Допрашивать бывшего старшего оперуполномоченного ОБХСС Ларионова, взятого под стражу на следующий день после ареста его начальника, Чикуров отправился один.
Станислав Архипович был в помятых хлопчатобумажных брюках и рубашке. Когда Игорь Андреевич представился, на Ларионова не произвело никакого впечатления, что расследованием по его делу будет заниматься такая важная персона. Держался он очень уверенно, не смутился тем, что допрос записывался на видео.
Чикуров решил начать с эпизода, который подследственный признал еще тогда, когда дело вел один только Шмелев: с истории с дубленкой, полученной в виде взятки от покойного Скворцова.
— Сколько она стоила? — спросил следователь.
— Я за нее не платил, — спокойно ответил Ларионов.
— Даже на бирку не посмотрели?
— А зачем? — пожал плечами бывший оперуполномоченный. — Дареному коню…
— Хорошо, тогда я поставлю вопрос иначе, — продолжал Игорь Андреевич. — Сколько вы отдали за нее Кирееву?
— Ничего не давал.
— Как это не давали? — Чикуров полистал дело, отыскал нужный лист. — Это ваши показания?
— Ну, мои…
— Из них однозначно следует: дубленка взята вами для Киреева. Вернее, для его дочери. По вашим словам, вы передали ее Донату Максимовичу. Говорили так?
— Говорил, — подтвердил Ларионов.
— Вы сказали Шмелеву и то, что шуба дочери Киреева не подошла, а посему он попросил продать ее, а деньги передать ему, то есть Донату Максимовичу… Дальше из протокола видно, что дубленку вы забрали себе. Она пришлась впору вашей дочери. Рассчитались вы с Киреевым деньгами. Так?
— Нет, не так, — твердо проговорил подследственный.
«Начинает финтить», — подумал Чикуров.
— Так знайте, никаких денег Кирееву я не давал. А ту дубленку Донат Максимович и в глаза не видел. Вообще о ней не знал. Это я Скворцову сказал, что нужна для Киреева, а на самом деле взял шубу для своей дочери.
— Подпись под протоколом ваша? — продемонстрировал его загогулины на листах дела Игорь Андреевич.
— Моя. И что?
— А то, что вы подтвердили свои первоначальные показания.
— Тогда я все неправильно говорил. — А сейчас?
— Как на духу! Можете поверить, гражданин следователь.
— Тогда скажите, зачем вам понадобилось оговаривать своего начальника?
— Зачем? — усмехнулся Ларионов. — Эх, Игорь Андреевич, Игорь Андреевич! Вот вы вроде знаете, что такое камера. А на самом деле даже представить себе не можете! Я ведь тоже раньше сюда других посылал. Но дабы понять, что это такое, надо испытать на своей шкуре. Поваляться на нарах да понюхать парашу. Через день-другой признаешь что хошь, лишь бы вырваться отсюда… Словом, виноват я перед Донатом Максимовичем, подлец. Запачкал грязью безвинного…
— Но почему, объясните! Просто так, без всякой цели, не бывает.
— Хотите честно? — пристально посмотрел на следователя Ларионов.
— Нечестные, как вы говорите, показания вы уже давали. Шмелеву…
— Понимаете, думал спрятаться за спину Киреева, — вздохнул подследственный. — Она у него широкая. Донат Максимович — авторитет! И у нас в городе, и в области. Даже в Москве. Ну сами подумайте, если я скажу, что взял для него, кто станет его трепать из-за какой-то дубленки? Думал: не посмеют! И от меня отступятся. — Он снова вздохнул. — Получилось совсем не так… Конечно, подло с моей стороны. Сам загремел и его потянул за собой. Киреев тут совершенно ни при чем. Совершенно! Рассказываю вам все потому, что совесть замучила. Так и пишите в протоколе.
— Ну что ж, давайте запишем, — взялся за ручку Чикуров и дал знать технику-криминалисту, чтобы тот прервал видеосъемку.
Когда Чикуров и техник-криминалист со своей аппаратурой для видеозаписи вышли из следственного изолятора, последний поинтересовался:
— Теперь куда?
— В ресторан «Воздушный замок» допросить директора.
— Мы там уже работали со Шмелевым.
— Знаю, — кивнул Игорь Андреевич. — Но не больно-то тогда раскололся Карапетян. Может, ваша камера мешала? — Он вопросительно глянул на спутника. Тот пожал плечами. — Сегодня хочу попробовать с директором один на один.
— Хозяин — барин, — ответил техник-криминалист.
Он двинулся к своей машине, а Чикуров сел в «Волгу», предоставленную ему областной прокуратурой.
Узнав, в какое заведение они направляются, водитель Шамиль Асадуллин присвистнул:
— Знаменитый ресторанчик! Дерут — безбожно!
— Ну, как безбожно? — допытывался следователь.
— Сколько вам платят в месяц? Если не секрет, конечно?
— Не секрет. Двести пятьдесят. Без вычетов, разумеется.
Шофер что-то прикинул в уме, усмехнулся:
— На один заход хватит. С девушкой. А вот с моей зарплатой и соваться нечего…
— Что, какие-то особые деликатесы подают? — удивился Игорь Андреевич. — Соловьиные языки или печень колибри?
— Девочек голых показывают. И еще крутят фильмы по видео. Ну, сами знаете, о чем я говорю. Это на закуску, под самое утро.
