Тут Форлинкин сказал:
– Наверное, нам пора.
А Майлз-сан согласился:
– Угу.
И аккуратно припрятал голокуб в карман, словно тот был невесть знает что. Оба вышли и отправились через сад к большому гаражу.
Джин и Мина переглянулись.
– Н-да… – сказала девочка. – Ну, я хотя бы насчет пони была права.
Она заморгала и потерла покрасневшие глазки.
Джин со злостью посмотрел на кучку денег, которая представлялась ему горой возможностей еще несколько минут назад.
– Все без толку, – решила Мина. – Да и вообще, зря размечтались. Наверное, надо просто вернуться к тетушке Лорне и дядюшке Хикару.
«Бросить борьбу?» – подумал Джин.
– Ты можешь возвращаться, – горько сказал он. – А я – нет. Хотя нет, тебе тоже нельзя – проболтаешься!
Мина взглянула на него с негодованием и, уязвленно ответив: «Ха!», поднялась и отправилась в комнату наверх. А выходя из кухни бросила через плечо:
– У двух пони восемь ног, так что вот так-то!
С этим Джин никак не мог поспорить.
Джин перебирал пальцами свою пачку новойен и подумывал, не отважиться ли ему перекусить. В это время на кухню забрел консульский клерк – Юуити зашел наполнить свою кружку зеленым чаем. Он склонился над столиком и уставился на Джина, который обеспокоенно задергался под пристальным взглядом.
– Вы ведь детишки Лизы Сато, активиста борьбы за криоправа, да?
– Э-э… и…
Джин подумал, что, если это и тайна, то Мэтсон-сан явно о ней знает.
Мэтсон-сан хлебнул чайку и нахмурился.
– Вообще-то мне никто ничего не рассказывал… Знаешь, если хочешь, я вызову полицию за тобой и сестренкой, пока барраярцы не вернулись.
Джин вскочил, чуть не перевернув стул, и завопил:
– Нет!
Мэтсон-сан пролил горячий чай, выругался, поставил чашку на стол и вытер обожженную руку о брюки.
– Маму именно полиция и забрала! – объяснил Джин.
– Может, позвонить родственникам, если хочешь?
– Нет, это еще хуже!
– Гм… – Мэтсон-сан призадумался, – Так вы, детки, здесь… по своей воле, да?
– Конечно! Майлз-сан нам помогает! – Поразмыслив над ходом событий, он решил подправить сказанное: – Во всяком случае, пытается помочь. – Прозвучало это как-то вяло и неблагодарно, и Джин поправился еще раз, теперь уже сказав сущую правду: – До него нам вообще никто не помогал.
Мэтсон-сан почесал затылок и пожевал губами.
– Гм… – Он поднял кружку с чаем. – Ну, передумаешь, скажешь мне.
При этих словах Джин бросил на Юуити взгляд настолько исполненный гневом и смятением, что клерку пришлось отступить, прикрываясь рукой.
– Ну что ты… Я же помочь пытаюсь…
Джин чуть не разрыдался. Если это, по-твоему, помощь, то ее не требуется! Нет, так грубо разговаривать со взрослыми нельзя. Поэтому он ответил:
– Спасибо. Нет. Я не передумаю.
Мэтсон-сан пожал плечами и отправился на рабочее место, в приемную. Джин быстренько собрал свои заработки и бросился наверх – прятать.
Благодаря Роику трое из тех четверых, которых Майлз жаждал допросить, все еще пребывали в бессознательном состоянии. Посему допрос пришлось начать с госпожи Сато. Внутри стеклянные стены изолятора были залиты мягким светом. Она сидела в узкой постели. Бледная и изможденная, женщина выглядела тем не менее не так уж плохо для только что размороженной. Чистенькая, в аккуратной больничной рубашке и утепленном мягком халатике, она укрылась словно и от микробов, и от назойливых взглядов. Майлз догадывался, вернее твердо знал: последнее для поднятия духа даже важнее, чем первое. Уж он-то свое в больницах отлежал. Ако отмыла ее волосы от геля, и теперь они ниспадали шелковистым ливнем на плечи.
Он вошел в кабинку. Интересно, такой визитер в глазах пациента существо страшное или просто странное? По ее суровому взгляду и не определишь. Майлз поправил фильтр-маску и откашлялся.
– Добрый день, госпожа Сато. Меня зовут Майлз Форкосиган.
Он ободряюще улыбнулся и только потом сообразил, что губ-то она не видит.
– Жаль, что приходится разговаривать в маске. Правда, доктор Дюрона говорит, ваша иммунная система быстро восстанавливается. Скоро мы сможем обходиться без излишних предосторожностей и сумеем вас выпустить.
– Вы врач? – спросила она хрипло, зато вполне разборчиво.
– Нет, из криостаза вас вывел Ворон Дюрона, доктор с Эскобара. Он – мой сотрудник, – счел за должное добавить Майлз.
Объяснять ей сейчас, кто он такой, было бы крайне утомительно.
– Я его уже видела. – Она сглотнула. Отчасти в том было виновато нервное напряжение, отчасти – она просто заново привыкала управлять своим телом. – Где мы находимся? Мне сказали, в Нортбридже.
В ее голосе прозвучало сомнение относительно их местонахождения. В общем-то в данный момент она сомневалась во всем.
Майлз огляделся. За прозрачными стенами кабинки проступали только затемненные очертания послеоперационной. Окон в ней не было, так что даже здание напротив не увидишь.
– Да, мы в Нортбридже. Вы находитесь на территории закрытого и заброшенного криохранилища на юге города, которое попало в руки предприимчивых и неглупых людей – они здесь самовольно поселились и работают.
