40.
* Экзегетика — раздел богословия, занимающийся трактовкой Библии. (Примеч. ред.)
В ранних христианских общинах тон задавали апостолы, пророки и учителя. Епископы, дьяконы и пресвитеры находились на втором плане. Тогда это был технический персонал, наделенный г определенными административными, организационными и хозяйственными функциями. Позднее должность епископа стала выделяться. Сначала он возвысился над пресвитерами, которым был равен в течение всего I в., а затем и над харизматиками, апостолами, пророками и учителями. С конца II в. епископ окончательно перехватывает первенство и замыкает на себя все руководство общиной41.
Но по мере того как епископ из подчиненного сначала превращается в равного, а затем и вышестоящего, среди самих епископов начинают возникать градации. Это в прямую зависело от значимости населенного пункта, в котором тот или иной еписиоп отправлял службу. Епископ провинциального центра (такие города назывались метрополиями), как правило, приобретал звание митрополита (причем некоторые из них, например, в провинции Иллирия, называли себя даже архиепископами) и превращался в главу всех остальных епископов. Причем границы области такого церковного управления, как правило, совпадали с административными границами соответствующей провинции. Этот процесс протекал не вполне безболезненно, но на Востоке в общем завершился к началу III в.; самое позднее, к концу этого века каждая провинция имела своего митрополита42.
Но и среди самих высших епископов появляются еще более высокие. Например, епископ Милана, города в Северной Италии, ставшего со времени Диоклетиана императорской резиденцией, представлял высшую церковную власть на территориях сразу нескольких провинций. Наконец, имелись и более обширные церковные образования, не укладывавшиеся в рамки административных конструкций империи, руководители которых приобрели еще более широкие полномочия: во-первых, предстоятель Александрии по отношению к доброй сотне епископов всего Египта; во-вторых, предстоятель Антиохии по отношению к большей части епископата Сирии (территории менее однородной в политическом и культурном отношении). Аналогичные привилегии получили на Никейском соборе (325 г.): менее значительный предстоятель Иерусалима (подчинение ему священнослужителей трех палестинских провинций произошло только в 451 г., благодаря бесстыдному соглашателю и фальсификатору архиепископу Ювеналию), а также предстоятели городов Эфеса, Кесарии в провинции Каппадокия и Гераклеи, а на Константинопольском соборе (381 г.) и столицы Востока — Константинополя. Титул патриарха (праотца), поначалу носимый даже простыми епископами, с V в. остается прерогативой только пяти высших епископов («экзархов», согласно документам Халкидонского Собора) — предстоятелей церквей Александрии, Антиохии, Константинополя, Рима и Иерусалима.
Однако именно в Риме должность правящего епископа появилась поздно, только при четвертом или пятом поколении христиан, во всяком случае, гораздо позднее, нежели в Сирии или Малой Азии. Еще в середине II в., когда римская христианская община насчитывала около 30 тысяч человек и 155 священнослужителей, там никто не ведал, что основана она Петром! И никто слыхом не слыхивал о его пребывании и мученической смерти в Риме43.
Самый ранний список римских епископов приводится Отцом Церкви Иринеем, епископом Лиона, в его труде «Adver-sus haereses» («Против ересей»). Книга эта написана между 180 и 185 гг. Греческий оригинал утрачен, зато в латинском переводе третьего или четвертого, если даже не пятого века, она сохранилась полностью. Литература об этом едва ли обозрима, а текст, по-видимому, «испорчен». Что же касается того, каким образом составлялся сам список — то это дело темное. Ириней не приводит ничего, кроме имен. О первенстве Петра нет ни слова! Ведь в конце II в. Петр не считался епископом Рима. Правда, в IV в. утверждалось, что Петр провел в Риме 25 лет! В свое время очередность римских епископов представил епископ Евсевий, недобросовестный, сам грешивший фальсификациями, историограф (ср. также: кн. 1, стр. 172). Евсевий «улучшил» также список епископов Александрии, а равно и Антиохии, причем епископам Корнелию, Эросу и Теофилу выделил строго по четыре года. Также искусственно он рассчитывал и список епископов Иерусалима, о сроках деятельности которых у него, по его собственному признанию, не было «никаких письменных сведений». Позднее епископ Епифаний подогнал даты деятельности иерусалимских епископов под даты правления императоров. Около 354 г. «Catologus Liberianus» («Реестр Либерия»), простиравшийся от Петра до этого папы, занимавшего престол с 352 до 366 года, продолжил и «усовершенствовал» процесс датировки добавлением месяцев и дней. Об этом сообщает католик Гельми/ Gelmi, оговариваясь, «что все эти даты не имеют никакой исторической ценности». Сегодня с этим соглашаются все католики, но всякий раз подчеркивают, что тем драгоценнее сам ряд имен — древний и подлинный!
