29.
Политическая смута еще больше усугубляла и осложняла смуту религиозную.
Император Василиск, впоследствии умерший от голода вместе со своей семьей в каком-то пересохшем водосборнике Малой Азии, пытался укрепить свою власть, обретенную им после успешного мятежа против Зенона, последовательной промонофизитской политикой. Под влиянием вернувшегося из шестнадцатилетней ссылки александрийского патриарха Тимофея Элура он просто отменил решения Халкидона и Тоmus Льва и предал их анафеме, так как они сеяли лишь вражду и раскол. Всем, кто не подпишет новый декрет, так называемый Enkyklion энциклику, сохранившуюся в двух редакциях, он угрожает применением законов против «еретиков» Константина и Феодосия II. Свыше пятисот епископов моментально подписали «еретический» символ веры! Несмотря на то что незадолго до этого, при императоре Льве, большинство из них признавали себя сторонниками Халкидона, то есть веровали в прямо противоположное...30
Богословы никогда не смущаются. Они не ведают стыда.
Тимофей Элур торжествовал. С энтузиазмом встреченный Александрией по возвращении из долгой ссылки, он вновь начал действовать, правда, на этот раз несколько умереннее. В Антиохии, еще одном после Александрии и Иерусалима очаге волнений, на патриарший трон, причем вторично, взошел монофизитский монах Петр Суконщик. Ведь однажды ему уже удалось вытеснить правоверного Мартирия (459— 471 гг.), но император Лев в 471 г. сместил его, арестовал, выслал в Египет и в конце концов запихнул в суперортодоксальный акимитский монастырь под Константинополем. Забегая вперед, заметим, что Петру Суконщику удалось в 485 г. в тре-, тий раз вернуться на вожделенный патриарший престол Антиохии, некогда оплота правоверия, и даже умереть в 488 г. в патриаршем сане. Правда, не обошлось без устранения его предшественника, некогда им же самим рукоположенного в епископы Иоанна из Апамеи. Равно как и следующего патриарха халкидонца Стефана II (477—479 гг.), павшего в уличных боях. Равно как и следующего патриарха Стефана III, который скончался спустя несколько лет. Равно как и его преемника Каландиона, который был изгнан31.
«Старая церковь вновь вызывает интерес, — ликует нынче Фритс ван дер Меер/ Frits van der Meer, — потому что люди вновь осознали, что чем ближе к истоку, тем вода чище»32.
Тем временем в Риме Илария сменил Симплиций (468-483 гг.). Новый папа, для которого восточная политика вновь стала главным делом, подобострастно распинался перед узурпатором трона, точно так же, как и перед законным правителем, то есть вел себя так же, как и бесчисленные другие папы в подобных случаях.
Свое пропагандистское восхваление от 10 января 476 г. он начинает следующим образом: «Памятуя о почтении, с которым я всегда верноподданно взираю на христианских императоров, я лелею мечту выражать это мое чувство в непрерываемой переписке с Вами». Симплиций говорил о «верноподданнейшем», «любовном почитании Вашего Величества», о своем долге «достойно приветствовать Вас, достославный сын и высокий император». Вслед за этим он бичует «разбой лжеучителей» на Востоке, в особенности «убийцу-епископа Тимофея! заново раздувшею пожар старой вражды», «собравшего горстку опустившихся личностей» — между прочим, христиан! — «вновь завладевшего церковью Александрии, которую он прежде окропил епископской кровью. Нам стало известно, что этот кровопийца изгнал и нынешнего законного епископа...
Мой дух, о, досточтимый император, содрогается при мысли о совершенных этим «гладиатором» преступлениях. Но, признаюсь Вам честно, что еще больше меня возмущает то, что все это происходит, так сказать, на глазах Вашего Величества. Кому же не ведомо и кто может усомниться в истинном благочестии Вашего Величества и в Вашей преданности делу истинной веры? Ведь по соизволению небес, Вы возвеличились на благо государства и, следуя добродетельному примеру императоров Маркиана и Льва, сочувствуете католической истине, и никто не посмеет усомниться, что Вы верны вере так же, как они, Ваши предшественники». Разумеется, после того как он объяснил Василиску, что «благочестивый государь из всех имперских дел прежде всего должен заботиться о том, кто стоит на страже его власти», что «исполнение долга перед Небом превыше всех остальных дел», что «без него (Неба) ничто не прочно» — после всего этого он «настоятельно» заклинал его «голосом блаженного апостола Петра (beati Petri apostoli voce): каким бы обладателем своего трона я ни был, не позволяйте врагам исконной веры безнаказанно творить свои дела, если Вы желаете, чтобы Ваши собственные враги были побеждены... Если Вы хотите, чтобы Бог был милостив к Вам и Вашему государству, не миритесь с любым попранием веры, в которой наша единственная надежда на спасение»33.
Стало быть, императору и на этот раз предстояло встать на защиту католической веры и удалить Элура, убийцу почище Каина, «антихриста» и «divini culminus usurpator»*.
* Divini culminus usurpator (лат.) — узурпатор данной Богом власти. (Примеч. пер.)
