Дома Женя сказала, что купила нам две экскурсии — Северная Галилея и Иерусалим. В Галилею мы поедем через два дня, а в Иерусалим через неделю.
— И еще надо будет вас свозить на Мертвое море, может, я свою подругу попрошу, — сказала Женя. — А в субботу поедем в Ариэль, посмотрите совсем другие места. Устроим пикничок в горах.
— Ой! — всплеснула руками Мотька. — А как же Шура с Мурой?
— Какие шуры-муры? — не понял Володька.
— Да не шуры-муры, а Фельдманы, Шура и Мура! Вы таких случайно не знаете?
— Нет, не знаем. А кто они такие?
— Наши друзья, четыре года назад уехали, у нас есть телефон, но, может, это старый, и потом мы хотим сделать им сюрприз.
— Покажи-ка номер! — потребовал Володька. — Ага, 08, это код Реховота. — Одни вы туда пока не доберетесь, давайте так сделаем. Я вернусь, позвоню им, не ехать же нам туда наобум, наплету чего-нибудь, договорюсь, чтобы они дома были, и заявимся к ним. То-то они удивятся, небось и не узнают вас!
— Здорово! — обрадовались мы. — Тода раба! (спасибо).
Женя вытаращила глаза.
— Мама, слышала бы ты, как они на иврите объяснялись! Лучше тебя!
— Это не так уж сложно! — засмеялась Женя. — Девчонки, да вы уже носом клюете! Идите-ка спать. Спокойной ночи!
— Лайла тов!
Глава V ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВОБОДА!
Когда мы проснулись утром, дома никого не было. На нашей двери висела записка: «Асенька, Мо-тенька, доброе утро! Я ушла по делам, Володя уехал. Позавтракайте сами. Берите в холодильнике все, что на вас глядит. Не стесняйтесь, ради Бога. Я вернусь не раньше часу дня, поэтому ждать меня не стоит. Ключи у вас есть, деньги тоже. В кухне на столе оставляю вам телефонную карточку. Если возникнут вопросы или заблудитесь, звоните. До часу я буду по номеру 37-11-24, а потом звоните домой. Купайтесь осторожно, полотенца я вам оставила на кухне. Целую. Женя».
Наскоро умывшись и проглотив по неимоверно вкусному йогурту, мы выскочили из дому и побежали к автобусной остановке.
На пляже, кроме нас, была еще совсем древняя старушка и компания каких-то толстых мужиков, громко окликавших друг друга по-русски. Но какое нам до них дело!
Мы уже вошли в воду по пояс, как вдруг Мотька спросила с придыханием:
— Аська, а ты сама себе веришь, что все это с нами происходит?
— Честно говоря, не очень! И потом еще то, что мы одни. Если бы нас целыми днями опекали, это было бы куда хуже!
— Еще бы! Одни, в таком красивом городе, с денежками. Кайф! Дай Бог здоровья Феликсу!
— Это уж точно, хотя и он нам тоже кое-чем обязан. Знаешь, Матильда, надо будет Мите с Костей какие-нибудь хорошие подарки привезти, а то они ведь тоже с нами работали, а поездка только нам обломилась.
— Но ведь обе бомбы именно мы с тобой обнаружили, так что все вполне справедливо. Но насчет подарков — ты права. Поплыли?
— Поплыли!
Накупавшись, мы легли позагорать. Неподалеку толстые мужики резались в карты.
— О, кто идет! — вдруг крикнул один из них. — Нальчик! Откуда, старик?
Вальчик? Где я слышала это имя? Я подняла глаза и увидела гладкого, сытого и тоже противного мужика в розовом спортивном костюме. Это, видно, и есть Вальчик. Но откуда, откуда мне знакомо это имя? А может быть, это фамилия? Я глянула на Мотьку, она заснула. Я тут же растолкала ее.
— Ты что, разве можно спать на солнце? Сгоришь!
— Твоя правда, но меня так разморило. Искупнемся еще?
— Давай!
Уже в воде я спросила Мотьку:
— Слушай, тебе знакомо такое имя — Вальчик?
— Вальчик? А что? — встрепенулась Мотька.
— Да ничего, просто я никак не могу вспомнить, откуда знаю это имя. Тут мужик появился, вон, видишь, к воде идет? Они его Вальчиком зовут!
У Мотьки глаза полезли на лоб.
— Ты и впрямь не помнишь или придуриваешься?
— Честное слово, не могу никак вспомнить.
— Да это же про него та Блондинка с Мокрой Курицей говорила. Это, кажется, Блон-динкин муж, он-то Курицу и шантажировал!
— Но, кажется, Блондинка в Рим улетела?
— Ну и что? Мало ли куда можно сейчас улететь для отвода глаз! Хоть в Рио-де-Жанейро!
— Это верно! Бедная Курица, она так надеялась, что хоть тут от них отдохнет. Матильда, ты не думаешь, что нам…
— Думаю!
— И что?
— Думаю, нам надо бы последить за этим типом, он ведь настоящий преступник — шантажист, контрабандой занимается. Знаешь что, давай для начала этого Нальчика сфотографируем. А заодно и всю компашку, мало ли, а вдруг пригодится!
— Отличная мысль! Встань так, чтобы компашка в кадр попала.
Я сфотографировала Мотьку на фоне картежников, а потом еще щелкнула Нальчика отдельно. К счастью, они на нас никакого внимания не обратили.
— А теперь давай послушаем, что они там говорят!
Но они все были заняты игрой в карты и лишь изредка подавали совсем не подозрительные реплики.
— Да ну, похоже, просто картина «Бандиты на отдыхе»! — заключила Мотька минут через пятнадцать.
