21.
Но на основной сцене разыгрывался религиозный спектакль.
Противники Халкидона восставали прежде всего в Александрии — оплоте оппозиции. И если папа Лев в 454 г. говорил* о «тьме Египетской», то тьма над Александрией была еще беспросветней22.
Александрийского патриарха Диоскора, который был низложен в Халкидоне как сторонник Евтихия, сменил верный решениям Собора католик Протерий (451—457 гг.), от которого Лев потерпел поражение в споре о сроках празднования Пасхи, что было воспринято Римом крайне болезненно. Вскоре после смерти императора Маркиана 26 января 457 г. Протерию был противопоставлен монофизитский монашествующий священник Тимофей (457—460 гг.), по прозвищу Элур (Кот), приверженец Диоскора, канонически рукоположенный двумя епископами 16 марта. В течение многих лет он настраивал александрийских монахов против Протерия. Утверждалось, что по ночам он, в образе ангела, являлся перед кельями анахоретов и заклинал их избегать Протерия, а Тимофея (т. е. его самого) избрать патриархом. Если эта, по-разному передаваемая из уст в уста, история правдива, то из нее видно, чего можно ожидать от монахов, если же это вымысел — то он показывает, на что способны люди, а они во все времена, по всей видимости, способны на все. Тимофей Элур был, однако, немедленно арестован императорским наместником, изгнанного Протерия вернули в Александрию с помощью армии, но уже 28 марта он был убит во время богослужения (не то в «чистый четверг», не то в «страстную пятницу») разъяренной толпой христиан в церкви Св. Квирина. Его труп был осквернен, разорван на части и сожжен. Он стал святым римской церкви (поминается 28 февраля).
После этого архиепископ Тимофей Элур, которого Лев I называет «гнусным убийцей» (parricidia) — во всяком случае убийства были ему на руку—- «очистил» египетский епископат от своих противников. Всех епископов, которые противились ему, он низложил. Папу* а также патриархов Константинополя и Антиохии он на синоде в Александрии предал анафеме, по всей видимости, в отместку за свержение Диоскора, возвышение Константинополя и за отказ в Халкидоне от христологии Кирилла. Но в 460 г. император по настоянию папы, завалившего Восток посланиями и заклинавшего правителя стать не только владыкой мира, но и защитником церкви, распорядился об удалении александрийца. Тимофей Элур был сослан сначала в Пафлагонию, а затем и в Крым. На александрийский трон взошел рукоположенный десятью епископами Тимофей Салофакиал («Размазня») — «новый Давид по кротости и терпению» (о Давиде см.: кн. 1, стр. 74)23.
В августе 460 г. Лев еще направлял в Египет поздравления и предостережения — последние дошедшие до нас его послания. Обрадованный, он поздравлял «Размазню» с назначением, одобрял императора Льва за изгнание предшественника, «гнусного отцеубийцы» — и осенью следующего года, а именно: 10 ноября — скончался24.
Лев I, первая выдающаяся личность в истории папства, являвший собой превосходную смесь ловкого прагматика со столь же искусным доктринером, своими повадками напоминал, по меткому определению Галлера/ Haller, скорее лису, чем льва. Перед вышестоящими, например, перед императором Львом I, он мог пресмыкаться настолько беззастенчиво, как если бы был ярым поборником цезарепапизма. Он мог, если это было выгодно, изображать из себя повелителя даже в общении с вышестоящими персонами. Дипломат до мозга костей, он умел переть напролом и ретироваться, кланяться и попирать ногами, и пыжиться, как никто другой. Но прежде всего, он умел донимать собственный клир Мелочными придирками. Он мог вызывать на ковер будущих святых и отказывать «жалким» рабам в священническом сане. Он мог требовать от паствы смирения и покорности, сам же претендовал на верховную власть над всей церковью, на высший чин и высшие почести, упирая при этом на свою личную скромность. Но прежде всего, он мог безжалостно преследовать и санкционировать преследование всего, что шло вразрез с католицизмом, заточая, ссылая и физически уничтожая, одновременно провозглашая любовь к ближнему и к врагу, всепрощение и отказ от мщения. Он манипулировал императорами, не позволяя им слишком сильно манипулировать собой. Его не волновало ослабление Западной Римской империи, более того, он использовал ее бессилие в своих целях. Остатки ее сил он направил на борьбу с Востоком, чтобы и из этого извлечь выгоду, хотя под конец жизни это удавалось ему все меньше. И все же решения Льва на века отложили свой отпечаток на церковное право. А его авторитет был столь высок, что его послания стали излюбленным объектом христианских фальсификаторов25.
19 ноября на папский трон взошел, «не по заслугам, но милостию Божией», сардинец Иларий (461—468 гг.) — тот самый диакон римской церкви, который некогда столь поспешно улизнул с «разбойничьего Собора» и в благодарность за свое спасение воздвиг в Риме капеллу.
