11.
Как следует из одного папского послания, Юстин и Юстиниан имели тайные контакты с Римом еще до переворота. Они пришли к власти при поддержке католиков, теперь им надлежало продемонстрировать свою признательность. Тем более что папа Гормизда однозначно настаивал на посмертной анафеме Акакию и его преемникам Евфимию и Македонию, хотя те «наверняка делали что могли» («Справочник истории церкви»/ «Handbuch der Kirchengeschichte»), их покровителям императорам Зенону и Анастасию, а также требовал признания примата римской церкви, безусловного подчинения ей и подписания присланного им «формуляра». Юстин и Юстиниан перестроились мгновенно: промонофизитская религиозная политика Анастасия была отброшена. Уже в начале своего правления, в 519 или 520 г., Юстин своим эдиктом потребовал, под страхом строгих наказаний, принятия халкидонского символа веры от всех солдат регулярной византийской армии. Поскольку он был полон решимости утвердить этот символ во всей империи, начались широкомасштабные преследования «еретиков» — ариан, монофизитов и других инакомыслящих — прежде всего в Сирии и Палестине. Финансовые мотивы играли не последнюю роль, так как новые властители очень скоро возвели своих родственников на важнейшие гражданские и военные посты. Строгим наказаниям подвергались клирики, миряне и даже дети12.
Изгнанные католические прелаты, именитые военные и чиновники были возвращены, а 54 епископа противной стороны проследовали в обратную сторону — в ссылку. Митрополит Иераполя или Мабуга Филоксен вскоре умер во Фракии. Избранный еще при Анастасии и преданный ему константинопольский патриарх Иоанн II (518—520 гг.) меньше чем через неделю после занятия трона Юстином, в воскресенье 15 июля, под давлением разъяренной, фанатично ревущей толпы и «правоверных» монахов, возглавляемых сверхортодоксальными акимитами, был вынужден в храме Св. Софии публично отказаться от своей веры, отречься от Генотикона и признать Халкидон. Патриарх согласился, хотя и скрепя сердце/проклясть истинного вождя монофизитов Севера из Антиохии. (Позднее, 29 сентября того же года, Север, как и другие монофизитские епископы, бежал в Египет.) Особенно трудно далось патриарху проклятие своих предшественников на константинопольском престоле и исключение их имен из поминальников, но папа упорно настаивал на этом, Вскоре был учрежден «праздник Халкидона», ставший неотъемлемым элементом константинопольского календаря. Сразу же после ликвидации камердинеров Анастасия, Юстин, вынудив синод, собравшийся под председательством патриарха столицы, направить в его адрес соответствующую петицию, издал циркуляр, которым преследовалась любая «ересь», особенно монофизитство, а наместникам провинций предписывалось принятие конкретных мер. «Следствием этого стал жестокий террор, прежде всего в отношении монофизитов. Лишь в областях, где инакомыслящие составляли абсолютное большинство, власти не решались настаивать на буквальном исполнении своих предписаний. Повсюду, где ортодоксы чувствовали себя досточно уверенно, на монофизитов обрушился шквал преследований. Наиболее непримиримые из них, в особенности монахи, не долго думая удалились в пустыню и основали там целый ряд поселений, остававшихся недосягаемыми для государственной власти» (Рубин/ Rubin). Доверенное лицо и возлюбленнный сын папы Виталиан даже потребовал изувечить вождя монофизитов Севера. «Северианский клир» повсюду притеснялся и преследовался, но монофизитскую церковь, в одночасье загнанную в подполье и объявленную «еретической», не смогли уничтожить. В идеале, католики хотели бы стереть даже память о монофизитах13. Всех, однако, подавить не удалось.
В Египте, который на следующие пятьдесят лет стал центром оппозиции, сопротивление монофизитов не было сломлено, несмотря на все смещения епископов и преследования. Сирийцы тоже огрызались, и там повсеместно не прекращались волнения. Большинство вновь назначенных католических прелатов могло удержаться только с помощью войск.
Если самой знаменитой жертвой гонений на монофизитов при Юстине стал патриарх Антиохии Север, неутомимо организовывавший из Египта сопротивления, причисленный к лику святых яковитами и коптами (поминается 8 февраля), то самым яростным гонителем монофизитов был занявший после него антиохийский престол Павел II (519—521 гг.) — бывший трактирщик из Константинополя по прозвищу Еврей.
Он проводил в своей епархии суровые преследования. Около сорока сохранивших верность Северу епископов лишились своих кафедр. Патриарх Павел изгонял монахов из монастырей, сгонял столпников с их столпов, гнал людей, как диких зверей, через горы и долы, в холод и вьюгу; отбирал имущество, обрекал на голод, ссылал, пытал, убивал. Его ярость обрушивалась и на клириков, и на мирян, будь-то мужчина, женщина или ребенок. В конце концов, Юстину пришлось удалить патриарха за все его преступления14.
Монахов Эдессы, отказавшихся принять Халкидон, новый епископ Асклепий силой оружия изгнал из Монастыря среди зимы, под Рождество, хотя многие из них были стары и больны. Лишь после шестилетней ссылки они смогли вернуться обратно. При епископе Асклепий было сослано, подвергнуто всевозможным пыткам и убито множество других «еретиков», пока зимой 524/525 гг. он сам не был изгнан народом15.
