— Какие гарантии?
— Какие — что?
— Я спрашиваю, как я могу убедиться, что Наталью отпустят после нашей сделки?
— А тебе это и ни к чему. Я сам решу, что делать с вами обоими. Но после.
Что мне оставалось делать? Аккуратно опустив пальцы в кольца кастета, я сжал кулак и молча бросился на врага. Я успел заметить рывок мордоворота справа, резко остановился, и гора мышц пронеслась мимо между мной и своим хозяином, чтобы столкнуться со Спасской Башней. Оба рухнули на пол. Бинго!
Я ударил застывшего в нелепой позе перепуганного мафиози ногой в грудь, отчего он опрокинулся вместе с креслом. Я перепрыгнул через него и полетел к двери. Одно движение — и она распахивается.
— Стоять, сука! — ревел мне вдогон вскочивший бандюга.
Я выбежал в тамбур и, не оглядываясь, устремился вниз по лестнице. Громилы уже дышали мне в затылок, топая по ступеням, как два бегемота. Дистанция до первого этажа приличная, и мне удалось оторваться от этих тяжеловесов, по меньшей мере, на три марша.
Вот я уже в вестибюле. Возле лифтов толклись два пенсионера с тележкой, загруженной рассадой. Я на бегу опрокинул их первобытный транспорт, толкнув его в направлении лестницы. Пусть мне потом будет стыдно перед стариками, но если это хоть на секунду задержит погоню, я готов жить с таким грехом.
Распахивая дверь на улицу, я слышал позади грохот и крики — грязную брань бандитов и возмущенные трели пенсионеров. Выскочив на крыльцо, я врезался в кого-то, и человек, охнув, упал.
Я летел по проспекту в сторону центра. Маршрут на такой случай я не разработал и соображал, что делать, на ходу. Может быть, более логично было уйти во дворы и затеряться, петляя под знакомыми с детства арками, но я предпочитал бежать по тротуару. Бегаю я неплохо, и первый этап этого гита[4] с преследованием — лестница — убедительно доказал, что шансы уйти у меня неплохие. Так что на такой прямой я, без сомнения, оторвусь от тяжелых мордоворотов. Кроме того, я очень рассчитывал, что у моей погони хватит воспитания не палить в меня в столь людном месте. Не сомневаюсь, во дворах они пустили бы в ход свои пушки при первой же возможности. А есть ли у них пушки? Не хочется проверять.
Бегу. Бегу в довольно ровном темпе, без напряга и нервозности первых минут погони. Дыхание выравнивается, разогретые ноги упруго отталкивают меня от асфальта. Периодически бросаю взгляд через плечо: бегемотики пыхтят, отдавая борьбе последние силы. Расстояние между нами — более двадцати метров. Впереди метро. Может, просто сесть в поезд и уехать не простившись?
Вот жизнь пошла! Два урода самой бандитской наружности уже минут пять гонятся за гражданином — за мной, то есть — белым днем по проспекту, носящему имя… столь славное и известное, а ни один мент даже не свистнул в свою дудку! Возмутительно! Если останусь жив, обязательно напишу куда-нибудь анонимку.
Рядом со мной притормозил «опель» и покатил параллельным курсом. Водитель опустил тонированное стекло и с любопытством выглядывал из своей тачки.
— Эй, мужик, — окликнул он меня — может, подбросить куда? Будет чуть дороже, но гораздо быстрее.
А что? Я оглянулся. Бегемоты обливались потом, отстав уже метров на тридцать. Надо меньше кушать.
— Тогда быстро! — Я взял влево, прижимаясь к кромке.
— Будет сделано, командир! — с готовностью кивнул водила.
Он затормозил и открыл дверцу. Оглянувшись напоследок, я прыгнул в гостеприимный салон, предоставляя себя объятиям мягкого кресла.
Водитель ударил по газам, двигатель издал львиный рев, и «опель»… резко сдал назад.
— Ты что?! — Я схватил водителя за руку и в ужасе оглянулся, ища глазами мордоворотов.
— Машина новая. Сейчас разгонимся, — ухмыльнулся водила, нажимая на тормоз.
Громилы уже метрах в пяти. Пальцы сами собой нашли кастет. Я схватился за ручку двери: если выпрыгнуть прямо сейчас, то я успею уйти за машину и сигануть через проезжую часть. Хозяин «опеля» отпустил руль и вцепляется в мою куртку.
— Пусти! — взвизгнул я и ударил его наотмашь закованным в кастет кулаком. Прежде чем кулак превратил его лицо в подобие раздавленного граната, мозг мой успел отметить, что лицо это мне знакомо. Поздно вспоминать. Раздался хруст, и кровь брызнула из смятого носа на лоб и щеки. Теперь узнать его будет еще сложнее.
Я толкнул дверь ногой и вывалился наружу, пытаясь использовать свою скрюченную позу для низкого старта.
Увы, мне не хватает какого-то мгновения, чтобы увернуться. Стальные пальцы Спасской Башни поймали полу моей куртки, а прежде чем я успел развернуться для удара, его нога с глухим звуком врезалась в мой бедный живот, и я повис, сложившись пополам, как поднятый за шкирку щенок.
Меня проворно затолкали в машину, где я получил несколько тумаков от водилы и пару ударов по ребрам от счастливых своей победой охотников. «Опель» вернулся к подъезду, где меня выгрузили и отнесли домой. Опрокинутый мной мафиози, судя по всему, не пострадал. С одной стороны, жаль, что не удалось врезать ему как следует, но, с другой, может, он не очень обиделся?
