Напряжение в зале также постепенно стало сходить на нет, и если прежняя непринужденная обстановка и не вернулась, то, по крайней мере, люди стали спокойнее. Солдаты, охранявшие входы-выходы, вернулись во двор, куда им вынесли еду и выпивку.
Доктор и офицер меж тем продолжали беседовать.
– Вы проницательный человек, доктор, и сдается, сенат Димна не зря избрал вас для своих целей, какими бы эти цели не были. На том направлении, куда мы следуем, городов не осталось. Но там есть, с кем вести переговоры.
– Нынешний Владыка Степи и главы кланов? Потому что я не могу допустить мысли, что кто-то в командовании императорской армии столь безрассуден, чтобы отправлять послов к Рисэю.
– Верно. Но есть и еще кое-кто – не человек, но государство, которое пока что не строит в тех краях ни крепостей, ни городов. Но все больше подчиняет себе глупых кочевников, укрепляя свою власть…
– Вы о королевстве Михаль?
– Ну, не Герне же. Гернийцы, при всей своей жадности и склонности к авантюрам, в Степь не суются.
– Благодарю вас, господин Гупта, вы очень любезны, разъяснив положение дел и дав пищу для размышлений.
– Даже больше. Я предлагаю вам защиту. Поскольку мы едем в одну сторону, вы можете присоединиться к моему отряду. Со мной вы будете в большей безопасности, чем при торговом караване.
– Еще раз благодарю. Хотя вряд ли сможем долго пользоваться вашей добротой. Наверняка вы передвигаетесь со всей поспешностью, а в моем возрасте скачки уже недоступны.
– Что ж, посмотрим. Хотя вдоль побережья, где есть торная дорога, можете ехать с нами.
– Договорились.
После ужина Тимо пошел проводить доктора с учеником – проследить, чтоб в доме, полном пьяного люда, на работодателя никто не напал, а на самом деле, чтобы спросить приватно кое о чем.
И спросил, когда Раи убрался в номер.
– Мы что же, поедем с военными?
– Придется. В дальнейшем я найду предлог, чтобы отстать, но какое-то время придется двигаться с ними.
– На кой ляд мы нужны на переговорах с михальцами?
– Молодой Гупта подозревает, что я работаю на михальцев, и хочет держать меня под присмотром. А может, переговоры вообще ни при чем и драконарий – не тот, за кого себя выдает.
– Это как?
– Гупта Прямодушный и впрямь был соратником императора Дагды. Только вот ведь какое дело – я читал, что последний представитель этого рода был убит во время Великой войны. Как раз в Шенане. Но когда я назвал собеседника потомком Гупты Прямодушного, он этого не опроверг.
– Выходит, он самозванец?
– Ну, я не стал бы этого утверждать. Бывает, что император желает восстановить угасший род и передает его имя какому-нибудь выходцу из низов в качестве награды. Возможно, этот юноша как раз таков. И это кое-что говорит о нем, верно? То, что он сам не сказал.
– Выскочка, значит. Ясно. – И Тимо, насвистывая, двинулся к выходу.
Если бы все было ясно. Доктор долго не мог уснуть, и вовсе не клопы мешали ему. Азарт, возбуждение вызванное поединком умов – единственным доступным ему поединком, улегшись, уступили место размышлениям.
Да, возможно, Максен Гупта – действительно честолюбивый выскочка. А возможно, командование отправило его сюда под этим именем. И то, и другое не отменяет, что мы попали под арест. Тимо этого не понял.
Хотя Тимо пришел на место Латрона и даже, в каком-то смысле, напоминал доктору буйного ученика, но это не Латрон. Латрон бы догадался, что к чему…
Вряд ли Гупта из службы спокойствия, что ей здесь делать, но в армии наверняка есть сходные структуры. Насчет переговоров с михальцами, может, он сказал правду, потому-то нас и заподозрили.
Десятилетиями королевство Михаль все больше и больше проникало в Степь. Империя закрывала глаза на это. Надо полагать, господствовало представление «пусть михальцы вместо нас справляются с кривоногими», а скорее просто не было сил разбираться с ними. Вдобавок сильна была память о поражении имперских легионов в Степи. Но минули годы, поколения сменились, воспоминания повыветрились. А теперь, выходит, и силы нашлись.