– Мне сказали, что у вас мои дети…
Голос ее сорвался, и последние слова беззвучно растаяли в воздухе.
Тут Майлз пожалел, что не захватил их с собой, хотя провал с предыдущей разморозкой вспоминался весьма болезненно.
– Да, Джин и Мина в безопасности, они находятся в консульстве Барраяра, – добавил он через мгновение, хотя все еще не решил, использовать информацию о детях в качестве кнута или пряника. – У Джина там все его зверье, даже сокол Вихрь и ваша старая кошка, так что мальчик вполне доволен. И Мина с ним.
Майлз надеялся, что упоминание о бродячем зоопарке убедит мать в правдивости его слов.
– В консульстве Барраяра! Но почему? – Она опять сглотнула. – И кто вы такой? Почему вы здесь?
Она не спросила «Почему я здесь?», но, как показалось Майлзу, именно это ее и интересовало.
– А что вы вообще помните?
Губы женщины сомкнулись.
Майлз зашел с другой стороны:
– Последнее, что помнят Мина и Джин о вас, это ваш арест нортбриджской полицией полтора года назад. Два дня назад я со своими людьми обнаружил вас в криостазе в переносной криокамере в подвале дома доктора Сэитиро Либера. Теперь я пытаюсь выяснить, что произошло за эти полтора года. Думаю, это нужно и мне, и вам.
Последнее просто потрясло ее. Страх и безотчетная злость сменились полнейшим недоумением.
– Что?!
Майлз вздохнул и взгромоздился на стул у изножья ее кровати. Аудитор – тот, кто слушает, а не болтает. Так, кажется любит шутить Грегор. Но эта женщина заслужила небольшой лекции. Кроме того, Лиза Сато вряд ли знала достаточно о Барраяре, чтобы найти его на карте п-в-туннелей.
– Думаю, лучше мне начать сначала. Я с другой планеты. Моя официальная должность – Имперский Аудитор. Это значит высокопоставленный правительственный чиновник, проводящий различные расследования для Империи Барраяра. Вы, без сомнения, недоумеваете, что же я делаю на Кибо-Даини. – Майлз и сам время от времени недоумевал по этому поводу. – Первоначально меня прислали разузнать о подозрительно выглядящем франчайзинговом предприятии компании «Белая Хризантема» на Комарре, это вторая планета нашей империи.
Майлз постарался предельно кратко изложить суть аферы, которую «Белая Хризантема» пыталась провернуть на Комарре с голосами избирателей. Рассказал и о своей удачной диверсии со взяткой. Услышав об этом, она наконец слегка развеселилась.
– Да, бить нужно прямо в сердце, то есть по кошельку, – удовлетворенно заметила Лиза. – Хотя «Белая Хризантема» вовсе не самая худшая из корпораций.
– Напомните мне позже, мы поговорим об этом. Ну а теперь я расскажу, как встретился с вашим сыном, Джином, и попал сюда.
Пришлось вернуться к тому месту, когда он прилетел на криоконференцию, и рассказать о нападении ООНН.
– Вот ведь кровожадные идиоты! – прокомментировала Лиза Сато, и Майлз с радостью обнаружил, что она может говорить с негодованием не только о нем.
– В их защиту скажу только, что им, похоже, не удалось никого убить. Во всяком случае, в этот раз. Правда, нельзя не заметить, что они не пытались. А вообще-то я чувствую себя обязанным им – так раскрыть передо мной горизонты расследования! Мне бы самому не удалось. Комаррская афера рано или поздно все равно бы вылезла на белый свет, а вот остальное… Ну так вот. Я сбежал от них и заблудился в Криосотах…
Эту часть повествования она проглотила зачарованно. Майлзу хватило ума оставить все художественные детали для эпизодов, когда в рассказе появился Джин – тут уж мать слушала затаив дыхание. А вот все объяснения о подпольной организации Сьюз госпожа Сато поняла гораздо быстрее, чем Майлз в свое время.
– Но как здесь оказался Джин? – потерянно спросила она. – Я ведь оставила детей у Лорны. Думала: утром уже вернусь. Ну, может, день-другой продержат в полиции, пока не найду адвоката. Но полтора года?!
– Вы помните, как вас готовили к заморозке? Кто это делал?
Силясь вспомнить, она изогнула бровь дугой.
– Я сидела в камере для задержанных муниципального полицейского участка, скорее просто в комнате. Вошел человек. Я подумала, от моего адвоката. Дальше появился транквилизатор в пневмошприце, а потом…
Она потрясла головой, поморщилась. Несомненно, послеоперационная головная боль. Майлзу вспомнились свои ощущения после разморозки – сногсшибательно.
В общем-то совершенно не важно, что ей впрыснули – седативное или транквилизатор. Госпожа Сато выказывала крайне мало признаков криоамнезии, и Майлз подозревал, что, даже если дать ей побольше времени на восстановление, вряд ли женщина вспомнит что-то еще.
– После того как вас противозаконно или, во всяком случае, насильно заморозили, ваша сестра и ее муж взяли заботу о племяннике и племяннице на себя. Насколько я понял, Джин сбежал из дома вследствие конфликтов из-за его животных – Лорна сочла дом слишком тесным для зоопарка. Мина осталась с ней. Она хорошо училась и перешла во второй класс начальной школы, – такой домысел звучал вполне безобидно, – и тут я, по неосторожности, стал причиной возвращения Джина его тете. Тогда они и сбежали вдвоем. Сбежали и пришли э-э… ко мне.