— Какого?… — начала Сюзи возмущенным тоном, но закончила уже спокойно: — … какой именно?
— Женский, весом примерно пятьдесят килограмм, чем моложе, тем лучше. Что-то еще, Ворон?
Ворон покачал головой:
— Должно подойти.
— Мы обещаем не делать ничего, что могло бы помешать ее будущему оживлению, — продолжил Майлз, надеясь, что его слова звучат не слишком самонадеянно.
— Гарантируешь, инопланетник?
— Я не смогу контролировать абсолютно все, что происходит, но если это будет зависеть от меня — с ней будет все в порядке. — «Я надеюсь». — В любой тайной операции для людей присутствует… риск. — Ворон поморщился; не самый удачный пример после того, как Майлз продемонстрировал свои шрамы.
— Когда?
— Скоро. Возможно, сегодня же вечером, но точно не позже, чем завтра ночью.
Ноздри Сюзи затрепетали, когда она испустила долгий недоверчивый вздох.
Майлз поднял два пальца.
— Два криооживления на ваш выбор.
Повернув голову, Сюзи отмахнулась. — Найдите нашего медтехника. Ее зовут Вристи Танака. Джин покажет вам дорогу. Если сможете уговорить ее на участие во всем этом бреде… впрочем, вы-то сможете. Говорите тут, говорите, говорите… Я устала.
Майлз быстро поднялся: не стоит злоупотреблять гостеприимством и терпением Сюзи, а то она еще передумает.
— Спасибо, госпожа Сюзи. Я обещаю вам… — «что вы не пожалеете»? нет, такая дипломатическая ложь даже у него не шла с языка, — что будет интересно, — договорил он.
Сюзи проводила их фырканьем.
Медчасть располагалась на втором этаже в бывшем приемном отделении криоцентра. Джин провел Майлза с Вороном через двойные двери в коридор, где две-три комнаты были специально отремонтированы и приведены в порядок для обработки, судя по свежим медицинским запахам. Возле одной из дверей стоял Тенбери, прислонившись к стене и скрестив руки на груди; у его ног парила узкая антигравная платформа.
— Джин! — обрадованно воскликнул он. — Мне сказали, что ты пропал. — Майлза он приветствовал с меньшей радостью. — А, снова ты. — А на Ворона он поглядел, уже нахмурив брови.
— Мы пришли к Танаке-сан, — объяснил Джин. — Это важно.
— Она сейчас занята, — Тенбери ткнул оттопыренным большим пальцем за спину, — но скоро закончит.
Ворон вытянул шею, вглядываясь в узкое стеклянное окошко в двери.
— О, идет процесс криоподготовки? Я хотел бы взглянуть.
— Ворон-сенсей — доктор. С Эскобара, — начал свое объяснение Джин. Встревоженный Тенбери едва открыл рот возразить, как Майлз пресек эти дебаты, просто постучав в дверь.
На стук открыла нахмуренная женщина. Темное, словно выдубленное, старое лицо — примерно одних лет с Сюзи, но совсем на нее не похожа. У Сюзи была приземистая, оплывшая фигура и седые вьющиеся кудри, а эта женщина была тощая, с прямыми белыми волосами, и, конечно, без алкогольного амбре. Она просветлела при виде мальчика.
— А, так ты нашелся, Джин! На кого твои животные напали на этот раз, и не может ли это подождать?
— Ни на кого, Танака-сан. Но дело срочное. Нас Сюзи-сан прислала.
Майлз позволил Джину представить всех по очереди, в чем мальчик уже здорово поднаторел. Потом добавил сам:
— Мы договорились с госпожой Сюзи, что проведем частное криооживление на вашем оборудовании, если доктор Дюрона сочтет его подходящим. Можно нам войти?
Хмыкнув, она впустила визитеров внутрь, хотя на Ворона смотрела не отводя глаз. Майлз подумал, что, наверное, стоило помять аккуратную одежду доктора Дюрона, растрепать его причесанные волосы и дать глотнуть спиртного — тогда бы он не казался настолько чужеродным здесь и меньше пугал людей. Поздно спохватились.
На столе у дальней стены лежало обнаженное тело хилого старика, удерживаемого, как Майлз бы это назвал, на грани жизни и смерти. На него была наброшена простыня, что оставляло пациенту хоть каплю достоинства, насколько его вообще можно сохранить, будучи отданным во власть пластиковым трубкам и намерениям — либо прихотям — других людей. Термоодеяло, обернутое вокруг черепа, ускоряло охлаждение мозга. Над столом висел бак; выходящая из него трубка раздваивалась к середине, нагнетая прозрачный раствор в обе сердечные артерии. Более широкая трубка, подведенная к бедренной вене, уносила темно-розовую жидкость в невысокую, по колено, бочку со сливом, куда для ускорения смыва тонкой струйкой лилась вода из крана. Судя по бледности кожи и ногтей, а также оттенку вытекающей жидкости, тело старика было почти заполнено криораствором.
Рядом стояла Ако, пристально наблюдая за процессом; очевидно, она расслышала разговор в коридоре, потому что воскликнула взволнованно:
— Доктор? У нас теперь настоящий доктор?
Майлз пресек эту надежду прежде, чем она успела укорениться и причинить Ако боль.
— Он просто посетитель. Мы объясним вам все, когда вы закончите.
