Болард, как положено банерету, занял место у Ивара за плечом, привалился к саардамке и, поскольку важных вещей ему решать было не нужно, стал разглядывать присутствующих. Сборище живо напомнило ему давнюю встречу в замке Галич, когда Боларду предложили заняться промышленным шпионажем в пользу Ордена. Кстати, вон он, барон Александр Галич, флаг-командор Консаты — слева от выдубленной рожи канцлера торчат его жесткие седеющие усы. Из-за баронского плеча выглядывает изящный и стройный, как д'Артаньян, Андрей Шенье, красавец, бретер, амант таконтельских барышень. Заодно член командорского совета, блестящий логик и стратег. Если перевести взгляд вправо — стыдливо, аки красна девица, прячет щеки в бобровый воротник Виктор Эйле — будущий Борькин тесть. Корчит зверскую рожу… Не сказал ни да, ни нет. Ничего, барон Смарда терпеливый… А это… Рыжебородый кругломордый медведище приветливо кивнул, и Болард мысленно подобрал отпавшую челюсть. Подле Виктора сидел сам варкяйский князь — сюзерен Эйленского графа. А с передачей Кястутиса по наследству заодно и коллега. Болард даже головой потряс. Интересная юридическая коллизия. И вообще интересно. А с другой стороны, не мог же Жигимонт Варкяец не знать, кто скрывается на вверенной ему территории. Знал про Ивара — и молчал себе в тряпочку. Выходит, наконец, определился? Бедный Ингеворушка…
Рошаль постучал ладонью с зажатым голубем по столу. Птичка распустила крылья, покосилась кровавым глазом и наконец удачно клюнула. Адвокат поморщился.
— Позвольте начать, доны.
Доны нестройно зашумели, выражая согласие.
— Вот здесь, — не смущаясь, продолжал Анри, разворачивая свободной рукой норовящую скрутиться бумажку, — мы имеем письмо из восставшего Настанга.
Терпеливо переждал поднявшийся шум.
— И теперь, уважаемый капитул, нам предстоит решить, лезть ли в приготовленную мышеловку.
Андрей отобрал у канцлера птицу, ласково подул на белые перья, насыпал на разложенные по столу стратегические карты семечек подсолнуха. Пустил голубя клевать. Сказал с резким ренкорским акцентом:
— Пожалуйста, зачитайте письмо, Анри.
Рошаль вытащил из глубин привычной своей мантии очки, протер, навесил на нос. Взялся оглашать послание.
— Письмо составлено вчера утром. Какие у вас основания полагать, что Настанг еще держится? — хмуро спросил Виктор. — Там у Ингевора перевес сил максимальный, — граф раскрыл шкатулку, которую держал на коленях. — Четыре тысячи преторской гвардии, — на вышитый алым шелком замок на западе легло четыре черных агата. — Принципальская когорта, три с половиной центурии арбалетчиков и городское ополчение, — еще один черный камешек добавился к остальным.
— Прошу простить, Виктор, — вмешался Галич, убирая последний камешек. — Позволь.
Граф Эйле через стол передал шкатулку.
— По моим сведениям, — барон Александр повертел в пальцах, заросших жестким волосом, рыженький сердолик, — войска Настангского магистрата были распущены неделю назад. Именным приказом принципала с одобрения Синедриона с требованием сдать оружие в Тверженский арсенал. Но… — Александр посмотрел сердолик на свет. — Бургомистр был предупрежден о таком исходе заранее. В городе много погребов и колодцев. И воев, нечистых на руку, — он ухмыльнулся. — А еще говорят, крысы и мыши любят навещать пороховые погреба.
Капитул встретил заявление флаг-командора дружным смехом.
— И много ли пороху было съедено? — прогудел Варкяец.
Рошаль придвинул письмо к носу, разбирая микроскопические буковки:
— Достаточно, чтобы с помощью наших людей продержаться около недели. Претор с полукогортой окопался в Тверже, остальных бросил в уличные бои и оборонять городские башни и ворота. Часть «единорогов» им удалось повернуть на город.
— У, бл… — тихо и злобно прокомментировал барон Александр.
— Принципалом решено пожертвовать.
Жигимонт хмыкнул:
— Ну, этот смертный приговор себе подписал, когда подтвердил запрет на политические казни в Кястутисе. Да, Ивар? А Луцию все равно, будет на троне Юзеф Симненский или там Артемий Хорийский.
— Неделя, — Шенье подергал себя за горбатый нос. — Неделя… Или больше все-таки?..
— Форсированным маршем конно можно отсюда до столицы за неделю.
— Чего от нас, несомненно, и ждут. Чтобы ввязались в восстание без должной подготовки и кинули все силы на Настанг. Еще бы, ключ-город, сердце Подлунья. Тут любой вскинется.
— Ясно, отчего «патриот» рифмуется с "идиот", — буркнул Андрей.
— Что Ингевор прекрасно понимает. Сегодня много куда и откуда голубки летят.
— Итак, — канцлер стукнул ладонью по столу, заставив птицу испуганно подскочить и замахать крыльями, — у нас два пути. Осуществить Замятню, как и когда она планировалась, либо — выступить с навязанными нам условиями прямо сейчас.
Ивар подался вперед, сцепив перед собою пальцы:
— Настанг — действительно сердце Подлунья. Он стоит на моей земле. И пусть меня лучше сочтут идиотом, чем сволочью.
Боларду очень не хотелось бы сейчас смотреть Ивару в глаза.
