Шестой, седьмой, восьмой.
Галка потратила минут, наверное, двадцать, перебирая содержимое ящиков. У Риммы добра было навалом. Зажиточная, как сказали бы в те времена.
Ещё пара ящиков. Грязь, вонь, жижа.
Потом, внезапно, пальцы наткнулись на что-то сухое и мягкое, податливое и даже приятное на ощупь. Ящик стоял высоко, и, чтобы до него добраться, Галка встала на цыпочки и вытянула вперед руку.
– Ага, – пробормотала она, вслепую шаря пальцами по ткани. – Ага.
Вообще-то Галка до конца до сих пор не верила, что что-то она здесь найдет. Потому что при свете дня можно сколько угодно говорить про подменный сон, криксу, сбежавших жителей деревни и так далее, но… мы же в двадцать первом веке живём. Интернет выдаст нам миллион разных ссылок на любую страшную историю. Во всё, что ли, теперь верить?
Но вот она, ткань. Под пальцами. Тёплая. Галка немного потянулась, ухватила ящик по бокам и осторожно опустила его на полку немного пониже. Заглянула внутрь. Из ящика даже пахло иначе, без гнили и старья. Не было ни паутины, ни пыли. На дне лежало сложенное белое покрывало. Новенькое, разве что не хватало бирки с ценником.
Галка присмотрелась. Не совсем белое, а с узорами. Узор был вышит тонкой нитью и едва заметен. Отогнула уголок и увидела там вышивку, под старину. Красной нитью плелись странные и двухмерные существа: олени с рогами, женщины, согнувшиеся в поклоне, другие женщины с раздвинутыми в стороны руками и ногами, похожие больше на лягушек.
– Ага, – повторила Галка, будто все остальные слова она хранила для себя про запас.
Вынула покрывало, прижала обеими руками покрепче к груди. Ткань была невесомая и уютная. В неё хотелось завернуться. Завернуться и видеть прекрасные и волшебные сны. Как же хорошо было бы сейчас закрыть глаза, прилечь где-нибудь… на краешке леса. Возле озера. Под тёплым солнцем. Послушать колыбельную…
Где-то за спиной в воду шлёпнулся камень, выводя Галку из внезапного оцепенения. Это же надо было так устать, чтобы чуть не свалиться в сон прямо здесь. Она свернула покрывало ещё в два слоя, убрала его под мышку и направилась к выходу.
Квакали лягушки. Душно было невыносимо. Вода под ногами будто нагрелась ещё больше, стала вязкой и мешала идти дальше.
Галка вышла за порог в тёмное помещение и столкнулась там нос к носу с мальчиком. Она вскрикнула, едва не отпрыгнув от него назад. Мальчик дёрнулся и исчез. Комната была пуста, и на воде расходились круги от Галкиных ног. Тонкий её вскрик растворился в комнате почти сразу.
Мальчик был как живой. Она успела его хорошо разглядеть. Лет десяти, курносый, с грязными щеками и царапиной на носу. Веснушки густо рассыпались по щекам. Одет он был в широкую серую рубашку, затянутую сверху чёрным ремнем. Ещё ворот был распахнут, и рукава закатаны до локтя.
Галка только сейчас сообразила, что так и стоит около двери, а ненастоящий мальчик ярко отпечатался в её испуганном сознании. Вот только если он был ненастоящий, откуда у неё осталось столько подробностей?
Что-то снова шевельнулось справа. Галка резко повернулась и успела заметить там девочку, которая словно вжалась в стену – и растворилась прямо в ней. Девочка выглядела постарше. Лет пятнадцать. Волосы были укрыты платком. Платье широкое. Лицо овальное, красивое и тоже с веснушками.
Девушки сейчас тоже нигде не было видно. Только её образ остался у Галки в голове. Встревоженная ранее вода снова успокоилась. Ни всплеска, ни шума.
Галка осторожно тряхнула головой. Показалось. Или ещё что-то. Надо было выбираться из этого места, и как можно скорее. Она успела сделать несколько шагов, прежде чем слева, совсем близко к ней, возник ещё один мальчишка, лет семи, коренастый, широколицый, в чёрной кепке. Он дотронулся до Галкиного локтя и исчез в темноте. Пальцы у мальчишки оказались ледяными. Галка вскрикнула снова, бросилась к проходу, едва не упав несколько раз. Темнота вокруг неё стремительно сгущалась. Казалось, что вокруг появлялись ещё мальчики и девочки, но тут же исчезали, и поэтому Галка даже не успевала их как следует разглядеть и запомнить. Она думала, что не добежит до нужного места. Темнота сожрёт еёпо пути. Ирония судьбы ребёнка двадцать первого века – умереть на неизвестном острове в подвале дома ведьмы. И ведь никто её здесь не найдёт, в лагере все сейчас спокойно спят. Один старик…
Она выскочила из тёмной комнаты, как пробка из бутылки. Так всегда говорят, хотя сравнение сейчас было не совсем корректным. Галке показалось, что она, скорее, вылетела оттуда пулей.
Пробежала, наверное, с метр, прежде чем наконец-то остановилась, тяжело дыша. Лицо было всё в каплях, одежда сильно промокла. Ткань под мышкой тоже.
Мальчики и девочки. Галка снова обернулась, ожидая увидеть всех их, стоящих в дверном проёме. Но там было темно и пусто. Сердце колотилось. Образы детей мельтешили в голове. Как крючочки, не дающие ей передышки.
– Милая, ты в порядке?