Асадуллин наговорил про «Воздушный замок» еще столько в том же духе, что следователь засомневался в правдивости его слов.
— А сами там были? — спросил Чикуров.
— Нет, — признался шофер. — Но рассказывают… Машина давно выехала на окраину города и теперь уже мчалась берегом моря, круто спускающимся к воде.
— Ладно, черт с ними, пусть разрешают открывать «Воздушные замки»! — продолжал Шамиль. — Но я не понимаю, зачем при этом закрывают дешевые общепитовские забегаловки. Ведь раньше это было кафе. Красивое место, отдыхать приятно. И за пятерку отведаешь шашлыка под бутылочку сухого. Скажите, теперь куда деваться таким, как я?
Чикуров ответить не успел. Откуда-то взявшийся мощный самосвал стремительно обошедший их, неожиданно подрезал путь «Волге». Раздался визг тормозов. Чикурова резко бросило вперед, и только благодаря ремням безопасности он не вышиб лбом ветровое стекло. Машина заюлила, замоталась на краю шоссе, над самым обрывом, сбивая придорожные столбики.
Дальнейшее произошло в считанные мгновенья. Огромная махина ЗИЛа, прижимавшая их к пропасти, голова водителя самосвала, высунувшаяся из кабины, треск металла, звон разбитого стекла — вот что успел увидеть и услышать Чикуров. Затем небо несколько раз поменялось местами с землей, раздался глухой удар, и «Волга» замерла.
Наступила тишина. Машина лежала на боку, удерживаемая неведомой силой на крутом откосе. Игоря Андреевича прижало к дверце, а сверху над ним буквально висел на ремнях безопасности Асадуллин. Чикуров глянул на водителя. Смуглое лицо его было теперь белее мела.
— Вы не ранены? — дрожащим голосом спросил он.
— Вроде цел… — ответил следователь, прислушиваясь к своему телу. — А вы?
— Слава аллаху, — сказал Ассадуллин, пытаясь улыбнуться. Это ему не удалось: ужас происшедшего еще не прошел, а вернее, лишь сейчас по-настоящему осознавал. — Он что, сдурел? — со злостью произнес Шамиль.
Чикуров понял: речь о водителе ЗИЛа. Но ничего не сказал, чувствуя, что авария меньше всего походила на несчастный случай. Но в данное время его больше всего занимал вопрос, как выбраться.
— Камень держит? — высказал он предположение.
— Дерево… — сказал Шамиль.
И действительно, в окошке с его стороны голубело небо и зеленели ветки могучей сосны.
Асадуллин попытался открыть дверцу, но машина угрожающе покачнулась. Больше попыток высвободиться самим они не предпринимали.
Скоро с дороги послышались человеческие голоса, автомобильные гудки.
— Вытащат! — успокоил Чикурова Шамиль.
Их высвободили минут через двадцать. Затем при помощи троса, зацепленного к грузовику, выволокли на шоссе «Волгу». Когда Игорь Андреевич увидел далеко внизу прибрежные камни, то ужаснулся: не задержи их дерево — костей бы не собрали.
На дороге скопились легковушки, мотоциклисты и грузовики. Даже прервал свой маршрут автобус с туристами, которым не терпелось увидеть развязку происшествия. Тут же были и те, кто обязан находиться по долгу службы: бригада «скорой помощи» и работники ГАИ.
Чикуров и Асадуллин первым делом попали в руки врачей.
— В рубашке родились, — констатировал старший из бригады, убедившись, что оба отделались испугом, не считая ушибов.
Настало время гаишников, капитана Власова, что прибыл на «жигуленке», и лейтенанта Роговина, приехавшего на мотоцикле с коляской.
Узнав, кто такой Чикуров и на чьей машине он ехал, работники ГАИ скрупулезно расспросили следователя и водителя об обстоятельствах аварии.
— Номер самосвала не помните? — задал вопрос Власов. — Серию?
— ЮЖР, — ответил Асадуллин, окончательно пришедший в себя. — А номер, кажется, шестьдесят — семьдесят семь. — Он задумался и поправился: — Нет, по-моему, наоборот, семьдесят семь — шестьдесят…
— А вы? — обратился инспектор ГАИ к Игорю Андреевичу.
— Номер совсем не запомнил, — ответил следователь. — Но зато кое-что могу сообщить о внешности водителя. Он был в темных очках, волосы длинные светлые, прямые, как у Олега Попова.
— Какого Попова? — слегка озадаченно спросил Власов.
— Ну, клоуна. Помните?
— А-а, клоуна! Конечно, конечно, — закивал капитан. — А еще какие-нибудь приметы?
— Мне легче нарисовать, — улыбнулся Чикуров.
Они забрались в «жигуленок». Игорь Андреевич быстро набросал портрет шофера самосвала, что так ярко врезался в его память.
— Похож, — подтвердил Шамиль Асадуллин.
Власов по рации передал всем постам ГАИ команду — задержать описанную машину. Были также сообщены и приметы ее водителя. Вызвал он на место происшествия и дежурную группу УВД города.
Когда все документы были оформлены, Роговин смущённо сказал Асадуллину:
— И все же, брат, тебе придется проехать со мной. Провериться…
— На это дело? — щелкнул себя по воротнику Шамиль.
Порядок есть порядок, — развел руками лейтенант.
— А как же, — закивал Асадуллин, — я сам требую заключения нарколога. Чтобы потом не шили, будто я виновник. Работаем в органах, знаем…