82.
Папа Анастасий II (496—498 гг.), на время понтификата которого пришлось вошедшее в мировую историю обращение в христианство короля франков Хлодвига, в большей или меньшей степени стремился, по его собственным словам, «нести народам мир». Уже в своем первом послании императору Анастасию I папа Анастасий II пишет: «Сердце Вашего кроткого Величества есть священный ларец (sacrarum) общего блага». Он пишет, что именно ему, императору «Господь повелел править, как своему представителю на земле (!)». Очевидно, этот папа явно был готов на переговоры с правителем, чтобы покончить с расколом. В своем стремлении к примирению с Византией, он зашел столь далеко, что часть его собственного клира откололась и объединилась против него, подозревая его в «ереси». Автор появившейся примерно в то время «Liber Pontificalis» выдвигает обвинение: «Он втайне хотел вернуть Акакия, но это ему не удалось. И за это Бог покарал его смертью» (voluit occulte revocare Acacium et поп potuit; qui nu-tu divino percussus est). Это суждение, попав в Decretum Grati-ani* и в «Божественную комедию» Данте, предопределило искаженный образ этого папы. Но в 1982 г. даже изданный с Imprimatur «Справочник истории церкви»/ «Handbuch der Kirc-hengeschichte» характеризует его политику как «разумную». 19 ноября 498 г. он скоропостижно скончался, не успев даже определить себе преемника. После этого в Риме вновь начался местный раскол. Вновь два папы сражались друг против друга, а гражданская война на годы сделала невозможным проведение какой-либо папской восточной политики. Предметом спора теперь стала власть над Римом, над «апостольским престолом». Эта кровопролитная борьба сопровождалась появлением огромного количества фундаментальных фальшивок83.
*Грациан — монах из Болоньи XII в., автор обширного труда «Соп-cordantia discordantium canonum» («Согласование расхождений в канонах»), который Впоследствии был дополнен многими богословами и получил название «Decretum Gratiani» («Декреталия Грациана»), (Примеч. ред.)
22 ноября 498 г. папой стал архипресвитер Лаврентий, Про-императорски настроенный председатель сената Фест добился его провозглашения папой, открыто подкупив золотом Константинополя меньшинство выборщиков, поскольку в благодарность за свое назначение Лаврентий пообещал подписать Генотикон. Но в тот же день в соборе Св. Петра римским понтификом сделали диакона Симмаха. Родившийся в семье язычников и окрещенный только в Риме сардинец Симмах, личные качества которого, впрочем, уступали качествам его соперника, также использовал подкуп, хотя и скромно. Сумму в 400 золотых солиди, по-видимому, положил себе в карман Теодорих. Эти деньги дал взаймы миланский епископ Лаврентий, а поручителем выступил протеже Лаврентия епископ Эннодий из Павии, популярный на Западе и Востоке литератор, в скверных виршах воспевавший Венеру, равно как и исконное христианство, и деяния Петра и Павла; впоследствии он безуспешно пытался получить деньги с папского двора84.
Купля-продажа епископских кресел/оплата голосов даже при выборах папы, разбазаривание церковной казны и раздача земельных владений — все это уже ни у кого не вызывало удивления в конце V в. Напротив, когда важнейшие епископские троны были уже, как правило, заняты отпрысками знати, большинство епископских мест приобреталось не заслугами, а деньгами. При этом покупатель зачастую расплачивался имуществом еще не принадлежавшей ему епархии, заранее выдавая продавцу документ на право собственности. Поэтому король Аталарих в 532 г. выразил энергичный протест против симонии папе Иоанну II (первому папе, сменившему при избрании имя, посколько до этого его звали Меркурий)85.
Избрание в 498 г. одновременно двух пап раскололо весь Рим на две партии. К расколу между Востоком и Западом добавился раскол в Риме, так называемая, лаврентианская схизма. Начались бои на улицах и в церквах. Мир стал свидетелем редкостного спектакля: оба папы препоручили решение Святому Духу, которому на этот раз предстояло вещать устами «еретика» — короля готов. Лаврентий являлся представителем проимператорской, а следовательно поддерживающей Генотикон фракции, в то время как Симмах стоял за Халкидонский символ веры, т. е. был против Генотикона. В Равенне Теодорих пришел на помощь Святому Духу и самолично решил вопрос в пользу Симмаха, тем более что за того выступало большинство, а его золото уже лежало в кармане Теодориха86.
Тем не менее и после победы паце Симмаху (498—514 гг.) приходилось несладко. Хотя ему и удалось при помощи угроз и обещаний спровадить своего соперника Лаврентия епископом в Нокеру, но его сторонники остались, и спор продолжался, причем не только на словах, но и с оружием в руках.
Оппозиция — большинство сената, возглавляемого благородным Фестом — которая готова была пойти почти на все ради примирения с Константинополем, в 501 г. представила королю длинный список грехов Симмаха, простиравшихся от чревоугодия (которое уподобляли обжорству Исайи) и разбазаривания церковного имущества до прелюбодеяний с несколькими «mulierculae»*, наиболее известной из которых была римская булочница с редкостным прозвищем Кондитария. Теодорих временно отстранил подвергшееся нападкам Святейшество и поначалу перевел его в Римини. Там ничего не подозревавший Симмах однажды утром прогуливался по пляжу и вдруг узрел знакомых «mulierculae». Объект их вожделения уклонился от объятий и сломя голову рванул в Рим всего лишь с одним сопровождающим87.
