И в довершение всего Кайанан, подруга Леру, через несколько недель после прибытия в Бразилию родила ребенка. Фадлон по телефону позаботился о том, чтобы Пол Леру был отмечен как отец ребенка. Тогда до агентов дошел смысл: эти дети должны были обеспечить Пола еще одной защитой от закона. У Бразилии заключен договор об экстрадиции с США, но бразильских граждан экстрадировать очень непросто. И законы обеспечивали похожие гарантии родителям детей-бразильцев. «Он не говорил открыто: «Ты здесь для того, чтобы родить ребенка, тогда они не отдадут меня американцам», — объяснял Бейли. — Но он явно заботился именно об этом». «Ребенок от Кайанан, родившийся в Бразилии, не давал стопроцентной уверенности. Тогда что предпринять? Зачать ребенка с гражданкой Бразилии», — сказал Бейли.
Даже годы спустя агенты Информационной группы и УБН не были уверены, что трюк с бразильским гражданством удался бы Леру. Но, по меньшей мере, они понимали, что дело могло надолго застрять в судах из-за отцовства Пола. Если они хотят арестовать Леру и доставить его в США, то надо выманить его на территорию третьей страны, откуда его будет легко экстрадировать.
С начала 2011 года копилось колоссальное количество свидетельств размаха деятельности Пола. Он попал в список особо важных задач в области борьбы с наркоторговлей. Кроме того, другие правительственные службы США стали проявлять интерес к расследованию Бейли и Брилл. Годами они пытались убедить УБН, что Леру достоин внимания, а теперь им приходилось защищаться от тех, кто хотел перехватить у них дело.
Среди прочих, кто проникся любопытством, оказались агенты двух влиятельных секций Отдела спецопераций, где раньше работал Бейли. Их называли в УБН группами «девять-пять-девять» и «девять-шестьдесят». Такие кодовые имена они получили по двум поправкам к законам США о наркотиках, благодаря которым обе группы и возникли. Поправка 959, датировавшаяся временем противостояния в восьмидесятых кокаиновому трафику, делала незаконной даже попытку ввоза наркотиков в США откуда бы то ни было. Поправка 960, принятая в 2006 году, увеличивала полномочия Отдела спецопераций в преследовании так называемых наркотеррористов, то есть торгующих наркотиками организаций, связанных с террористами. Двум группам Отдела была предоставлена свобода в проведении расследований и произведении арестов, а правонарушения, предусмотренные поправкой 960, подлежали удвоенным наказаниям по сравнению с обычными преступлениями наркоторговцев. В годы, последовавшие за терактом 11 сентября 2001 года, для работы по преступлениям, подпадающим под эти две поправки, силы и средства Отдела спецопераций были увеличены. Тут сыграло роль мнение о том, что враждебный Америке терроризм все более тесно переплетается с международной наркоторговлей. «У них большие бюджеты и они ведут большие дела», — сказал Бейли о тех двух подразделениях в Отделе.
Подразделение 960 занималось получавшими широкую огласку и иногда сомнительными провокациями, в ходе которых платные осведомители играли роль покупателей, вовлекая предполагаемых террористов в торговлю наркотиками или наоборот. Большая часть работы осуществлялась благодаря сотрудничеству с соответствующими иностранными ведомствами. Агенты УБН редко производили аресты сами. В самой знаменитой операции по задержанию, проведенной 960, информаторы УБН, представляясь членами колумбийской повстанческой группы ФАРК, помогли в 2008 году вовлечь в провокацию в Таиланде российского торговца оружием Виктора Бута.
Иногда, однако, подразделение 960 выходило в своих действиях за пределы противоборства тому, что расценивалось как «наркотерроризм». Они использовали подложные террористические заговоры, чтобы за короткое время взять наркоторговца на другом конце мира. Но Леру и впрямь вызывал внимание 960, его махинации с оружием и наркотиками пересекались и имели мировой масштаб.
У 960 помимо ресурсов и международных связей было еще одно преимущество перед офисом УБН в Миннесоте. Брилл и Бейли сотрудничали с прокурорами из Отдела защиты потребителей Департамента юстиции, и за пять лет они не добились обвинительного акта, касающегося Леру. Дела, которыми занимались подразделения 959 и 960, брала на себя могущественная и настойчивая служба прокурора США в Южном округе Нью-Йорка Прита Бхарары. Офис этого прокурора располагал обширным опытом в судебном преследовании лиц по сложным международным делам — как дело Бута. Дерек Мальц, специальный агент во главе Отдела спецопераций, начал называть Леру «Виктором Бутом на стероидах».
Сначала неожиданный интерес Отдела не нравился Бейли и Кимберли Брилл. Сотрудники подразделения 960, мягко говоря, весьма критически относились к способностям других агентов. Что хуже, они вламывались в дело, расследованием которого сами же однажды пренебрегли. Бейли работал в Отделе спецопераций в подразделении фармацевтики, химии и Интернета. «Девять-шестьдесят ни хрена не знали о деле, — сказал он. — Когда я приезжал сюда, я обо всем рассказывал этим ребятам, пытался уломать их заняться этим, напрячь силы. Потому что это на самом деле превосходило возможности Кимберли. И потому что это типа «как раз то, что делаете вы и в чем вы хороши». И они такие: «Нуууу, посмотрим. Это слишком сложно, мы слишком заняты». А когда ты сам подносишь им готовое дело на блюдечке, они говорят: «Ну и чего ты так долго?»