В то же время императора-узурпатора папа мог славить как «tchris-tianissimus princeps»*. В действительности энциклика, провозгласившая монофизитство имперской религией и вызвавшая самые решительные возражения заключившего союз с Зеноном константинопольского патриарха Акакия (472— 489 гг.), непредсказуемого политика, ставшего основным объектом римских нападок, была отменена новой энцикликой. При этом Акакий, который первым из столичных патриархов приказывал величать себя «вселенским патриархом» (universalis patriarcha) и спокойно игнорировал referre ad sedem apo$tolicam** на это, наверняка заботился не столько о сохранении «правой» веры, сколько о реализации своих патриарших притязаний, о суверенных правах своего трона, о соблюдении 28-го канона Халкидона» По его настоянию даже попросили спуститься со своего столпа в Ан^апле, близ Константинополя, неистово почитаемого массами Даниила Столпника. Во главе огромной толпы он появился перед загородным дворцом, где скрывался император Василиск — чрезвычайно ловко провернутая акция, принесшая патриарху уащх, а императору — тяготы. «Враг святой церкви был поставлен на колени», — злорадствует «Vita S. Danielis StyUtae» («Житие св. Даниила Столпника»). Василиску следовало больше опасаться Зенона, уже тогда превосходившего его в военном отношении и готовившегося в горах Исаврии к нанесению ответного удара. Через несколько месяцев Василиск в витиеватых выражениях, плохо скрывавших его нежелание делать это, отозвал «декрет о вере» и в новом указе, ничтоже сумняшесй, провозгласил полную противоположность ему: «Лишь апостольская и ортодоксальная вера... остается непорочной и неколебимой и во веки веков пребудет в силе во всех католических и апостольских церквах правоверных...» Но узурпатор, сколь бы нелюбим народу ни был Зенок, в конце августа*476 г. был смещен. Это было воспринято скорее как наказание небес, нежели как победа возвратившегося императора, к которому вскоре устремились толпы прелатов, чтобы присягнуть на верность. «Рука Провидения!» — немедленно отреагировал папа Симплиций и потребовал смещения и ссылки всех своих противников на Востоке: Павла Эфесского, Петра Суконщика, Тимофея Элура и многих других, он требовал изгнания с Божьей помощью «тиранов церкви», требовал «ссылки без права возвращения» (ad irtremeabile... exilium). Папа мгновенно перестроился. Он сделал вид — грубый трюк; применявшийся попами на протяжение веков, вплоть до постнацистского времени — будто он никогда не имел дела с изгнанным Василиском (некогда его «славный и милостивейший сын и высокий император» и «christianissimus princeps», затем — «тиран», а для его преемника папы Феликса III — и «тиран-еретик»!). Он делал вид, будто он не добивался расположения Василиска, как теперь принялся добиваться расположения Зенона. Будто он не напоминал Василиску о его великих предшественниках, подобно тому как теперь он напоминает о Маркиане и Льве I Зенону! Папское послание «как бы сочится елеем раболепия, подобострастной лестью и неумеренными восхвалениями императора» (Ульман/ Ulmann).
* Christian.ssimus princeрs (лат.) — христианнейший правитель. (Примеч. ред.)
** Referre ad sed em apostolic am (лат.) — воззражения апостольского трока. (Примеч. ред.)
Зенон поначалу невероятно порадовал римлянина своей приверженностью ортодоксии, к тому же он распорядился по его настоянию о ссылке Тимофея Элура, чему, правда, помешала смерть последнего 31 июля 477 г., как раз накануне отправления в ссылку. Поговаривали, что он отравился. Его архидиакон-монофизит и преемник Петр III Монг продержался на патриаршем троне всего 36 дней. Затем монашеской оппозицией трон был вновь отвоеван для католика Тимофея Салофакиала, причем в городе происходили кровавые столкновения. Петр Монг был приговорен к изгнанию, но его не смогли найти, так как он ушел в подполье. Теперь у Александрии было два патриарха: одного видели, но не уважали, а второго уважали, но не видели.
Тем временем Зенон, с помощью ортодоксов и Акакия вновь обретший власть в Константинополе, по вполне понятным причинам симпатизировал городу своего пребывания гораздо больше, чем Риму, не говоря уже о его раболепствующем епископе, и вскоре издал совершенно ясный декрет: «Церковь Константинополя есть матерь нашего собственного благочестия и матерь всех правоверных христиан, и этот святейший престол нашего города на все времена должен по праву владеть всеми привилегиями и почестями в отношении рукоположения епископов, а также приоритетом перед всеми остальными, как это и было всегда до Нашего восшествия на трон». Одновременно Зенон пытался выступить посредником между обеими сторонами церковного конфликта, издав в 482 г., в форме письма к христианам Александрии, Египта, Ливии и Пятиградья, декрет об унии, формально ставший эдиктом о вере34.
HENOTIKON — ПОПЫТКА РЕЛИГИОЗНОГО КОМПРОМИССА, ОТВЕРГНУТОГО РИМОМ, УСУГУБЛЯЕТ РАСКОЛ В ИМПЕРИИ И В ХРИСТИАНСТВЕ