Князь Варкяйский, перегнувшись через Виктора, похлопал лапищей магистра по руке:
— Спокойно. Мы уже покраснели и устыдились. Что станем делать?
Кястутис передохнул. Потянул на себя карту.
— Начинаем немедленно.
— Разорвем страну, — пробормотал Аллояр Варис, казначей и секретарь капитула Ордена, до сих пор стыдливо прятавшийся за Варкяйцем.
— Склеим.
— Господа, — попросил Шенье, улыбаясь, — нельзя ли мне, скромному, еще раз услышать расклад сил? Кто несомненно примет нашу сторону?
— Ну, я, — прогудел Жигимонт.
Андрей учтиво кивнул.
— Позвольте, — Рошаль отпихнул настырного голубя, провел над картой ладонью. — Не стану вдаваться в детали, только самое общее. При любом раскладе у нас в союзниках Варкяй, Кястутис и Сарбинур, — палец указал на юго-восток, центр и северо-запад. — Кобленц, — ладонь опять передвинулась к югу, — будет сомневаться — пока не затронут Кобургское право.
Канцлер подышал на руки.
— Торине, Хороол и Обрин, — ладонь обвела полукольцо от юга к западу, — останутся в стороне, сколько будет можно. Хорийское княжество, — взмах на север, — потянется за победителем. Тергин — если поднимем каторжников — поддержит сарбинурцев. Княжество Ингеворское…
— Верно хозяину, — Виктор горкой выложил пять черных агатин — по одной на когорту — поверх изображения Эскеля, стольного града Ингеворских князей. — Это против наших двухсот кнехтов, — с горечью сказал он. — Скорее всего, тамошний легион уже идет на Настанг.
— Но точных известий не было? — Галич подергал ус. — Пожалуй, нехорошо гадать. Но с тем же успехом эскельский отряд мог двинуться нам навстречу. А поскольку сил примерно поровну… им есть смысл укрепиться стекольненским гарнизоном. Добежать короткой дорогой…
Болард, не выдержав, хмыкнул.
— Молодой человек хочет что-то сказать? — повернулся к нему флаг-командор.
— "А Красная Шапочка пошла по длинной". Дороге, в смысле.
Галич моргнул:
— А… а между прочим, в этом что-то есть. Как вы сказали, молодой человек? По длинной? — он захохотал, хлопая себя по ляжкам, как петух крыльями. — Этого они от нас не ждут!!
Канцлер поморщился. Испуганный голубь устремился в окно. Шенье моргнул и уставился в карту стеклянным взглядом.
— Морем, — дружно выдохнули оба комтура. — Виктор, для рыбаков и контрабандистов, — два пальца ткнулись в мыс на крайнем западе, — мы идем на Дувр.
— Интересно, на чем? — пискнул казначей.
— Блин, Аллояр! — забасил Жигимонт. — Вы скучны, как жопа покойника! Прощения, доны…
— В Стекольню движется орденский конвой, фрегаты «Аманда» и «Рюбецаль», два торговых флейта и — это уже сюда — обещанная бригантина с грузом арбалетов огневого боя. Три дня назад они прошли Крилу.
Ну вот, подумал Болард, наконец-то сумасшедший ученый Руккерт в своем Гербеле нашел рецепт, чтобы не взрывался один арбалет из десяти. Похоже, магистр подумал о том же, потому что потер глаза.
— Дайте им сигнал причалить к Рушицу.
— Что, Аллояр, может Орден перекупить их со всем содержимым?
— Но торговые обязательства…
Варкяец поднял длани:
— Улажу.
— Если магистр подпишет, — Варис поджал губы.
Андрей потер твердый подбородок:
— Даже если учесть все мелкие суда в Эйленской и Рушицкой гаванях и пихать кнехтов в трюм, как селедок в бочки, мы погрузим одну когорту, — он сдвинул на воду лазурит. — А у нас их еще четыре. Плюс кони и орудия.
— Так, — Жигимонт запустил в бороду толстые пальцы, — возьмем мой порт! Город не одолеем, а это — тьфу!
Варкяец потянулся так, что скрипнула скамья.
— Владельцам отступное заплачу да к Зофке на меды отправлю, — он нежно улыбнулся, вспомнив княгиню. — Эй, Бадигин! В горле пересохло!
Писец отложил перо и взялся разливать по кубкам вино из большого кувшина.
— Значит, делаем вид, что идем на Дувр, а сами отходим от берега и сворачиваем на восток, вот сюда, — Шенье, забыв про аршин, увлеченно мерил карту пядью, уводя к Хорийским берегам. — Высаживаемся и лесом…
Мозговой штурм увлек Боларда, он вместе с всеми сопел, склоняясь над картой, измерял рукой и взглядом расстояния, стукался головой… О вине никто и не вспомнил.
— Андрей! — красавец Виктор беспощадно теребил себя за нос. — Я всю жизнь на этих берегах… Не хватит недели — хоть сдохни. Ветер прижимной и меняется все время. Фрегаты могут идти в бакштаг, но те же коги при одном квадратном парусе, да и халки… Придется грести.
— Тогда пока подтянем к столице всех, кого можно, — Галич накрыл Настанг ладонью. — Вынем из замка Кястутис тяжелую конницу, заберем ополчение из Велеиса. Вдогон «крыжаки» не кинутся — немедленно взорвется город. Достаем из схронов оружие, поднимаем кястутисских рельминов…
— Хорошо бы в Дувре заварушку… — протянул Шенье мечтательно. — В самом городе и с моря десант…
— Где наши паровые фрегаты? — спросил у канцлера Ивар.