* Mulierculae (лат.) — девка, публичная женщина. (Примеч. ред.}
Лишившись многих церквей и Латеранского дворца, он обосновался в соборе Св. Петра, расположенном в предместье Рима, где и построил первое episcopia — жилище епископа, с течением времени превратившееся в папскую резиденцию: Ватикан. Это место издавна пользовалось дурной славой — «infamibus Vaticani locus», как писал о нем Тацит. Теодорих, тем временем успевший назначить епископа Петра из Альтинума куратором римской церкви, в 501 г. с согласия иммаха распорядился рассмотреть его дело на всеитальянском синоде в риме. Однако попытка истцов доказать свои обвинения при помощи свидетельских показаний рабов Симмаха была пресечена. Священный синод отказался заслушать показания рабов. Беспорядки усиливались, столкновения принимали все более широкий масштаб. В конце концов, большинство синодалов, упирая на свою некомпетентность, писало королю: «Это дело Вашей власти правителя, внимая Господу, нести заботу о восстановлении церкви, о спокойствии города Рима и провинции. Поэтому мы просим Вас, чтобы Вы, благочестивый государь, пришли на помощь нашей немощи и бессилию, ибо священническая простота не в силах превзойти мирскую хитрость, и мы не в силах более выносить опасностей, которым мы подвергаемся, живя в Риме. Позвольте же нам, мы страстно молим Вас о таком разрешении, вернуться в наши храмы».
Пренеприятаейший Документ. Подумать только, «правоверные» взывают о помощи к «еретику». Теодорих не знал, что отвечать. Часть синодалов удалилась, а Симмах после всего этого также отказывался от дальнейших переговоров. В начале сентября он оставил свое убежище в соборе Св. Петра и вместе со своим клиром явился к месту заседаний в сопровождении небольшой толпы. Его враги, видимо, опасаясь — для этого имелись основания — нападения, бросились ему навстречу. Вновь бои на улицах, раненые, убитые, в том числе множество священников, среди которых оказался и сторонник Симмаха Гордиан, отец будущего папы Агапета. Сам Симмах едва не был забит камнями. Утверждая, что его и «его клир пытались забить, как скот», он отказался еще раз предстать перед синодом. Теодорих, разгневанный тем, что, как он говорил, мир царит повсюду, но только не в Риме, пусть и нехотя, но позволил синоду вынести приговор без дальнейшего расследования. Синодалы, число которых сократилось со 115 епископов до 76, «проявив кротость и уважение», завершили эту жалкую комедию. На четвертом заседании так называемою синода под пальмами, они 23 октября 501 г. объявили, что препоручают вынесение приговора Господу Богу, так как они не вправе судить Симмаха в силу его папской неприкосновенности. Они восстановили его в должности и молниеносно ретировались из «святого» города, поскольку римский клир в большинстве своем держал сторону Лаврентия88.
Таким образом, раскол продолжался. На очередном синоде, в ноябре 502 г., вина папы стала слишком очевидной. Этому способствовал не только он сам, но и епископ Эннодий из Павии, как мы помним, славивший в своих виршах Венеру и старых богов. Он написал письмо в защиту папы, очевидно, беспокоясь о судьбе 400 золотых солиди, за возврат которых поручился. Однако за невиновность папы он не ручался, хотя и называл его — поэт все-таки! — правителем небесной империи. Он считал, что папское достоинство автоматически проистекает из его сана, предостерегал от опасности запятнать сам сан, если будет запятнан его носитель, и призывал не выносить сор из избы. Разжигаемая прежде всего Фестом и сенаторами гражданская война достигла небывалой остроты, поскольку антипапа Лаврентий, лишенный Симмахом епископского сана, не встретив возражений со стороны Теодориха, вернулся в Рим. Теперь город и все основные соборы (более двух десятков) оказались в его руках. Около четырех лет Лаврентий имел своей резиденцией Латеран, а Симмах довольствовался собором Св. Петра, где он, как мы уже говорили, заложил основу для Ватиканского дворца. Долгие годы царила анархия. С улиц неслись боевые кличи: «Hie Simma-chus!» и «Hie Laurentiusi» Обе стороны попеременно взывали о защите к арианскому королю. Право убежища в церквах и монастырях уже никем не соблюдалось; денно и нощно продолжались грабежи и убийства. Случалось, что священника убивали дубиной на пороге его храма. Монахинь обесчещивали. Короче, годами длилась кровавая междоусобица среди католиков Рима, пока Теодорих, руководствуясь политическими соображениями, не поддержал более слабого из пап. После этого Лаврентий, которого даже его злейшим соперникам было не в чем упрекнуть, в 506 г. был вынужден покинуть поле боя, а клирикам из его окруж