— Мы нашли машину.
— Правда?
— Да, она сейчас у меня под охраной.
В феврале 2017 года Леру предоставил УБН сведения о местонахождении «Тойоты Иннова». Она стояла в гараже при доме, которым он владел в предместье Лас Пиньяс. Власти забрали ее оттуда. За ней прилетали двое агентов, которые хотели, чтобы она была передана американскому посольству. Но Ривера возражал, сказав, что законный порядок будет нарушен. Мини-фургон передали на сохранение НБР.
Он показал мне машину. Она стояла на парковке, окруженной зданиями Бюро. Одно из сидений было убрано, и среди пустых пластиковых бутылок и упаковок от фастфуда Ривера показал мне то, что выглядело как пятно крови. Но было ли это оно? И если крови, то, может быть, животного? УБН предлагало прислать команду судмедэкспертов или даже перевезти машину в Квантико, в Вирджинию. Но такие планы, сказал Ривера, требуют одобрения филиппинского министерства юстиции и «никогда не воплощаются». Позднее УБН утверждало, что Национальное бюро расследований отказалось передать ему машину.
Существовал другой способ проверить, присутствовали ли Самиа и Стилвел на месте преступления. При обыске в доме Самиа были найдены, как считалось, ключи от «Тойоты Иннова». Двое агентов, по словам Риверы, должны были прилететь из США, чтобы проверить, подходят ли ключи.
Уже после моего отъезда Ривера написал мне. Машина завелась.
Суд над Самиа, Ситвелом и Хантером был назначен в Манхэттене на апрель 2018 года, и, в отличие от миннесотского процесса по делу RX Limited, здесь как главный свидетель должен был выступить Пол Калдер Леру.
В здании суда на площади Фоли, в зале под сводчатым потолком хватало мест более чем на сто человек. В первое утро, когда выбирали присяжных, я сел всего в нескольких рядах от стола, за которым ожидали слушаний три прокурора и агент подразделения 960 Эрик Стауч. Федеральные приставы ввели троих подсудимых. Адам Самиа с зализанными назад волосами и самоуверенной ухмылкой, казалось, посмеивался над происходящим. Дэвид Стилвел, уже признавшийся, что принимал участие в убийстве Ли как водитель, выглядел ошеломленным. В предварительном заявлении его адвокат уже сообщил суду, что защита будет строиться на процедурном вопросе: знал ли обвиняемый до отъезда на Филиппины, что задание, для выполнения которого его нанимали, подразумевало убийство. Закон, по которому были выдвинуты обвинения, требовал, чтобы сговор троих подсудимых с целью убийства произошел на территории США. Мало убить кого-то за границей, это, по американским законам, еще не преступление. Джозеф Хантер казался самым невозмутимым из всех. Этот человек, устрашающая громада, шел с тростью, его лицо выражало мрачную покорность. Для него весь вопрос теперь сводился к одному: двадцать лет тюрьмы, как и раньше, или пожизненный срок. Судья Ронни Абрамс допрашивал будущих присяжных, чтобы проверить их на предвзятость, и в зале звучали имена и названия мест, долго провисевшие у меня на стене. Кандидатов в присяжные спрашивали, не знакомы ли они с членами организации Леру Тимом Вамвакьясом, Нестором Дель Росарьо, Шаем Реувеном, Локланом Макконнелом, Мэтью Смитом, Мораном Озом, Брюсом Джонсом и другими. Упоминаемые места находились в Корее и Замбии, Папуа — Новой Гвинее и на Сейшельских островах, в Северной Каролине и Тайтае на Филиппинах. Дело Кэтрин Ли было безменом, на котором можно было взвесить всю историю Леру.
Члены жюри, десять мужчин и две женщины, заняли надлежащие места, и помощник прокурора Соединенных Штатов Патрик Иген произнес вступительную речь: «4 февраля 2012 года Кэтрин Ли ехала на заднем сиденьи мини-фургона…» Она едва знала своих попутчиков, Самиа и Стилвела, которые выдали себя за покупателей, подыскивающих недвижимость, с целью убийства Кэтрин. Но все началось, по словам обвинителя, «задолго до того, как Кэтрин Ли оказалась в этой машине».
Повествованию помощника прокурора служила завязкой старая дружба Самиа с Дейвом Смитом. Самиа работал в команде наемников Леру. Годами Самиа просил Смита и Хантера о «мокром деле», о том, чтобы ему поручили убийство. В 2011 году Леру убил Смита и поставил во главе отряда киллеров Хантера, так что мечта Самиа должна была сбыться. Он завербовал своего приятеля Стилвела, диванного вояку, который ложно утверждал, что был военным снайпером. По указанию Хантера, оба вылетели на Филиппины ради жалованья в 10 000 долларов и ради 25 000 каждому за «премиальную работу», которая и была их целью. Иген описал «Тойоту», в которой было совершено преступление, и ключи, найденные в доме Самиа. Он уведомил жюри, что ему будет показана видеозапись, тайно сделанная агентами УБН, на которой Хантер говорит о деталях убийства. И он заключил: «А потом вы услышите от Пола Леру, как функционировала его организация».
В ответном выступлении адвокаты подсудимых напомнили присяжным, что обвинители должны доказать выдвинутые обвинения самым убедительным образом. Защитник Самиа сказал: «Что ж, мистер Иген был достаточно патетичен, не так ли? Но патетика не доказательство».
