. — Я не стану повторяться. Ты будешь делать то, что я скажу, — и мы все останемся живы. Не перечь мне!
Гориан почувствовал, что сердце у него колотится, а тело дрожит. Лицо Джереда было так близко, что он мог различить каждый шрам и морщину даже в темноте. Он не смог найти слова, чтобы ему ответить. Лес позади него превратился в хаос: Гориану не удавалось сосредоточиться, чтобы разделить карты, окружающие их.
— Мне нужно осваивать мои способности, — с трудом выговорил он.
— Не этой ночью. Не тогда, когда нам угрожает опасность. Ты должен использовать только те дела, в которых совершенно уверен. — Голос Джереда чуть смягчился. — Я вижу, что тебе страшно. Ты смог бы сейчас справиться с новым делом, если бы понадобилось? С любым делом?
— Точно не знаю.
— Не сможешь. Страх творит странные вещи даже с такими, как ты. Вот почему ты должен подчиняться моим приказам. Когда придет время, я покажу тебе, что надо делать.
Джеред выпрямился, и Гориан ощутил привычный гнев. Его восприятие стало четким, вспышки и пятна цвета успокоились и превратились в более привычные линии и формы. Деревья, грызуны, птицы. Люди.
Гориан схватил Джереда за руку и притянул вниз.
— Кто-то идет, — прошептал он.
Джеред кивнул.
— Ясно, — отозвался он негромким ровным голосом, умерившим тревогу Гориана. — Скажи мне сколько, как далеко и в каком направлении.
— Я могу различить шестерых. Нет, семерых. Они идут пешком. Не совсем в нашу сторону. Они наверху склона, примерно в тридцати ярдах от нас.
— Хорошо. А теперь скажи мне: они идут вниз по склону или вдоль него? Не торопись. Сохраняй спокойствие, ты ведь знаешь, что они тебя увидеть не могут.
Гориан обнаружил, что голос Джереда невероятно успокаивает.
— Они спускаются вниз, к реке, но пройдут слева от нас, если не поменяют направление. Они идут друг за другом.
— Хорошо.
— Что мы будем делать?
— Ничего, — ответил Джеред. — Просто сиди как можно тише. Они не ведут разведку — скорее всего, спускаются, чтобы набрать воды.
— Нам надо разбудить остальных.
— Пока не надо! — Джеред напрягся. — Хоть раз в жизни, доверься мне.
— Но мы же не можем просто сидеть здесь!
— Можем, Гориан. И будем. — Джеред положил руку ему на плечо. — Если они будут приближаться, скажи мне. Когда они окажутся за пределами твоего обзора, скажи мне.
Гориан наблюдал, как цардиты — если это именно они — осторожно спускаются вниз по склону. У них не было огня, вспышка энергии не растекалась в темноте. Они не издавали никаких звуков, которые Гориан смог бы различить на фоне плеска реки. Он с трудом сосредоточился, и только присутствие Джереда придавало ему мужество и позволяло отличать фигуры людей от остальной жизненной энергии леса. Казалось, Гориан мог бы легко различать врагов: они бодрствовали, их линии жизни ярко горели. Но ему было трудно. Он чувствовал, что раздавлен страхом. Это мерзкое чувство необходимо быстро победить!
Фигуры продолжали двигаться. Гориан решил, что они идут по звериной тропе. Они не отклонялись в стороны. С растущим облегчением он наблюдал, как они приближаются к берегу реки и скрываются из виду. Как и предсказывал Джеред.
— Они ушли, — сказал Гориан на стремительном выдохе.
— Ты все это время не дышал? — улыбнулся Джеред.
— Наверное, — ответил Гориан, у которого голова кружилась от облегчения. Он с трудом подавил смешок. — Что теперь?
— Ты продолжай следить за тем местом, куда они ушли, а я разбужу остальных.
— Какой смысл? Они же ушли! — Джеред покачал головой, и Гориан почувствовал прилив досады. — Мне не нравится, когда на меня смотрят свысока!
— Тогда не задавай глупых вопросов. Тебе еще многому нужно научиться, молодой человек. — Джеред указал в ту сторону, куда ушли фигуры. — Это направление, откуда мы пришли. Если они следопыты, то могут увидеть наши следы. Так что всем нужно приготовиться, вот и все.
— О! — отозвался Гориан, стушевавшись. — Понимаю.
— Ты хочешь подвергнуть сомнению еще что-то? Возможно, как я орудую мечом?
Гориан надулся и потряс головой. Хорошо, что остальные спят. Настанет день, и он покажет Джереду! Покажет ему, у кого власть. Но он может подождать. Джеред отправился будить остальных, так что Гориан стал делать то, что ему велели. Он использовал гнев, чтобы сосредоточиться, не оставляя места страху, который снова начал подниматься в нем при известии, что враги могут вернуться.
Гориан различал негромкий голос Джереда на фоне плеска реки. Людей резко пробудили от глубокого сна, и их напугало неприятное известие. Менас быстро встала рядом с Горианом, держа в руках натянутый лук с наложенной стрелой и положив рядом с собой меч.
— Есть что-то? — спросила она.
— Нет.
Хотя стояла глубокая ночь, было светло. Небо усыпали звезды, и Божьи глаза ярко горели — как всегда при смене сола на дус. Когда Гориан подавлял энергии вблизи и внутри себя, он мог ясно видеть на расстоянии более десяти ярдов. Дальше тени становились слишком густыми.