– Тогда нам надо поесть, а потом уже выдвигаться в город, – заключил Добрыня. – Только палку заберу из дома. Вдруг дичь по дороге попадется.
– Спорим на отжимания. Всё равно ты в отжиманиях полный профан.
Галке оставалось только качать головой. Мальчишки.
Пересекли кострище, по дороге вернулись к хозяйскому дому. Двери были открыты, но на веранде никто не сидел, а внутри все столы так и стояли со стульями кверху ножками. Ни завтрака, ни запахов еды даже. Все взрослые были заняты важным делом – спали, пускали слюни, видели сны. Подменные, видимо.
Галка открыла ноутбук за столиком на веранде. Почему-то она была уверена, что интернета сейчас не будет, но всё работало нормально. Вбила в поисковик слово «крикса» и почти сразу поняла, о ком была речь. Вот действительно с самой первой же статьи на «Википедии».
Марк и Добрыня стояли за её спиной и тоже внимательно читали.
– Сложно будет выиграть в споре, – брякнул Добрыня. – Тут бегством не отделаться.
– Я за рациональное объяснение, – Марк почесал переносицу. – Массовые галлюцинации, там. Период цветения борщевика или ещё чего-нибудь. Папоротника, например. Пыльца разнеслась по лагерю, вот все вдохнули её и крепко уснули. А на детей не действует, потому что у нас орган обонятельный еще недоразвит.
– Это мозг у тебя недоразвит, – хихикнул Добрыня.
Галка старалась не слушать их. Болтливые, не дают сосредоточиться. Открыла несколько вкладок и читала. Братья ещё минуты три препирались между собой, а потом замолкли, наверное, тоже наконец-то вчитались. Тишина стояла непривычная, даже для лагеря в лесу. Ни разговоров, ни каких-то еще человеческих звуков не слышно. Только шум леса. Точно так и было, настоящий шум настоящего леса.
А ещё Галка вдруг подумала, что сейчас утро, не особо-то и страшно. А что будет вечером или ночью? Когда солнце уйдёт обратно за озеро и дети останутся один на один с этой, с этой…
Старик, оказывается, стоял в дверях. Слеповато щурился, разглядывая сидящих за столом детей. Галка слишком поздно его заметила, уже было не убежать. Да и смысл убегать? Братья тоже дёрнулись было, но потом застыли. В руках старик держал пластинку в конверте. Бережно так, видно было, что он не собирался её кидать, явно.
– Вы не сумасшедший? – спросил Добрыня у него осторожно.
– Смотря о чём идёт речь, – ответил старик. – Когда рассказываю разное, многие думают, что я сумасшедший.
– Например, о чём?
– О криксе, – просто сказал старик. – Но мы называли её раньше ведьмой или ночницей. Ещё по-карельски, но я сейчас не произнесу, не помню, как звучит. Та, которая не даёт спать.
Тихо стало вокруг. В который уже раз. Борщевик на поле через дорогу покачивал рыхлыми белыми шляпками, будто приглашал послушать седого старика. Не убегать.
– Память дырявая, – продолжил старик. Морщинистые пальцы с грубыми и тёмными от времени ногтями мяли конверт пластинки. На нём была изображена женщина, чёрно-белый снимок. Крупный план. Красивая и молодая. – Мы все здесь сейчас в большой беде оказались.
– А расскажите, что именно вы помните? – попросила Галка.
Добрыня негромко буркнул:
– … И тогда мы точно решим, что вы действительно псих, – но получил тычок в плечо от брата и замолчал.
Старик будто собирался с мыслями. Потом все же произнес:
– Знаете, я ещё много лет назад пытался объяснить людям, что нужно делать. Столько лет прошло, а выясняется, что я был прав.
Глава восьмая
Бай, бай, бай, поскорее засыпай, уж как Сон ходит по лавкам,
Дрёма – по терему, они ищут Галюшку в высоком терему.
– Я был прав, когда доказывал остальным, что криксу нужно похоронить по всем правилам.
Иначе она так и не успокоится, – сказал старик. – Но меня никто тогда не послушал. Потому что все были напуганы, а страх делает людей глупыми. Люди хотели разделаться с ней как можно быстрее, закончить с этим кошмаром. Неважно как, лишь бы это все прекратилось.
Галка сощурила левый глаз. Сейчас будет загадочная история от старика.
Общий план: тихий лагерь, где все взрослые спят. Ну, почти все.
Сцена: рассказ старика, который живёт здесь со времён царя Гороха и точно знает про какое-то таинственное происшествие. Участники сидят за столиком и слушают, раскрыв рты. Играет подходящая музыка, чтобы мурашки по коже. На граммофоне самое то. Хороший получился бы триллер. Только, кажется, они и так уже были в настоящем триллере.
– А можно по порядку? – спросил Марк. – Ничего не понятно. Мы вот в интернете почитали немного про это существо, криксу, но… это же мифология. Неправда. А вы так говорите, будто это правда.
– Но я её видела своими глазами, – сказала Галка. – И вы тоже. И фигурки эти. Люди спят. Что-то совпадений много получается.
– Грибные споры. Отравление. Ужин несвежий, – сказал Марк. – В Италии как-то жители одного острова стали видеть летающих женщин и сирен. И ещё оборотней. Причём не раз и не два, а несколько лет подряд. Оказалось, что всё дело было в обыкновенном ржаном хлебе, который был заражен грибком и вызывал у людей галлюцинации.