Как по мне, так защите предстояли геркулесовы труды. Стилвел уже показал на Самиа как на подстрекателя. С записями разглагольствующего Хантера, признанием Стилвела и вещественными доказательствами, в том числе фотографией изуродованного лица, дело обвиняемых представлялось проигранным, не говоря уже о том, что Леру должен был появиться как кукловод, преступный гений, стоявший за убийством. Но сначала обвинитель изложил жуткие подробности гибели Кэтрин. Потом демонстрировались отрывки видеозаписи, в которых Хантер излагал план преступления, и помощник прокурора рассказывал, как последовательно на каждом этапе Самиа и Стилвел проваливали план. После необходимых технических пояснений были предъявлены фотографии с камер Самиа и Стилвела и переписка Самиа с Хантером и Смитом, Хантера со Смитом и Леру.
Основное действо началось в середине второго дня, когда прокурор Эмил Боув вызвал Леру для дачи показаний. Пол вошел в темно-синей тюремной униформе с короткими рукавами. Его лицо, казалось, похудело, хотя фигура в целом не изменилась. Взойдя на трибуну, он надел очки и оглядел аудиторию. Если он искал дурной славы, как полагал его двоюродный брат, то беглый обзор присутствующих — нескольких журналистов, Томаса Синдрика и еще кое-кого из подразделения 960 — должен был внушить ему мысль, что он ее не достиг. Я наблюдал за ним и заметил, что он слегка усмехнулся, когда его взгляд остановился на Джозефе Хантере, смотревшем на него со скамьи подсудимых.
Боув быстро проверил факты, касавшиеся личности Леру: ему сорок пять лет, он родился в Зимбабве, часть детства и юности провел в ЮАР. Хантер и Самиа действительно некоторое время работали на него в службе безопасности. Потом прокурор обратился к сути дела:
— Вы знали женщину по имени Кэтрин Ли?
— Да.
— Кем она была?
— Агентом по продаже недвижимости на Филиппинах.
— Скажите, где она сейчас?
— Я приказал убить ее.
— Почему?
— Я считал, что она обкрадывала меня.
— Откуда вы знаете, что она мертва?
— Мне доложил о ее убийстве Джозеф Хантер… простите, я имел в виду, что Джозеф Хантер сказал мне, что она убита.
— Хантер сказал вам, кто участвовал в убийстве?
— Да. Хантер сказал, что команда состояла из Адама Самиа и его напарника.
В следующие два дня Леру тщательно выверенными словами изложил то, что я годами выведывал у разных людей, которых было трудно найти или разговорить. Он заявил, что получил 300 миллионов долларов прибыли от нелегальной продажи лекарств в Интернете, что на него работало от тысячи до двух тысяч людей, что он отмывал деньги, вкладывая их в золото, бриллианты и лесозаготовки в Африке и Азии. Он подробно рассказал о своем знакомстве с Дейвом Смитом в 2005 году и о том, как через него связался с миром наемников. Порой казалось, что прокуроры переусердствовали с подготовкой его выступления на суде: он словно автоматически говорил о том, что нанимал людей вроде Смита только для того, чтобы «угрожать, запугивать или убивать».
Леру поведал почти обо всех своих предприятиях, среди них о сомалийском, где, как он сказал, «была создана как прикрытие рыболовная компания, но где моей целью являлся захват ценой любого кровопролития небольшой территории, в пределах которой я бы стал военным правителем». Он закрыл компанию, так как пришел к выводу, что ее руководитель присваивает его деньги.
Пол изложил свою версию самой невероятной истории, какую мне довелось слышать: о подготовке вторжения на Сейшелы и государственного переворота там. Я подозревал, что все это лишь выдумка, передававшаяся из уст в уста в кругах наемников. Однако Леру утверждал противоположное: через Дейва Смита Леру познакомился с человеком, который якобы был связан с главой островного государства и хотел низложить его. Если бы Леру предоставил вооруженных людей для переворота, он получил бы безопасное убежище на Сейшельских островах и тамошний дипломатический паспорт. Он настолько серьезно занимался планом вторжения, что посылал на Сейшелы Джозефа Хантера разведать обстановку.
— Что вы узнали от Хантера? — спросил Боув.
— Хантер доложил, что понадобится примерно тридцать наемных солдат, чтобы подавить всякое сопротивление и свергнуть правительство.
В итоге Леру решил, что замысел неудачный в долгосрочной перспективе. Конечно, наемники Смита захватили бы страну. Но союзники действовавшего правительства в Танзании неизбежно мобилизовали бы превосходящие силы, чтобы восстановить контроль свергнутых лидеров над страной.
Пол бесстрастно отчитывался в тех приказах о расправах, которые отдавал. Да, он подставил Эндрю Хана, одного из братьев-зимбабвийцев, которые, по его мнению, украли у него больше миллиона долларов. Да, он послал Хантера и Криса Де Мейера закидать зажигательными снарядами дом Мэтью Смита. Да, он велел Дейву Смиту запугать Морана Оза, что и было сделано Де Мейером и Хантером. Де Мейер также бросил ручную гранату в дом агента по недвижимости, не Кэтрин Ли и не Нуами Эдиллор, а еще одного человека.