ти поврежденное судно до ближайшего берега, где их встретила группа вооруженных людей, хотевших знать, почему те причалили в неположенном месте. Им удалось договориться, корабль починили и возвратили Леру, а в копилку Макконнела добавилась еще одна головокружительная история о работе в Компании. «Учитывая, что я думал, что мы работаем легально, меня это развлекало, — сказал Макконнел. — Он говорил мне, что делать, и я делал».
Однако среди подчиненных Леру понятие легальности быстро стало растяжимым. Нетрудно было заметить, что организация, отмывающая миллионы долларов наличными и золотом в Африке, не обходится без скрытого насилия. Интересы Леру надо было помимо прочего защищать, что не всегда означало — составить компанию капитану судна или обустраивать перемещение золотых слитков в Гонконге.
Однажды случилось так, что Леру отправил Макконнела и еще одного американского наемника в джунгли в Демократической Республике Конго. Их задание: найти кое-какое лесозаготовительное снаряжение, которое, по мнению Леру, было украдено, и менеджера другой компании, которая, опять же по мнению Леру, стояла за кражей. Они провели несколько дней, ночуя в землянке, шаря по лагерям лесорубов, делая фотоснимки оборудования Леру, которым пользовалась малайзийская компания. «Мы поехали домой, доложили, и делу конец», — сказал тот американский наемник. А что случилось потом, по его же словам, их не касалось: «Сами посудите, зачем хотят, чтобы кого-то выследили». В другой раз Макконнел посетил по приказу Леру Канаду, где получил фотографии одного бывшего делового партнера Леру и проверил его местонахождение. Он так и поступил, самым ответственным образом написал и отправил отчет. Возможно, уверил он себя, информация нужна для судебного преследования.
Когда Леру приказал, чтобы Макконнел понаблюдал за его собственной семьей, грубая реальность предприятия предстала неприкрытой.
Бо́льшая часть деятельности Леру в Африке — от скупки золота до вывоза дерева — проводилась с помощью его зимбабвийского кузена Мэтью Смита, жившего в родном городе Пола Булавайо. Город пребывал в запустении в связи с крахом экономики Зимбабве и десятилетней гиперинфляцией, достигшей пика в 2009 году. Положение настолько бедственное, что правительство выпустило банкноты номиналом в 100 триллионов. Булавайо всегда сохранял нравы пограничной территории, аферы на теневом рынке часто становились повседневными заботами, особенно в трудные времена. Мэтью дал возможность работать на Леру своим тамошним друзьям и партнерам, в их числе — Эндрю и Стив Ханам, опытным торговцам золотом, безработному Робсону Танданайи, который играл роль «болвана» при регистрации компаний, и Роберту Макгоуэну, тридцатилетнему инженеру, которому были поручены поставки оборудования для лесозаготовок из США. Разговоры об африканских предприятиях Леру, кажется, легко распространялись из Булавайо. Обычно операция следовала следующему сценарию: Леру сперва посылал сотрудников в разные страны, такие как Гана, Конго, Мали и Замбия, они находили на черных рынках торговцев, у которых босс мог напрямую покупать золото. Братья Ханы затем оценивали образцы металла, проверяя его чистоту. Если золото годилось, приезжали Макконнел и другие парни из службы безопасности с сумками наличных, совершали сделку и негласно вывозили золото из страны. Когда Леру стал больше доверять тем, кто работал на него в Булавайо, Стив Хан даже убедил его вложить деньги в свой проект по добыче золота. Все извлекали из происходившего выгоду.
Потом, в июле 2008 года, братья Хан сообщили Леру, что они совершили поездку в Замбию и за полтора миллиона долларов купили там семьдесят килограммов золота. Когда они вернулись в Булавайо и получили груз, обнаружилось, как они говорили, что слитки поддельные. Кто-то подменил образцы, когда они брали пробу, по их уверениям. Подозревая, что братья прикарманили его деньги или хотя бы часть, Леру послал Макконнела и американского наемника в Булавайо и Замбию, чтобы все расследовать, а братьям Хан приказал явиться в Манилу. Он также отозвал огромную сумму, которую прежде направил Мэтью для других сделок. Когда выяснилось, что у Мэтью недостает 52 000 долларов, Леру заключил, что его семья обкрадывает его.
Макконнелу с американцем было выдано досье на Мэтью и его отца и приказано установить их местонахождение. Для американского наемника задание стало сигналом, что пора выйти из игры. Он сказал Макконнелу: если Леру такой параноик, что подозревает свою семью, «надо быть очень осторожным».
— Что это значит? — спросил Макконнел.
— Это как принцип домино: когда человек на самом верху начинает нервничать, думает, что его обманывают, кости домино падают одна за другой.
Феликс Клауссен, нанявшийся к Леру в основном, чтобы продлить свою пляжную жизнь на Филиппинах, замечал, что с каждым месяцем все больше погружается в особый мир Компании. Его работодатель, которого он по-прежнему знал как Джоана, или Джона, сказал ему, что надо привыкнуть жить под прикрытием вымышленного имени. «Он не уставал повторять всем и каждому: не называйте своих настоящих имен», — сказал Клауссен, который услышал настоящее имя самого Леру лишь месяцы спустя. Клауссен выбрал псевдоним «Джек Андерсон».
