Ещё в самом начале своей бизнес-карьеры, он истребил в себе «совковое» отношение к еде и напиткам, заключающееся в одной простой фразе «если бутылка открыта, то она должна быть выпита полностью, а закусывать необязательно». Он любил, когда в зал, наполненный живительной прохладой фонтана, сооружённого в виде огромного позолоченного лотоса, в блаженные минуты послеобеденного отдыха слуга подавал ему высокий бокал, на четверть наполненный золотистым напитком из винограда, собранного за полторы сотни лет до его рождения. Председатель делал маленький глоток вина и, прикрыв от удовольствия глаза, растирал языком по нëбу капли солнечного напитка. Больше он к бокалу не прикасался.
Так же он поступал и с приготовленными для него редкими блюдами. Искусные повара трудились часами, создавая кулинарные шедевры лишь для того, чтобы он, сев за обеденный стол, долго вдыхал ароматы блюд, любовался их цветовой гаммой, и в заключение изящной серебряной вилочкой отправил в рот крохотный кусочек.
— Обжорство — удел людей недалёких, — любил повторять Председатель. — Не надо съедать индейку целиком, чтобы оценить вкус и аромат её мяса. Достаточно одного крылышка!
Посуду Председатель предпочитал из серебра, зная о его бактерицидных свойствах, а из напитков отдавал предпочтение витаминным коктейлям, которые ему ежедневно продолжал готовить народный целитель Ли Хван.
Когда он перешагнул сорокапятилетний рубеж, то с удовлетворением отметил, что на него из зеркала смотрит поджарый мужчина с волевым лицом, без признаков усталости и старения, но главным было внутреннее ощущение силы и безграничного могущества.
— Для моих планов одной жизни явно маловато! — сказал он отражению в зеркале. Отражение улыбнулось в ответ и провело рукой по аккуратной причёске, в которой не было ни единого седого волоса.
На сорок пятый день рождения он вновь скрылся от всех знакомых и подчинённых, улетев в Китай, где полностью отдался в руки китайских эскулапов. Он многое слышал о чудесах древнекитайской медицины, но то, что с ним сделали низкорослые люди в белых халатах, превзошло все его ожидания.
Клиника, в которой он остановился, меньше всего напоминала больничное учреждение. Скорее это был загородный дом с множеством комфортабельных комнат и процедурных кабинетов. В многочисленных фойе были развешены старинные литографии, а по углам расставлены уникальные керамические вазы эпохи Цинь. Пациентов было мало, клиника была элитная, и месячный курс оздоровительных процедур стоил до неприличия дорого.
В течение всего периода лечения он снисходительно относился к бесконечным процедурам, включавшим в себя массаж, иглоукалывание, очищение кишечника, снижение веса, дыхательную гимнастику и ежедневную чайную церемонию, в ходе которой присутствующие пили только свежезаваренный по старинным рецептам зелёный чай. Чай имел незнакомый аромат и странный, но не вызывающий отвращения, привкус. Через две недели к процедурам добавилась китайская гимнастика, аромотерапия и грязелечение.
Ровно через месяц после его прибытия в клинику, к нему в номер зашла молоденькая китаянка, которая сносно изъяснялась на английском, и с улыбкой сообщила ему, что весь персонал клиники поздравляет его с завершением лечебного курса, и надеется, что их скромный труд принесёт уважаемому клиенту не только здоровье, но и долголетие. Председатель поблагодарил китаянку и разочарованно подумал, что все рассказы о чудесах китайской медицины — чистой воды пиар. Чувствовал он себя бодро, но ожидаемых разительных перемен в организме, по его мнению, не произошло.
Но он ошибался: перемены в организме обозначились уже во время перелёта. Сидя в кресле своего комфортабельного авиалайнера, он вдруг понял, что перепады давления при взлёте и посадке, которые он раньше переносил довольно болезненно, теперь его не волнуют, а многочасовой перелёт из Китая в Рим его практически не утомил.
Следующее приятное открытие он сделал в постели. Председатель любил, чтобы вечер каждого дня заканчивался для него маленьким сюрпризом. Поэтому его домоправительница — молчаливая индианка с загадочным взглядом чёрных глаз, железной рукой державшая штат многочисленной обслуги, тонко чувствуя настроение хозяина, каждый вечер готовила для него очередную девушку. Председатель в глубине души предпочитал восточных женщин, но в этот вечер на пороге спальни его с поклоном встретила улыбчивая креолка.
…К полуночи девушка стала умолять о пощаде, при этом она не скрывала своего восхищения его мужской силой. Председатель, чувствуя неутолённую страсть, шлёпнул девушку по смуглой аккуратной попке и приказал ей привести свою подружку. Девушка, покачиваясь от усталости, вышла из спальни, и пока Председатель принимал душ, её место заняла Саманта — латинос, горячая, как необъезженная молодая кобылка. Ноздри у Саманты трепетали в предвкушении своей порции сладострастия, и сама она подрагивала от нетерпения, словно готовилась не к любовным утехам, а к горячей схватке.