От мафиози мне тоже перепадает затрещина. Так себе удар, ладошкой, но все равно неприятно.
— Ты, видать, не понимаешь нормального языка? — Судя по голосу, он все-таки расстроился.
Я предпочел промолчать. Какой смысл тратить время на риторические вопросы? Громилы бросили меня на пол, к ногам босса, как охотничий трофей. Поскольку я не хотел чувствовать себя подстреленным хорьком, то поднялся.
— Следующая попытка побега закончится для тебя в морге, — недобрым голосом произнес мафиози.
— В морге? — переспросил я с загадочной улыбкой. Улыбка проступила непроизвольно, ибо в голове моей зашевелился новый экспромт. — В морге я уже бывал. Например, сегодня ночью. Интересное место, только прохладно.
— И это я знаю, — осклабился мафиози. — Твой друг-недруг Валдис уже пытался навешать мне лапши, что ты умер. Я только не пойму, ты что, хотел там спрятаться? Не нашел ничего поумнее?
— Да, говорю же я, что Валдис тут ни при чем. Я его как раз и обманул.
— Как же это? — Вопрос прозвучал небрежно, но чувствовалось, собеседник заинтригован.
— Очень просто. Есть такие таблетки… — Я достал из кармана бумажник. — Глотаешь одну, и через минуту ты в состоянии трупа. При невнимательном осмотре…
— Знаю, — раздраженно взмахнул рукой мафиози. — Короче.
— Ну, я и съел такую таблетку. — Я вытащил из бумажника завернутый в бумажку аспирин и протянул «крестному отцу». Тот, как я рассчитывал, не торопился взять ее, и я невзначай развернул бумажку.
В следующее мгновение я молниеносным движением сунул таблетку в рот и проглотил. Мясистые пальцы бандитов схватили меня за лицо и горло, пытаясь разжать челюсти, но было уже поздно.
По-идиотски улыбаясь, я изобразил на лице полусонное блаженство и безвольно повис в руках мордоворотов. Они ослабили хватку, и я упал на пол, старательно изображая принявшую снадобье Джульетту. Не знаю, насколько натурально все получилось. Если бы я хоть помнил, что произошло со мной, когда съел настоящую «шпионскую таблетку», было бы много проще. Но ведь и гости мои, надо думать, видели такое только в боевиках. Расстроились они.
С минуту троица пребывала в замешательстве. Потом кто-то пнул меня с досады.
— Что теперь с ним делать? — поинтересовался один из громил.
— Я бы отправил это дерьмо вслед за его подругой, но надо бы закончить с Валдисом. — Мафиози перешагнул через меня. — Ты, Толик, останься, покарауль его. Насколько я понимаю, он будет трупом несколько часов, потом оклемается. Звякни мне, когда это случится.
Двое из моих гостей вышли, оставив мое «бездыханное» тело на попечение Толика. На это я и рассчитывал.
Некоторое время я не слышал никакого движения. Видимо, Толик просто стоял надо мной, прикидывая, что делать. Наконец он зашевелился и начал проделывать что-то не совсем понятное. Он взял меня одной рукой за шиворот, другой — за ремень брюк, поднял и поволок на кухню. Ворот врезался мне в горло так, что напрочь перехватывало дыхание. Что за обращение! Ведь так он может придушить подопечного!
На кухне Толик бросил меня так, что голова моя оказалась в мойке, а колени пребольно ударились о конфорки плиты. Что он собирается со мной делать? Приводить в чувство какими-нибудь народно-живодерскими методами?
Толик открыл кран, обрушивая мне на затылок струю холодной воды. Несколько секунд ощущения были приятными, но затем голова начала мерзнуть. Он что, хочет, чтобы я заболел менингитом и стал совсем идиотом?
Но это было только начало. То, что Толик собирался проделать дальше, беспокоило гораздо сильнее. Он включил конфорку. Я не мог этого видеть, но услышал щелчок ручки и почувствовал тепло — мое колено лежало как раз на этой конфорке.
Чавкнула, открываясь, магнитным замком дверца холодильника. Похоже, парень решил позавтракать, чтобы не терять зря ни времени ни веса. Значит, он не собирается пытать меня огнем, а просто надеется приготовить себе что-нибудь горячее. Это уже хорошо, но возится он слишком долго — колено начинает жечь. Ощущения непередаваемые: башка под струей ледяной воды, колено на раскаленной конфорке. Еще мгновение, и я не выдержу, выдам себя.
В холодильнике что-то лязгнуло. Толик, ругаясь, вскочил и отбросил мою ногу в сторону. Мысленно я поблагодарил его, хотя понял причину такой заботливости чуть позже, когда до моего носа дошел запах жженой тряпки: наверное, прогорели джинсы.
Амбал поставил на плиту скороварку с половиной курицы, которая должна была стать моим сегодняшним последним обедом в родном городе. Не тратя времени даром, он приступил к поискам еще чего-то: то ли заварки, то ли закуски, то ли столовых приборов. Звуки исходили снизу — должно быть, он копался среди вещей, разбросанных по полу. Значит, или наклонился, или присел на корточки. Видит ли он меня?
Нужно действовать, потому что голова уже замерзла донельзя. Я осторожно повернул голову, открыл глаза и посмотрел сквозь поток воды. Толика видно не было. Я приподнял голову и с