Он насовсем перебрался в Манилу, въехал в дом в Дасмариньяс Виледж с Крисом де Мейером, тем другом, который нашел ему эту работу. Третью спальню в доме занимал бывший американский военный Джозеф Хантер, или «Рэмбо», как некоторые звали его. В конце четвертого десятка лет Хантер выглядел как солдат удачи: грудь бочонком, выбритая голова, шея качка и неизменное выражение угрозы на лице. «У него был мрачный, зловещий вид, — сказал один из бывших сотрудников Леру. — Каждый мог догадаться, на что годен этот парень».
Хантер был американцем — как и Тим Вамвакьяс из Калифорнии, и Адам Самья из Северной Каролины — в службе безопасности, состоявшей, главным образом, из израильтян, южноафриканцев и европейцев. Он вырос среди крайней бедности в Кентукки, без отца, воспитанный матерью и бабушкой. В 1983 году он пошел в армию и два года спустя записался в рейнджеры. Он прослужил только восемь месяцев в войсках специального назначения, когда товарищ по подразделению погиб во время боевых упражнений. Хантер, травмированный его смертью, покинул подразделение по медицинским обстоятельствам. Остальную часть двадцатиоднолетней военной карьеры Хантер прослужил сержантом на муштровке, тренируя солдат военной полиции, и инструктором снайперов, поднявшись до чина сержанта первого класса. Он получил медали за заслуги в национальной обороне и в глобальной борьбе с терроризмом, а родной штат дал ему почетное звание Полковника Кентукки, которое присваивается тем жителям, которые «непоколебимы в преданности семье, вере, ближним и стране».
Путь Хантера в службу безопасности Леру напоминал проделанные другими бывшими военными. После отставки в 2004 году он вернулся на родину в город Оуэнзборо, где хотел осесть с женой, двумя сыновьями-подростками и двумя собаками. Но семейный очаг казался скучным в сравнении с высадками в далеких краях и войнами в Ираке и Афганистане, с работой в частных охранных компаниях, суливших большие гонорары и возможность применить силы. Нанятый и вскоре уволенный их «Блэкуотер Секьюрити Консалтинг», он нашел место в «ДинКорп», дававшей работу по контрактам и тесно связанной с американскими военными. В 2006 году Хантер направился в Ирак, где его занятиями были сбор образцов ДНК у иракцев и расследование взрывов. Он трудился, постоянно рискуя стать мишенью снайперской пули или попасть под минометный обстрел, помогал раненым при нападениях террористов-смертников. Вернулся домой через два года Хантер совсем другим человеком, более раздражительным и недовольным. У него появились проблемы со сном, он просыпался, подскакивая. «Я проводил много времени у себя в гараже, — написал он позже, — избегал бывать на людях. Я просто хотел побыть один, не выходить на улицу и ничего не делать. Жена сказала, что я нуждаюсь в помощи, но я не смог бы работать по контракту без врачебной помощи». Вместо этого он подписал договор с еще одной подобной компанией «Трипл Кэнопи» и вернулся в Багдад. Через год его приятель Тим Вамвакьяс оповестил его о том, что ему самому посчастливилось попасть на более удобную работу, у богатого человека в Маниле.
В доме в Дасмариньяс Виледж Клауссен поначалу счел Хантера угрюмым типом. Но потихоньку Хантер раскрывал себя перед ним, и оба, Де Мейер и Хантер, признались, что они служат Леру в качестве разъездной надзорной команды. Их задания могли быть какими угодно, от устрашения должников, не заплативших в срок, до шокирующих актов насилия против тех, кого Леру подозревал в воровстве. «Обычно они не прибегали к оружию, я думаю, — сказал Клауссен. — Джо легко мог расправиться с кем-нибудь без пальбы». Убийства назывались «премиальной работой» или «мокрой». Поручения распределял Дейв Смит, а Леру требовал фото в подтверждение того, что задание выполнено.
«Иногда они разговаривали о том, что сделали. «Я сломал этому парню палец и слышал треск, — продолжал Клауссен. — Хвастались этим с наслаждением».
Клауссена тревожили их рассказы, хотя он и не знал, насколько стоит им доверять. В конце концов, Крис был его старым другом. «Я много раз спрашивал: «Да что, мать твою, с тобой такое?» Деньги штука хорошая, отвечал Крис. Клауссен продолжал: «Дело было не в деньгах. Никто никогда бы не подумал, что вот этот парень, возможно, вправду совершил что-нибудь эдакое? А почему нет? Это ж весело, сказал бы Крис».
Однако Клауссен полагал, что до тех пор, пока ему самому не прикажут действовать подобным образом, он может работать на организацию, позволяющую себе прибегать к насилию. Собственные обязанности вызывали удивление тем, что от него не требовали применять его навыки, как было и в том случае, когда Леру послал его на Коморские острова у берега Мозамбика зарегистрировать одну яхту «Моу Мань Дай». Он получил указания обратиться к местному юристу, который привел его к министру. Не найдя на острове отеля в рамках предписанного стандартного бюджета, 80 долларов за ночь, он снял номер за 250. Неделю он прождал от Смита согласия на оплату номера и перевода денег через