Когда Леру перенес свое предприятие в Бразилию, Бейли все же посчитал разумным дать возможность подразделению 960 попытать счастья и попробовать арестовать его: «Это я сказал Кимберли: «Пусть они сделают это. Ты не потянешь одна, дело очень громоздкое. Они из Отдела спецопераций, они не отберут у тебя это дело. Ты его создала. Пусть они заманят парня в ловушку, нам же меньше хлопот».
Брилл согласилась, и они с Кентом благословили Отдел спецопераций на провокацию против Леру. Они даже предложили, с чего начать: найти того, кто рассказал следователям ООН о компании Леру в Сомали. Бейли помнит, что сказал: «Кому-то нужно добиться сотрудничества от этого парня».
25Крот
2012… Звонок из УБН… Подготовка ловушки… Договор с колумбийцами… Внезапное требование.
Теплым февральским вечером 2012 года Феликс Клауссен сидел в пивном баре в Дубаи со своей невестой. Зазвонил его телефон, номер был незнакомый. Позже он сказал: «Я никогда не беру трубку, если звонят с неизвестного мне номера». Но по каким-то причинам тогда он уступил любопытству и ответил. С ним дружелюбно заговорил голос с американским акцентом.
— Привет, как поживаете, меня зовут Том. Я работаю на правительство США.
Прошел год с того момента, когда Клауссен отправил письмо на общий адрес, найденный на сайте ЦРУ. Он сумел оставить далеко позади свою жизнь «Джека Андерсона», человека, работавшего на Пола Леру и руководившего предприятием в Сомали под защитой вооруженного местного ополчения. Он даже сжег подложный паспорт на глазах невесты, чтобы показать, что к старому возврата нет. Какое-то время управлял отелем. А с недавних пор возглавлял собственную компанию, предоставляющую услуги тренеров по фитнесу. Но он подумывал опять о смене работы, так как его невесте не нравились его занятия один на один, которые он как тренер проводил в домах состоятельных женщин. В Дубае нравы запрещали этим дамам покидать дома ради тренировок.
А теперь некий человек говорит, что он из государственных структур США, отвечающих за борьбу с наркотиками, что письмо Клауссена было передано ЦРУ американскому посольству в ЮАР, где Том и обнаружил его. И вот ему интересно, хочет ли все еще Клауссен что-то рассказать.
На минуту Феликс заподозрил, что за этим Томом стоит сам Леру, который, возможно, перехватил его письмо. После того, как Клауссен сумел оправдаться перед Полом, обвинявшим его в воровстве, и убедил отозвать Джозефа Хантера, посланного его убить, казалось, что теперь не стоит ничего особенно опасаться. «Но, зная Леру, невольно думаешь о таком, — рассказал Феликс. — Автоматически. Просто потому, что много народу погибло».
Единственный раз он общался с Леру за последний год тогда, когда вышел отчет ООН, в котором описывалось предприятие в Сомали и его крушение. Клауссен и сам знал многие детали, например то, что один зимбабвиец был застрелен во время спора из-за оборудования. А его сомалийский помощник Либан Мохамед Ахмед на некоторое время угодил в результате в тюрьму. Когда организация Пола перестала платить арендную плату за земельные участки, их строения конфисковали, все доставленное туда исчезло. Об этом говорилось в отчете. Клауссен послал отчет ООН Леру с вопросом: «Что это за дерьмо?» Пол ответил: «Да забей на них. Это же всего лишь комиссия, они ничего не могут сделать». Тем их разговор и завершился.
Теперь человек, позвонивший Клауссену, Томас Синдрик, заверил его, что на самом деле работает на УБН, на Отдел спецопераций и ведет расследование по делу Леру. И ему не просто нужна информация. Ему нужен кто-то, кто поможет разрушить организацию Пола изнутри.
— И как вы себе это представляете? — спросил Феликс.
— Ну, для начала я бы хотел встретиться и послушать, что вы скажете.
Их разговор должен был состояться не в Дубае, чтобы никто не проследил за Клауссеном до порога его дома. Синдрик предложил Кипр, и Клауссен согласился встретиться там через несколько недель.
В назначенный день Синдрик и еще один агент УБН Эрик Стауч прилетели в аэропорт Дубая и встретили Феликса по пути к самолету, направлявшемуся на Кипр. В самолете Клауссен занял кресло в салоне бизнес-класса, тогда как агенты, его будущие наниматели, потащились на места экономкласса. Билет Клауссену купило УБН, но он сам доплатил за полет покомфортнее.
В конференц-зале отеля на Кипре они втроем уселись, чтобы обсудить, что есть у Феликса на Леру. О таком моменте он размышлял с тех пор, как ушел в 2010 году с работы в Сомали. Он достал диск, на котором хранил данные со времен той работы: электронные письма о покупках оружия, копии удостоверений личности Леру, фальшивых и подлинных, финансовые отчеты, списки контактных лиц. Показывая файлы агентам, он не заметил ни возбуждения, ни иных эмоций. Но все это было, по его словам: «Я чувствовал это. Чувствовал в самом воздухе». Когда он закончил рассказ, агенты наконец показали, насколько они воодушевлены.