«Liber Pontificalis» («Книга римских понтификов»), официальный и старейший список римских епископов, содержащий «уйму сфальсифицированного или мифического материала и дополнивший его дальнейшими вымыслами» (Каспар/ Caspar) — короче настолько мошеннический, что до рубежа VI в. не имеет никакой исторической ценности, называет первым епископом Рима не Петра, а некоего Лина. Затем Лина передвигают на второе место, а Петра — на первое. В довершение, сконструировали «"службу" Петра», которая в «античных обстоятельствах», ясное дело, «проявлялась от случая к случаю» (Каррер/ Каггег) и которая затем тихой сапой трансформировалась в «папство». Иезуит Ганс Гротц/ Hans Grotz поэтически повествует: «Как зерно пал Петр на римскую почву». После этого еще многие упадали и продолжают упадать — можно перечислить всех «преемников» Петра, с датами смерти, в так называемой непрерывной последовательности. Но с течением времени список римских епископов переписывали, улучшали, дополняли; так что, в конце концов, таблица дат правления первых 28 епископов Рима, сведенная из данных пяти византийских хронистов, дает совпадения только в четырех случаях. Более того, тот, кто окончательно редактировал текст, по-видимому, папа Григорий I, расширяет список «святых» пап до двенадцати — по аналогии с двенадцатью апостолами. Во всяком случае, данные о римских епископах первых двух веков так же ненадежны, как и списки александрийских или антиохийских епископов, а «относительно первых десятилетий — полный произвол». (Хойси/ Heussi)44.
Добавим, что официальная папская книга открывается поддельной перепиской между св. Иеронимом и папой Дамасием I! (И это не единственный образец: Псевдо-Исидор дает еще одну фальсификацию.)45
Правда, иезуит Гризар подчеркивает то «обстоятельство, что список старых римских епископов, начиная со св. Петра, относительно достоверности очередности и имен выгодно отличается от очень многих (!) других перечней епископов. Туда якобы не проникали измышления и подлоги, в то время как списки древних предстоятелей других церквей были излюбленным полем, на котором упражнялись выдумщики».
Фактически дело с римским епископским перечнем (для католиков, без сомнения, особенно важного) обстояло никак не иначе, чем в других случаях46.
В общем-то, подобные, местами сконструированные, но по большей части полностью высосанные из пальца, либо искусственно объединенные перечни имен, существовали задолго до христианства и его точно так же сфальсифицированных епископских реестров. Таковы: перечни лиц, занимавших высшие выборные должности в греческих городах-государствах, царей Спарты, диадохов, руководителей философских школ Греции и победителей Олимпийских игр. Но прежде всего приходят на ум ветхозаветные генеалогии, бесконечным перечислением имен гарантирующие преемственность участия в божественном обете, особенно список высших священников — правителей народа Израилева в изгнании. Возможно, к этому иудейскому принципу восходит стремление ислама гарантировать преемственность устной традиции последовательной цепью начинающихся от Пророка свидетелей (isnad)47.
Во всяком случае, исторические причины возникновения папства имеют совсем иную природу, нежели ту, которую нам пытаются навязать при помощи теологических спекуляций. Оно проистекает не из гипотетического основания апостолом трона римских епископов, но прежде всего из политического, идеологического и культурного значения миллионного города, его исключительного положения как центра Римской империи, «caput orbis» — «главы мира» — языческих поэтов. Именно это стало решающим фактором, что римские иерархи весьма примечательно обходят молчанием.
Не только в случае Рима, но и повсеместно церковный ранг города более или менее соответствует его политическому значению. И в других правительственных центрах Империи местные церкви также извлекали большую или меньшую выгоду из своего положения. Это относится, например, к Милану или к Сирмии, расположенной в соседней Паннонии, которая также некоторое время была резиденцией императора и praefectus praetorio. Когда же в конце IV в. префектура провинции Галлия переместилась в Арль, тамошний епископ тотчас же заявил о своих претензиях на митрополичье достоинство.
Особенно быстро выдвинулся на первый план Византии, ибо между 326 и 330 гг. он из небольшого, но благодаря своему географическому положению, имевшего важное стратегическое и экономическое значение, города превращается при Константине I в Константинополь, «Второй» или «Новый» Рим. Основанный на семи холмах, он соперничал со старой столицей на Тибре и уже в IV—V вв. превзошел ее в великолепии и мировом значениии. Так что и тысячу лет спустя поздневизантийский ученый Мануэль Хризолор славит его: «Мать красива и статна, но во многом дочь прекрасней». Константинополь играл ведущую политическую, военную и экономическую роль во всей Империи. Константинопольский патриарх постепенно стал вровень с патриархами Александрии и Антиохии, а в конце концов — «имперским епископом» и соперником епископа Рима. При этом ссылались на то, что христианство зародилось на Востоке: «на Востоке родился Христос», как козыряли перед Западом синодалы I Константинопольского Вселенского Собора 381 года,-А после арабских завоеваний VII в. один лишь Константинополь остался значительным патриархатом Востока