Председатель более чем оправдал её ожидания, и когда на горизонте забрезжил рассвет, обессиленная, но довольная Саманта уснула на его груди.
Утром Председатель с удовольствием отметил, что после короткого освежающего сна он чувствовал себя превосходно, словно и не было бурной ночи. Через пару дней он понял, что не чувствует никакого внутреннего дискомфорта, из тела полностью исчезли какие-либо болезненные ощущения. Переполнявшая его энергия требовала выхода, поэтому тело с удовольствием отзывалась на физические нагрузки, после которых Председатель весь день находился в радостном приподнятом настроении, какое бывает у человека накануне большого праздника.
Последнее, что сделал Председатель — выбросил в пруд с декоративными рыбками очки в золотой оправе, которыми уже год, как пользовался при чтении. Зрение восстановилось, и в очках он больше не нуждался. Это был символический жест: вместе с ненужными очками Председатель отбрасывал от себя ненужные сомнения. Его обновлённые душа и тело начинали новую жизнь.
Чувствуя себя всемогущим, он развил бурную деятельность по всем направлениям и даже поднял старые неосуществлённые проекты. Среди вороха бумаг, хранивших на листах намётки его глобальных замыслов, ему попался на глаза порядком подзабытый проект под названием «Вечность». Он с интересом полистал проект и с удивлением отметил, что начатый им несколько лет назад научный эксперимент продолжается.
Сгорая от нетерпения, он срочно вызвал к себе руководителя проекта. Руководил проектом сербский учёный Владко Войкович — лауреат Нобелевской премии. Результаты его работ повергали учёных всего мира в изумление, и в научных кругах полушутя говорили, что Владко продал душу дьяволу и теперь дьявол служит ему в качестве младшего научного сотрудника.
— Я мог бы и дальше заниматься научными изысканиями, направленными на поиск эликсира бессмертия, получая за это огромную зарплату и обнадёживая Вас получением положительного результата в ближайшие годы, — устало произнёс учёный. — Однако я вижу, что поиски рано или поздно заведут нас в тупик. Поймите, что невозможно быть сильней господа-бога! Если в организме заложен механизм старения, то мы его не можем выключить. Старость заложена в каждом из нас ещё в утробе матери, на генном уровне.
— Значит, всё зря? — с досадой спросил Председатель, жалея о напрасно потраченном времени.
— Я бы так не сказал, — оживился Войкович. — За время исследований мы наработали массу полезного материала. Не вдаваясь в подробности, скажу лишь, что если мы не можем выключить механизм старения, то в наших силах отсрочить его включение. Я предлагаю переориентировать работу на создания эликсира долголетия. В сочетании со здоровым образом жизни и уменьшением воздействия на организм вредных факторов, этот препарат может продлить активный жизненный цикл до ста двадцати — ста тридцати лет.
— Для меня это недостаточный срок, но я согласен и на сто тридцать! — улыбнулся Председатель. — Отныне я буду лично курировать Ваш проект. Подготовьте план работ по новому направлению и представьте мне на утверждение список необходимого оборудования и материалов. Если необходимо расширить штат лаборатории — я не против. Кандидатов на новые должности можете подбирать по своему усмотрению. И поторопитесь! Я собираюсь долго жить, но не собираюсь долго ждать!
По большому счету он мог быть доволен собой: организация, которую он создал, не имела аналогов, и являлась, по сути, Мировым Правительством. Завистники назвали её «Клубом Избранных». Он не протестовал, ему понравилось это название.
— Да я избранный! — сказал он сам себе, — и этим горжусь!
Через десять лет в членах Клуба состояли двенадцать самых могущественных людей мира. — Это мои двенадцать апостолов! — шутил Председатель. — Вот только кто я сам — тринадцатый апостол, или тот, к кому апостолы пришли? И тут же мысленно себя одёргивал: «Не богохульствуй»!
Когда приходила его очередь руководить Клубом, он, как и было принято в организации, ровно на месяц улетал в Рим, где к услугам каждого члена Клуба, на время исполнения обязанностей председателя, была специально создана резиденция, оборудованная по последнему слову техники.
Вновь заступивший на дежурство председатель имел практически неограниченные права. Он мог единолично принимать решения по вопросам войны и мира, если боевые действия не выходили за рамки одного региона, объявлять «Большой сбор», если требовала ситуация в мире, отбирать новых кандидатов для посвящения в Клуб Избранных и проводить голосование по выбранной кандидатуре, утверждать принятые на кворуме решения, невзирая на затраты и потери, проводить срочную корректировку мировой политики, не дожидаясь очередного сбора членов Клуба. Единственное, чего не мог единолично решать очередной председатель, так это отменять решение предыдущего главы Клуба. Для этого требовалось присутствие всех членов Клуба.
Каждый вновь заступивший председатель, чтобы избежать неразберихи, во время дежурства пользовался псевдонимом, и только