Папа Гормизда, отец будущего папы Сильверия, однако, желал большего всеобщего подчинения. Этого Рим хочет всегда! при первой же возможности. И само собой разумеется, его амбиции простирались дальше, чем отмена церковных предначертаний Зенона и Анастасия, они выходили за рамки собственно религии, потому что в принципе речь всегда идет о деньгах, престиже и власти. Вот и на этот раз римский престол стремился к «расширению папского влияния на внутреннюю жизнь Восточной империи в целом, на ее политику и на другие сферы сложного механизма правления» (Васильев/ Vasiliev)16,
В январе 519 г. Гормизда отправил свои требования и множество посланий с делегацией в составе пресвитера и двух диаконов, одним из которых был будущий папа Феликс IV. 25 марта делегация была встречена всем сенатом за десять миль до Константинополя. Церемонию возглавляли Юстиниан и старый борец за веру Виталиан, который вновь был у руля. Обоих их Гормизда называл своими «возлюбленными сыновьями». С факелами и песнопениями посольство было препровождено к императору для вручения послания папы, который щедро воскурял фимиам коронованному профессиональному мяснику. Он превозносил Юстина как Божьего избранника и прирожденного миротворца. Не императорский трон красит, мол, его, но он — украшение трона. Народы давным-давно ждали Юстина, а молва о нем уже достигла Рима17.
Действительно, папа Гормизда все почуял правильно. Как некогда Анатолий был вынужден под давлением Маркиана и Пульхерии поставить подпись под догматическим посланием Льва, так теперь константинопольский патриарх Иоанн (518—520 гг.) был приведен в полную покорность. По приказу Юстина он подписал предложенный ему текст Libellus* Ног-misdae. Акакий продвергался публичному проклятию, а имена Зенона и Анастасия были вычеркнуты из церковных поминальников. Сверх того патриарх и император в беспрецедентном ответном послании на письмо папы признавали его претензии на господство над всей церковью. И около двух с половиной тысяч епископов поддержали это! Была достигнута тотальная покорность; победа Рима была величайшей, правда, как показали уже ближайшие десятилетия, то была Пиррова победа. Ведь многие рассматривали правление католического императора Юстиниана как «одно из позорнейших поражений папства» (X. Ранер/ Н. Rahner). Но пока, «Gloria in excelsis Deo...»**, торжествовал Гормизда18.
Объединение Константинополя и Рима, приведшее к восстановлению великой и католической Римской империи, а заодно и к истреблению двух германских народов, раскололо Восток, как никогда прежде.
Папская делегация оставалась в Константинополе до 9 июля 520 г., и даже в это время со всей отчетливостью можно было увидеть, как глубоки были противоречия, как некоторые епископы цеплялись за Генотикон, как тяжело было им пойти на то, чтобы навсегда отречься от своих предшественников и покойного Акакия.
Подписать следовало так называемый Libellus, то есть исходившие из примата Рима «Regula fidei Hormisdae» («Правила веры Гормизды»), и тем самым признать Халкидонский Собор и «все послания» папы Льва I. Митрополит Дорофей из Фессалоник в 519 г. направил в Константинополь двух епископов, вручив им на подкуп деньги, которые, по словам папского легата Иоанна, «могли ослепить не только людей, но и самих ангелов». Когда же легат Иоанн прибыл в Фессалоники, чтобы дать на подпись митрополиту Дорофею Libellus своего господина, архиепископ и не подумал подписать его, а высказал свои возражения и натравил свою паству на Иоанна. Двое слуг прелата, а также хозяин дома, в котором он остановился, были забиты до смерти, а сам легат тяжело ранен. Лишь вмешательство городской стражи спасло его от мученической смерти. Когда же Гормизда вызвал Дорофея в Рим для «наставления в истинной вере», тот не приехал, а отписал Его Святейшеству: «К чему долгие речи — Господь наш и Бог Иисус Христос все Вам сможет объяснить и воздать по заслугам...» Он лгал римлянину, будто бы, рискуя собственной жизнью, спасал его посланника. А папа, которому никак не удавалось добиться от императора отстранения архиепископа, малодушно отступил, бросив на прощание, что тот, кто не уверен в своей невиновности, должен знать, что «уклоняется с христианской тропы»19.
* Libellus (лат.) — текст, послание. (Примеч. ред.)
** «Gloria in excelsis Deo» (лат.) — «Слава Господу в вышних». (Примеч. ред.)
В принципе Гормизда, как всякий умный папа вплоть до XX века, не имел ничего против маленьких гонений. Известно, что это придает силы, подстегивает нерадивых и приводит к их сплочению вокруг креста. Уже в начале церковно-политического конфликта с юстинианской династией папа Гормизда писал: «Братья мои, гонения не новость для церкви. И именно тогда, когда ее унижают, она становится сильнее, и от потерь, которые ей причиняют, она становится богаче. Верующие по опыту знают: со смертью плоти, мы обретаем жизнь души. Мелочное проходит, а на смену ему является вечное. Гонения укрепляют... Первым на крест взошел наш Господь»