Джин смотрел, не отводя глаз. Не побеспокоит ли это зрелище мальчика, или он видел такое прежде? Самого Майлза оно беспокоило весьма и весьма, а ведь он уже это делал, точнее, это делали с ним. Может, оттого ему и неуютно? Он впервые задумался, не прозвучала ли для отца весть о его рандеву с иглогранатой эхом прошлого, воскресив у того непрошенные воспоминания о страшной смерти принцессы-графини Оливии? «Когда мы увидимся, надо будет перед ним за это извиниться».
— Все кажется таким простым, — тихо заметил он Ворону.
— Основная сложность в криорастворе; для его производства нужна целая фармацевтическая промышленность. Или так считается. Где вы берете ваш криораствор, госпожа Танака?
Старые губы медика растянулись в улыбке.
— Концентрат перепадает нам с черного входа через несколько погрузочных платформ здесь, в городских больницах. Они списывают просроченные запасы пару раз в год. Мы сами дистиллируем воду для его восстановления.
Майлз поднял брови:
— А это… нормально? С медицинской точки зрения?
Ворон пожал плечами:
— Если датировка сроков годности проставлена с запасом, то да.
У них нет выбора между просроченным и свежим криораствором: или просроченный, или вообще никакого. Майлз еще раз напомнил себе, что этот центр — паразитное образование, присосавшееся к подбрюшью функционирующей экономики, без которой оно не в силах существовать. Разумеется, если бы экономика планеты работала продуктивнее, он бы не появился.
Медицинские сенсоры заморгали в унисон. Ако отсоединила трубки, запечатала входное и выходное отверстие пластповязкой и тщательно покрыла кожу слоем мази. Они с медтехником Танакой завернули тело в эластичную, как перчатка, пластиковую оболочку, а затем с помощью Тенбери перенесли на антигравные носилки, и он накрыл их простыней — вид, подобающий трупу.
Тенбери повел носилки за дверь.
— Хочешь мне помочь, Джин? — с надеждой спросил он через плечо. Джин, словно приросший к месту, упрямо помотал головой. Тенбери вздохнул и двинулся со своим грузом прочь.
Ако осталась прибираться, Ворон прислонился к лабораторному столу, а Майлз нашел себе табурет и взгромоздился на него. Медтехник недоверчиво слушала, сложив руки на груди, как Майлз произносит перед ней ту же речь, что и перед Сюзи, только дополнительно подкрепленную тем аргументом, что они явились сюда с полного благословения последней. Поскольку Танака симпатизировала Джину, Майлз дал волю мальчику от всей души ее поупрашивать.
К концу речи она уже хмурилась скорее по техническим моментам, чем по принципиальному нежеланию.
— Большинство тех секций стоят запертыми уже много лет. Когда криоцентр списали, то много оборудования демонтировали, а то, которым мы пользуемся сейчас, приобрели уже позже.
«За взятки, из конфискованного за долги или с распродажи, скорее всего».
— Но я должна поддерживать… хм. Полагаю, нам придется подняться наверх и посмотреть.
Следовательно, уже не твердое «нет, невозможно». Пока неплохо.
— Именно за этим Ворон сюда и пришел, — заверил ее Майлз. — Сюзи сказала… кстати, это ее имя или фамилия?
— И то, и другое. Сьюзен Сузуки.
— Давно вы на нее работаете?
— С самого начала. Мы все организовали втроем: Сюзи, ее сестра — помощник инспектора, и я. Впрочем, мы довольно быстро заарканили Тенбери.
— Значит, он вас моложе? Очевидно, вы — ключевая фигура в деле криоподготовки. А как насчет другой стороны монеты — оживлений: вы что-нибудь планируете на этот счет?
Она показала зубы в короткой усмешке.
— В свое время я думала, что мы и года не протянем, как все окажемся в тюрьме. Я считала, что мы скорее высказываем безнадежный протест, чем делаем что-то реальное. Но когда сюда стали приходить бездомные, еще более отчаявшиеся, чем мы сами, мы поняли, что не можем все бросить. Не можем их предать, как это сделали все остальные.
— Когда есть работа — для нее внезапно находятся и люди; на этом стоит мир, — согласился Майлз.
Медтехник Танака поглядела на Ако, которая закончила прибираться и подошла их послушать.
— Верно. Вот Ако. Они с двоюродной бабушкой держали кафе. Обычная история: старая женщина заболела, разорилась на медицинских счетах, кафе прогорело, их выселили… и они пришли к нам. Ако даже школу не закончила, но она умела убираться и не боялась работы, так что я взяла ее к себе.
Майлз подумал, что Ако, серьезная, но застенчивая, никогда бы не сумела поступить в медицинскую академию, а тем более получить диплом. Подпольный криоцентр наполняет новым, многообразным смыслом понятие «нелицензированный».
— Давайте пойдем наверх с Вороном-сенсеем, а? — не терпелось Джину.
Этажом выше шел точно такой же коридор — некогда это было полностью оборудованное отделение для криооживления с полудюжиной операционных, послеоперационной палатой и реанимационными боксами. Теперь большинство помещений стояли заброшенными, темными и пыльными, очевидно, ободранные до нитки, но одну операционную медтехник Танака явно держала в готовности для более сложных случаев, нежели те, что можно поправить мазью с антибиотиком, хирургическим клеем и добрым словом. Они с Вороном пустились в энергичный, но отнюдь не удручающий профессиональный диалог, по результатам которого послали Джин