— Мотька, а как насчет презумпции невиновности? Может, они просто обычные мирные граждане?
— Особенно Вальчик мирный гражданин! Просто ангел! Ты там у него крылышек не видела?
Между тем Вальчик поднялся.
— Что, труба зовет? — спросил его кто-то.
— Ох, не говори, дела!
— А ты не на отдыхе разве?
— Я и на отдыхе делами занимаюсь, а то со скуки пропасть можно! Нас тут третьего дня на экскурсию возили, так все по церквям, по церквям, а сами обещали крокодилий питомник! Я этой бабе, экскурсоводке, говорю, где питомник, что вы нас все Христом пичкаете? А она на меня как зыркнет, как залопочет: «Наша экскурсия крокодилов не предусматривает. Вы ошиблись!» И так она, блин, на меня свысока посмотрела, что мне хотелось ей в рожу плюнуть.
— Чего ж не плюнул?
— Да она бы мне зенки выцарапала! — расхохотался Вальчик. — На кой мне с ней связываться?
Тем временем мы с Мотькой, не сговариваясь, оделись и пошли к выходу с пляжа, где можно ополоснуть ноги от песка. Обувшись, мы сели на прогретый солнцем каменный парапет и стали поджидать Вальчика.
— Ну и типчик! — сквозь зубы процедила Мотька. — Такой не то что шантажировать, ему и убить раз плюнуть. А эту Курицу он вообще живьем сгложет и не поперхнется. Ужас, как ее жалко.
— Интересно, она знает, что он тоже тут? Мотька ничего не ответила, она задумалась.
— Слушай, Аська, завтра надо взять с собой все наше снаряжение — уоки-токи и бинокль.
— А ты думаешь, он завтра тоже сюда придет?
— Думаю, да! Сегодня мы попробуем за ним проследить, но, честно говоря, мне вся эта компашка не нравится.
— И что ты предлагаешь? Следить за всеми? Но это просто бред!
— Я же не сумасшедшая! Но присмотреться к ним повнимательнее стоит. Они же тут ни фига не боятся, могут много интересной информации невзначай подкинуть.
— Матильда, мы сюда отдыхать приехали, и потом мы обещали, что не будем никого ловить.
— Ерунда! Мы обещали не ловить арабских террористов. А это самые что ни на есть отечественные бандюги. Про них разговору не было!
— Да ну их, Мотька. Что же, нам вместо экскурсий, прогулок, вообще всей этой красоты, ловить отечественных бандюг? Я не желаю!
— Ну, Асенька, ну пожалуйста, давай проследим за Нальчиком сейчас, а потом пошлем его куда подальше. Очень Курицу жалко!
— Ладно, сейчас я согласна, а дальше — нет!
Нальчик тоже вымыл ноги под краном, обулся, причесал свои жидкие волосы и с довольным видом, что-то насвистывая, направился вверх по Алленби. Мы на некотором расстоянии следовали за ним. Затем он свернул направо, на шук Кармель. Он шел не спеша, вразвалочку, и слава богу, потому что у нас глаза разбежались. Чего тут только не было! Слева и справа торговали всякой несъедобной всячиной — кошельками, косметикой, сумками, расческами, майками, бельем, посудой, а дальше уже начинались съестные ряды. Горы апельсинов, грейпфрутов, помидоров, огурцов, темно-зеленых арбузов, разноцветных перцев, молодой картошки, баклажанов и каких-то неведомых нам плодов, цветы, свежая рыба, аппетитнейший хлеб, и надо всем этим пряный запах изобилия, от которого кружится голова и текут слюнки. Вальчик подошел к прилавку, где торговали маслинами. Мы остановились неподалеку.
— Матильда, давай тоже чего-нибудь купим, есть охота.
— Может, апельсинов?
— Давай, я куплю, а ты следи за ним.
— Бевакаша эхад кило тапузим! — вспомнила я вчерашний Вовкин урок. Насчет кило я не была уверена, но продавец, видимо, меня понял. Он взял пакет и насыпал туда штук пятнадцать апельсинов.
Я замотала головой и показала ему один палец.
— Эхад, эхад! — твердила я, а он, радостно смеясь, закричал:
— Матана, матана!
Ничего не понимаю! Что он от меня хочет? На бумажке стояла цена — 1,5 шекеля. Я достала из кошелька две монетки — шекель и 50 агорот и решительно протянула продавцу. Мотька смотрела не столько на Нальчика, сколько на меня. В ее взгляде читалось восхищение. Продавец взял деньги и подал мне пакет, где было как минимум три кило. Совсем дурной, что ли? Но я взяла пакет и, пожав плечами, подошла к Мотьке.
— Что это значит? На кой нам столько?
— Я ему заплатила за килограмм, а если он псих, так я не виновата!
— Может, они какие-нибудь не такие, эти апельсины? — предположила Мотька. — Уж больно дешевые!
На вид это были вполне нормальные апельсины.
— Знаешь, давай сейчас съедим по одному. Думаю, если с ними что-то не так, кто-нибудь нас остановит, они же не слепые!
— Ну и умная ты, Матильда! Золотая голова!
Я решительно начала сдирать шкурку с апельсина, Мотька тоже, но никто нас не остановил. Апельсин был очень даже вкусный, свеженький, недавно с дерева. Валь-чик все еще выбирал маслины. Там их было сортов двадцать, если не больше. Желтые, зеленые, черные, всех оттенков коричневого, мелкие, крупные, круглые, овальные, с острым кончиком. Вальчик все их пробовал, и смотреть на него было очень забавно. Он брал с прилавка очередную маслину, кидал ее в рот, потом, задумчиво глядя в небо, разжевывал и сосредоточенно прислушивался к своим ощущениям. Похоже, он был гу