Восточный опыт запал ему в душу. Он писал, за редким исключением, только западным адресатам, прежде всего испанским и галльским епископам. На все семь лет его понтификата не приходится ни одного послания относительно христологических проблем Халкидона, более того, если не принимать во внимание один крохотный фрагмент — ни одного послания на Восток. Это объясняется не только неспокойной обстановкой в южной Галлии, вторжениями туда германцев, узурпацией епископского трона Нарбонны Гермесом, ограничением последнего в правах, а также непрекращающимся противостоянием Арля и Вьенны и волнениями в Испании. Ведь находил же папа время для преследования римских «македониан», которым симпатизировал император Антемий. Находил он время и для возведения шикарных построек: продолжалось совершенствование Латерана, восстанавливалась после вандальских погромов другие «Божьи дома» — собор Сэ. Петра, собор Св. Павла и Сан-Лоренцо. Римская церковь уже была самой богатой церковью христианского мира, куда богаче константинопольской и александрийской церквей. В то время как город постепенно хирел, беднел и деградировал, соборы блистали сказочной роскошью: купели с серебряными оленями, исповедальни с золотыми арками, усыпанные драгоценными камнями кресты и сверкающие драгоценностями алтари... Однако во всей папской корреспонденции «ни слова о религиозной проблематике...» (Ульман/ Ulmann)26.
Во внешней политике император Лев I, фанатичный католик, уже задолго до Юстиниана предпринял колоссальные усилия для сокрушения государства вандалов-ариан. Их вера была столь же ненавистна католикам-римлянам, как и их германское происхождение и германские обычаи.
Поскольку на Западе с конца 465 г. императорский трон был вакантен, Лев I в 467 г. провозгласил цезарем Запада зятя Маркиана Антемия. Антемий, победитель остготов и гуннов, вторгся со своей армией в Италию, стал августом и угрожал Гейзериху, что Восточная империя объявит войну, если не прекратится его враждебность по отношению к Западной Римской империи. Когда же Гейзерих сам объявил войну, Константинополь снарядил армию, затратив огромную сумму в 64 тысячи фунтов золота и 700 тысяч фунтов серебра, чем объясняли финансовые трудности Византии даже следующего века. Необходимо было сокрушить государство «еретиков»-германцев в Африке. Война с вандалами, в которой шурин Льва Василиск, брат императрицы Верины, в 468 г. командовал 1100 боевыми судами и более чем 100 тысячами солдат (цифры явно завышены), закончилась полным поражением. Победа была почти в кармане, если бы не хитроумие старого Гейзериха, который свел на нет все успехи Константинополя27.
Император Антемий (467—472 гг.) был индифферентен к религии, если не втайне враждебен христианству. Назначив на должность городского префекта философа-язычника, он настроил против себя папу Илария. Его терпимость в отношении язычников и «еретиков» вызывала подозрения, и в конце концов он стал жертвой всесильного на Западе Рицимера, «крестного отца» императоров, полагавшего, что его положение находится под угрозой. В 472 г. Рицимер возвысил до августа сенатора Флавия Аниция Олибрия, мужа Плациды, дочери Валентиниана III, и в итоге длившейся пять месяцев гражданской войны захватил Рим. Горстка германцев, христиан арианского толка, 11 июля пронеслась, грабя и убивая, через измученный голодом и чумой город. Один из источников (справедливости ради заметим, что сообщения источников разнятся) утверждает, что этой участи избежал только Ватикан, в котором уже тогда было множество монастырей и церквей, а также собор Св. Петра. После боев на улицах император Антемий был разрублен на куски в церкви Св. Хрисогона. Но уже в середине следующего месяца скончался и сам Рицимер, погребенный в им же построенной (восстановленной?) церкви Св. Агаты на Субуре. Через несколько недель за Him последовал Олибрий. Оба они умерли от чумы28.
Поскольку в начале 474 г. в Константинополе скончался император Лев, дальнейшее вмешательство в дела Запада, где незадолго до этого вновь обострились отношения с Гейзерихом, оказалось невозможным. А на Востоке религиозные волнения настолько сотрясали империю, что оба следующих правителя, в большей или меньшей степени, шли навстречу монофизитам. Наступало время политического гротеска.
Лев I в 473 г. объявил своим соправителем и преемником своего внука Льва; сына Зенона. После смерти Льва I 18 января 474 г. Зенон, его подлинное имя: Тарасис Кодисса (474— 475 гг. и 476—491 гг.), ненавидимый народом атаман исаврийских разбойников, в феврале повелел провозгласить себя августом и соправителем. Он стал первым императором, коронованным патриархом. Его маленький сын Лев II не дожил до конца года. В этих обстоятельствах вдовствующая императрица Верина стремилась обеспечить пурпур своему любовнику и угрожала Зенону дворцовым переворотом. В январе 475 г. император сломя голову бежал на свою разбойничью родину, прихватив с собой государственную казну, в то время как столичный христианский люд вырезал исаврийцев* Трон, вопреки всем расчетам, достался не любовнику Верины, а — на восемнадцать месяцев — ее брату Василиску (475—476 гг.), возможно германцу, позорно проигравшему войну с вандалами. Он отрядил против Зенона его родственника, еще одного вожака исаврийцев Иллоса, правоверного христианина, которого император склонил щедрыми посулами на свою сторону. Вместо того чтобы устранить Зенона, Иллос, и прежде оказывавший тому услуги, вновь переметнулся на его сторону и вместе с патриархом Акакием сделал ставку на возвращение Зенона. Уже в конце августа 476 г. Зенон вновь обрел власть, причем не в результате военной победы (он уже готов был обратиться в бегство перед полководцем Василиска небезызвестным Галаном, официальным любовником императрицы), но благодаря подаркам и обещаниям. Он удерживал власть, вопреки своей непопулярности в народе и сенатских кругах и непрекращающимся гражданским войнам. Зенон приказал устранить узурпатора Василиска, а также его жену и сына. А возвратившиеся вместе с ним его земляки бесчинствовали пуще прежнего