Открыла глаза. Поняла, что она лежит и прислушивается к тишине. Вчера квакали лягушки, громко стрекотали кузнечики, смеялись где-то люди, бренчала гитара, шумел ветер. А сейчас нет никаких звуков. Вот вообще.
Темнота в углах, над шифоньером, за телевизором, дрожащий и тусклый свет фонаря, и тени на торце расползлись по потолку.
Закрыла глаза.
Спать ей не хотелось. А что ещё делать-то?
Открыла глаза.
Занавески вздрогнули. Окно медленно открывалось, поскрипывая несмазанными петлями. Само по себе. Свет луны ввалился в комнату студнем. А за ним что-то ещё… Галка хотела вскочить на ноги, но вдруг поняла, что почему-то застыла. Как во сне. Сонный паралич! Она в книжке о нём читала!
Окно распахнулось до конца одним резким и громким движением, и на подоконник вдруг забралось что-то. Чёрное, высокое. Согнуло колени, уцепилось пальцами за край подоконника. Лица не видно. Только волосы были длинные и будто серебрились в ярком лунном свете.
Существо спрыгнуло на пол. Ноги у него босые, сразу было слышно. Галка чуть не закричала от испуга, но не смогла. Существо бросилось на неё. В руках была ткань, чёрная какая-то наволочка или простыня. Она окутала Галку сверху и повалила на кровать.
От ткани пахло затхлым мхом, влагой, травой. Что-то тяжёлое село на Галку сверху, сдавив лёгкие. Проворные пальцы принялись окутывать, пеленать, сматывать крепко руки и ноги. Ничего не было видно, только сплошная темнота забила уши, рот и не давала даже немного пошевелиться.
Галка затрепыхалась, как рыба в сетях, но не тут-то было. Существо было тяжёлое и сильное. Сон не прекращался. Пискнула испуганно, и тут же два тонких пальца затолкали ткань поглубже в рот, прямо между зубов. Желудок резко свело. Галка постаралась дёрнуть ногами. Ткань облегала её со всех сторон, а руки подхватили Галку, подняли повыше и вдруг стали раскачивать вверх-вниз, вправо-влево. Галка, как в коконе, бултыхалась и мотала головой в такт этому раскачиванию.
Вверх-вниз. Вправо-влево.
Тишину разрезал лишь противный и какой-то скрипучий голос. Женский.
– Баю-бай, засыпай!.. – Звуки были вязкие, пахнущие болотом, илистым дном глубокого озера. – Сон придёт, сладости принесёт… Закрывай глазки, тишь, тишь… закрывай…
В темноте было страшно. Галку не только раскачивали из стороны в сторону, но и как будто сжимали ещё сильнее, сильнее, чтобы её коленки коснулись живота, а руки скрестились на груди, ладонями прямо к подбородку. Перехватило дыхание, и она с диким ужасом подумала, что может сейчас задохнуться совсем, насмерть.
– Баю-бай, засыпай… Сон придёт, заберёт…
Её раскачали, а после внезапно резко бросили на кровать. Матрас скрипнул старыми пружинами, ткань распахнулась, и Галка увидела у окна знакомую женщину, Юлию. Точно, всё это время там была именно она. Только с немытыми волосами, с чёрной грязью на лице и на руках. Ночнушка тоже была грязная и местами порванная. Юлия потёрла лицо тыльной стороной грязной ладони и как будто на миг стёрла собственное лицо целиком, оставив только кривую полоску на месте нормального рта. Потом забралась на подоконник и выпрыгнула обратно на улицу.
Несколько секунд Галка слышала только громкий стук своего испуганного сердца. Запахи леса и озера постепенно растворились во тьме. Возле уха зажужжал одинокий комар. Со стороны озера, через окно донесся нестройный хор лягушек. Громыхнуло далеко-далеко. Папа храпел прямо за стенкой. Ветер продолжал раскачивать скрипящее окно. Звуки вернулись.
Галка села на кровати, протирая глаза. Тело всё ещё чувствовало дробь чужих пальцев. В ушах звенело. На кровати лежала сорванная занавеска.
И ещё внутри осталось странное ощущение отступающего кошмара. Будто сон ещё не выветрился до конца.
Часы показывали три. До рассвета оставалось всего ничего, хотя в Питере, например, в это время уже всегда было светло как днем. Галка любила белые и длинные ночи Петербурга. У неё в классе училась девочка, Ника, которая жила раньше в Мурманске. Так вот, она утверждала, что в Мурманске летом есть период, когда солнце вообще днями и ночами напролёт стоит в зените и даже не шелохнется, будто кто-то приколотил его к месту гвоздями. Запутаться в реальности легко.
Папа перестал храпеть, но зато в небе громыхнуло несколько раз подряд. Галка подбежала к окну и выглянула на улицу. Всё небо было в тучах, от края до края. Сверкали молнии. Через несколько минут по крышам, по дороге и по крыльцу размеренно застучал дождь. Сразу стало немного прохладнее, и ветер развеял остатки ночного кошмара. Приснится же такое. Чтобы окончательно прийти в себя, взяла телефон в руки и сняла несколько коротких видео бушующей непогоды.