– Марк может таких историй примерно сотню рассказать, – вставил Добрыня. – Ему родители выписывают журнал про разное и необычное. НЛО там, снежные люди, динозавры. Но с научным обоснованием. Про грибок я тоже верю. Мы, может, все сейчас под действием отравы. Организм взрослых она разъедает быстрее, чем детский. Вы вот ужинали вчера?
– Ужинал. Мой правнук продукты заказывает в хорошей фирме. Отравиться нельзя. Если только вы сами рыбу не ловили за третьим островом. Там йода много, и щука невкусная. – Старик продолжал мять конверт пластинки. – А по поводу криксы… зря вы мне не верите, молодые люди. Я знаю, что в интернете есть всё, почитайте внимательнее. Мне внук рассказывал и показывал. Это как дополнительный разум для человечества. Люди ведь не развили мозг на достаточном уровне, поэтому в какой-то момент современные технологии скакнули далеко вперёд, а разум человека – нет. И вот поэтому и пришлось создавать дополнительные мозги.
Интересно он сейчас завернул. Галка о таком даже и не думала никогда.
– Ну, смотрите. В интернете все пишут, что крикса – это злое мифологическое существо, – сказал Добрыня. – При жизни оно было ведьмой, причём бездетной, а после смерти стало как раз криксой. Её ещё называют крикливицей или ночницей. Главная цель криксы – дети. В основном младенцы. Она приходит за ними, щекочет, пеленает, не даёт спать. Изматывает то есть. Ей нужно, чтобы дети стали слабыми, и тогда она их забирает к себе, как добычу, и питается их жизненными силами.
Он зевнул.
– Мы измотаны, это правда, – добавил Марк. – Но мы сами виноваты, у нас спор. А проигрывать неохота. Иначе зачем было вообще в него ввязываться?
– Есть несколько способов прогнать криксу. Детей умывают святой водой, обвешивают дома оберегами, проводят ритуалы, – Галка сверилась с последней открытой вкладкой. – Но вообще издавна считается, что если крикса завелась в деревне, то лучше всего покинуть её вместе с детьми. И больше никогда в то место не возвращаться.
Старик несколько раз кивнул. Какой же он был старый всё-таки. Лицо соткано из морщин.
– Да, верно, милая. В общих чертах. А там ничего не написано про подменный сон?
– Не нашла.
– А про то, как избавиться от криксы раз и навсегда?
– Есть и такой способ? – Добрыня лениво ковырял едва заметную трещинку в столе. – Если и правда допустить, что некая ведьма завелась в лагере, то нам бы не помешало что-нибудь этакое. Сожжение на костре там, или найти старую ведьмину могилу и почитать молитвы. Какие ещё есть приёмы?
– Я в кино видел, что нужно перезахоронение, – вставил Марк. – Всех злых существ нужно перезахоранивать. Но вообще, конечно, для начала надо позвонить в больницу и вызвать врачей. Проверить родителей на предмет отравления грибками.
– Ближайшая больница… – Галка быстро набрала в поиске. – Ага. Нашла номер телефона. Сейчас мы в два счёта вызовем и проверим нашу теорию.
– Она вам не даст этого сделать, – сказал старик негромко. – В подменном сне у неё свои правила для всех, милая.
Галка набрала номер больницы, и пока шли длинные гудки, спросила у старика:
– Почему вы решили, что мы все сейчас находимся в подменном сне? Никто из нас ведь не засыпал. Может, это только на взрослых действует как-то?
Старик не успел ей ответить, трубку подняли, и уставший женский голос сказал:
– Восьмая районная, слушаю.
– Здравствуйте! Я бы хотела вызвать врача. У меня с родителями что-то. Плохо себя чувствуют. Отравились, наверное.
– Адрес скажи, – спросил женский голос без особого энтузиазма.
– Это глэмпинг. «Никта».
– Клим Палычу привет, – сказал женский голос. – Пусть загрузит родителей к себе в машину и привезёт. Примем.
– Клим Палыч не может, Клим Палыч сам отравился.
– Знаем мы, как он травится. Проспится, тогда и поговорим.
– Он правда отравился. Грибами или ржаным хлебом. Мы не можем понять. Тут эпидемия. Человек десять лежат. Пришлите кого-нибудь к нам сюда, пожалуйста.
Женский голос хмыкнул.
– Вы шестые за это лето. А ведь всего полтора месяца лета прошло.
– Что «шестые»?
– Шестые, шестые. Такие вот городские балбесы малолетние. Приезжают из своих Москв и Питеров, делать вам на природе больше нечего, вот и балуетесь звонками. Звоните, значит, с паникой какой-то в голосе. То эпидемии, то пожары, то нашествие змей. А почему не последние дни Помпеи сразу? Давай, родная, прекращай это дело, иначе я Клим Палычу позвоню и все передам. Найди себе другое развлечение, хватит взрослых отвлекать от работы.
– Но это же правда! Я не вру! Пришлите кого-нибудь к нам! Тут все спят лежат…
– Как бы я хотела тоже сейчас прилечь и поспать. Но нет, приходится тратить время на разных оболтусов, – женщина на том конце зевнула. – Прекращай, говорю. И не звони больше, не зли меня.