– Да чтоб вас… – Галка ругалась редко, но сейчас не сдержалась. Потому что старик её в этот момент ужасно напугал. Хорошо хоть, негромко сказала.
Он стоял на краю провала, сложив руки на животе. Смотрел вниз.
– Нашла покрывало?
– Да! – Галка показала сверток. – Удивительно, конечно. Там всё полностью сгнило, а этой ткани хоть бы что.
– Потому что это магия. Поднимайся ко мне, милая, и завершим дело. Всех спасем.
Она осторожно обошла накренившиеся брёвна, по которым скользила вниз до этого. Примерилась и попробовала за что-нибудь ухватиться. Не так-то просто это оказалось. Спускаться всегда намного легче, чем подниматься обратно. Это вам любой скалолаз скажет. Хотя кошки могут и поспорить. Если бы они умели спорить, конечно.
На старика надежды не было никакой, он вряд ли поможет ей подняться. Галка осмотрелась.
– Не задерживайся, милая. Мы и так уже много времени потеряли, – нетерпеливо произнес старик. Волновался. Даже покашливать начал: «Гха-ха, гха-ха».
– Погодите, тут подумать надо. Скользко.
– Справа посмотри. Выступы и корни.
Действительно, справа сквозь развалившиеся от старости и времени брёвна торчали толстые корни большой сосны. По ним можно было подняться примерно до середины, а потом перебраться на вон то немного покосившееся перекрытие, и уже почти будешь наверху.
– Я сейчас.
Галка засунула покрывало за пазуху, полезла по корню наверх. Корень был липкий и царапал ладони. Уже через полминуты Галка поняла, что придётся как следует повозиться. Она соскользнула вниз, чтобы немного отдышаться.
– У меня есть отличная идея! – воскликнул старик. – Кинь мне покрывало, милая, я его размотаю и сделаю крепкую верёвку, как в фильмах, знаешь? Когда люди сбегают из запертых квартир.
– Вы не выдержите меня, – засомневалась Галка. – Упадёте еще, кости переломаете.
– Это я с виду слаб, а в душе молод и силён. Кидай, разберемся. Привяжу хвост куда-нибудь.
Идея, в общем-то, была неплохой. Галка вытащила покрывало, примерилась, чтобы бросить, но в момент броска что-то кольнуло её руку в локте. Холод. Прикосновение призрачного мальчишки. Галка вздрогнула. Брошенное покрывало спикировало криво влево и упало в воду.
– Что же ты вытворяешь! – вскричал старик, хватаясь за голову. – Испортишь ведь! Гха-ха-гха-ха!
Он зашёлся в приступе тяжелого и мокрого кашля.
– Покрывало шестьдесят лет тут пролежало, и ничего, – виновато буркнула Галка.
Она подбежала к свёртку, вынула его из воды. Ткань впитала воду, потяжелела. Галка выжала её, и сквозь пальцы засочилась не только грязная вода, но и какие-то серые и старые разводы, будто с него смывалась краска.
– Кидай скорее, милая! – закричал старик. – Ну же!
Галка, не слушая его, развернула покрывало и увидела, что вышивка под струйками воды размеренно движется. Олени, женщины, похожие на лягушек, другие женщины – все они шевелились, как в настоящих мультфильмах. Крутили головами, сдвигали и раздвигали ноги, поднимали над головой руки.
Крупный план: Галка сошла с ума от недосыпа и стресса.
Стоп камера.
Крючки в голове. Кто-то раньше говорил ей про это. Вспомнила. Чтобы выбраться из подменного сна, нужна небольшая деталь, которая заставит тебя засомневаться в реальности происходящего. Потому что в реальности крикса ничего сделать тебе не может, она сильна только в созданном ею мороке и сне.
Сон дал трещину.
– Чего ты застыла, милая? Гха-ха! Время теряем!
Галка перевела взгляд с дергающихся фигурок на старика и ужаснулась. У того было тёмное и какое-то одутловатое лицо, как у настоящего утопленника из фильмов ужасов. Под глазами набухли сизые мешки, а вздутые белёсые губы блестели на солнце. И ещё морщинки. Это были и не морщинки вовсе, а налипшие всюду речные водоросли.
С края на неё пялился не живой человек, а настоящий заложный покойник. Галка читала про таких в книгах. Люди, умершие насильственной смертью.
– Милая, кидай же, ну! – произнес старик, выплёвывая изо рта струйки воды.
– Я вас вижу настоящего, – пробормотала Галка, хотя от страха у нее будто спёрло дыхание. Она попятилась обратно от провала и света, к фанерной двери. – Вы мертвец. Не настоящий. Это подменный сон, в котором вы заставили меня спуститься сюда и достать покрывало.
– Глупости говоришь, – старик засмеялся, будто квакал. Форменная жаба. – Ну какой я мертвец? Так, одной ногой в могиле.
– Вы утонули.
Смех резко оборвался. Старик посмотрел на Галку сверху вниз, склонив голову набок.
– Утонули, и очень давно. Вас, может быть, и нет в реальности, вы в подменном сне своей возлюбленной. Всегда там и были. Поджидали жертву, с помощью которой можно было бы вытащить криксу со дна озера.
Глаза старика сузились, превратившись в два синяка. Он забормотал:
– Ах ты, дрянь мелкая. Безобразная деваха, наглая выскочка. Гха-ха. Нашла чего говорить. Рот свой поганый раскрыла и болтает всякое! Ну-ка, кидай сюда покрывало. Твоё, что ли? У, воровка. В кого только такая? Ещё хвалится. Хорошая, говорит, милая! Ку