Затем прикрыла окно и вернулась в кровать. Сон опять не шёл, даже наоборот – прибавилось ещё больше энергии, будто кошмар зарядил мозги по полной программе. Открыла ноутбук и забросила нарезки видео в редактор. Пока мысль была ещё свежа. Быть видеоблогером сейчас вообще модно, особенно если умеешь правильно раскручивать паблики, личные странички и не стесняешься камеры. Их любят приглашать на телевидение, а ещё на этом деле можно неплохо зарабатывать. Галка пока ещё не думала о заработке, но в телевизоре побывать хотела бы. На каком-нибудь невероятно модном канале. Что режиссёр, что блогер – главное, с видео.
В довесок она отсняла получившиеся кадры из своего короткого и страшного кошмара, но уже наяву.
Общий план: маленькая тёмная комнатка, телевизор, шифоньер.
Крупный план: распахнутое окно, ветер колышет оставшуюся занавеску (не забудем потом отснять вторую, валяющуюся на кровати).
Камера в динамике как будто выплывает из окна сразу на улицу. Дождь залил следы, но всё равно выглядело атмосферно. Грязь, вода, дорогу залило, молнии. Неплохие кадры к тем, где Клим Палыч плавал на лодке в озере. Это уже полноценный фильм ужасов, а не короткий видеоблогинг.
С рассветом тревожная атмосфера в комнате полностью исчезла. Занавеска, валяющаяся на кровати, оказалась не чёрной, а обычной фиолетовой, а еще старой и с дырками. Под подоконником у неё намело травы, корешков и тёмной влажной земли. Дождь ещёдо сих пор слабо стучал по стеклу, но постепенно успокаивался. Галке даже стало от этого немного грустно. Кошмары ей снились не часто, а такие яркие так вообще никогда, это был первый раз. Наверное, это всё из-за природы вокруг, чистого воздуха и полного безделья. Ну и близнецы ещё нагнетали, конечно, со своим черепом в тряпке. Не со своим, а… не важно. Нагнетали, и всё тут.
Она дождалась определённого времени, когда можно уже было бы идти на завтрак. Родители всё ещё спали, насыщались полноценным отдыхом. Круто им, берут от жизни всё. А Галка уже хотела покушать. Она долго рылась в вещах, в одном из чемоданов откопала-таки зонт и отправилась за едой.
Дождь без ветра был терпим. Под ногами хлюпало, дорога полностью размылась, тонкие ручейки коричневого цвета растекались вдоль обочины в сверкающую траву. Только тапочки жалко.
До хозяйского домика она дошла одна, остальные жители глэмпинга были ведь не дураки и наверняка ещё спали. В столовой, помимо Галки, оказались лишь женщина на раздаче и старик-фронтовик, который занял дальний столик у лестницы и смотрел в окно, будто дремал с открытыми глазами. У стариков такое бывает.
– Какая погодка, а? – не спросила даже, а утвердила женщина, стоявшая на раздаче, широко зевая. У неё был смешной белый колпак, будто застрявший в копне крашеных волос.
– Да уж, не порыбачить сегодня.
– У меня из-за этого дождя постоянно давление скачет как бешеное, – пожаловалась ей женщина. – Тебе пюре или макароны, дочь? Сердце быстро-быстро колотится, глаза закрываются. Котлетку? Подливой полить? Вот сейчас вас всех накормлю и спать лягу ещё хотя бы на часик. Салат возьми, дочь, свежий, огурцы и помидорки.
Женщина зевала заразительнее некуда, и Галка сама несколько раз с большим удовольствием тоже зевнула и вдруг вспомнила, что не спала, по сути, с трёх часов утра, после кошмара. А сейчас уже было восемь. Какая-никакая внутренняя гордость у нее была за то, что она использует время эффективно, но усталость всё равно накатывала волнами. Прилечь, что ли, тоже после завтрака? Спать во время дождя – милое дело.
Галка заняла самое удобное кресло на веранде. Пока родители не видели, она одновременно ела и смотрела интересные ролики на ноутбуке. Котлета была ещё ничего, а вот пюре разваренное и пересоленное. Так себе, если честно. Повариха с повышенным давлением, видимо, устала всегда всё время вкусно готовить или влюбилась в кого-то.
Через полчаса появились первые посетители. Взрослые, как один, были вялые, зевали, жаловались на ужасную погоду, дождь, детский плач – которого, кстати, давно не было слышно – и на лягушачий хор. Лягушки и правда будто бы взбесились. Их хорошо было слышно даже отсюда.
Галка доела и пошла за кофе, пока можно было. Очень сильно хотелось спать.
По дороге медленно плелись близнецы. Шли под дождём, без зонтов, в одинаковых шортах и майках, мокрые и какие-то совсем не бодрые. Интересно, они совсем не спали или всёже небольшие перерывы на сон у них считаются? Спор ведь штука серьёзная, но здоровье гробить – это тоже совсем не дело.
– Ни одним глазком! – сказал Марк, перехватив Галкин внимательный взгляд. – Всё слишком далеко зашло, теперь уже не отступить назад.
– И что вы делали всю ночь?
Братья поднялись под козырек веранды, встряхнулись, как гуси. Мокрые волосы у обоих стояли вверх торчком, майки прилипли к телам.
– Изучали периметр, – ответил Добрыня. – Ну, там, лягушек вычисляли вдоль большого берега. Самых орущих. Потом рогоз драли. На поляну пришли, пока дождь ещё не пошел. А там народ так и спит на лавках, хоть бы им что.
– Я видела.
– Потом дождь сильно хлынул, мы домой обратно вернулись, телик смотрели. Ночью всегда очень странные вещи по телику показывают. Старые передачи какие-то. Про разных целителей и ведьм.
– И никто так и не заснул?