Самое главное – о чем они собираются переговариваться?
Армейский офицер в невысоком звании – в михальской армии оно соответствует званию лейтенанта, даже наделенный полномочиями, не соответствует статусу посланника. Вдобавок переговоры не держатся в секрете…
Что это – отвлекающий маневр от передвижений настоящего посла? Может, и так, в этих краях неспокойно, пусть Похитители в пустошах или гернийские пираты на побережье нарвутся на солдата, а не на дипломата. И шпионы прилипнут не к тем, к кому надо.
Или… все намеки на Михаль были ложными, а Гупта с отрядом направляется в пустоши совсем с другой целью.
Доктор одернул себя и оборвал цепочку рассуждений. Какими бы ни были цели Максена Гупты, у него, Керавна, совсем другие. И мыслить стоит о другом. В первую очередь о том, как избавиться от опеки имперских солдат.
Каким бы хитрым не считал себя драконарий, Керавн надеялся, что сумеет его перехитрить. Все же у него был изрядный опыт по части того, как уворачиваться от удушающих объятий власти.
На соседней постели посапывал Раи. Вот еще один, который ничего не понял. Ну да этому, в отличие от Тимо, простительно, молод еще. Честно говоря, доктор бы с удовольствием передал Раи на попечение Гупте, пусть с ним возится – хоть отсылает обратно в Димн с подходящей оказией, хоть ставит под знамя дракона как рекрута. Но нельзя. Не потому, что совесть замучает, а потому что у Тимо в условиях договора – охранять Раи. А доктор не был столь самонадеян, чтобы полагать, будто в Степи он справится один. При всем своем опыте. Он много читал о пограничье, но не был там ни разу. Да и пограничье изменилось с тех времен, когда велись эти записи.
Что ж, скоро будет утро, оно принесет новые трудности, а их мы как-нибудь решим.
Само собой, Раи с вечера слышал разговор доктора с имперцем, но был слишком поглощен ожиданием ужина, чтоб принять к сведению. Что-то изменилось в их положении. Утром же, когда наставник его растолкал и сообщил, что они не будут дожидаться, пока купцы тронутся с места, а выедут вместе с солдатами, он поначалу обрадовался. За пару дней пути он уже наслушался достаточно историй о нападениях и ограблениях. А солдаты – это всяко надежней купеческих охранников. Недобитки Рисэевы остерегутся на них нападать. Опять же, ради купеческого добра грабители могут рискнуть, даже если есть охрана, а солдаты не везут при себе ничего ценного. Так что в первой половине дня доктор обошелся без лицезрения страдальческого лица ученика. Даже когда они, наскоро перекусив, тронулись в путь.
Не то чтобы Раи испытывал какое-то благоговение перед военным сословием. Жителям Димна это вообще не было свойственно, а представителям патрицианских семей и подавно. Вдобавок Раи с детства побаивался вооруженных людей – как некоторые боятся диких животных. Конечно, среди них попадаются и ручные, вроде Тимо, да и польза от них бывает, хотя бы изредка. И командир их вчера так вежливо разговаривал с наставником, не то что солдафоны из димнийского ополчения. Сразу видно столичное воспитание. Уж он-то защитит, если кто из солдатни грубость какую позволит.
Но покамест – не позволяют. Все сыты, все довольны – драконарий вчера хорошо припугнул купчишек, а заодно и трактирную прислугу, так что никто не посмел обделить солдат и жратвой, и вниманием служанок. Погода по-прежнему держится хорошая, выезжают бодро, солнце играет на шлемах и амуниции, на конской сбруе. Это некоторое время спустя Раи ощутит, что его желание передвигаться быстрей весьма чувствительно отзывается на вновь нажитых болячках, и жизнь снова приобретет траурный оттенок. А пока утренняя прохлада бодрила, и грубые обветренные морды солдат казались открытыми и мужественными.
Доктор был настроен не столь радужно. Они с Максеном Гуптой с утра почти не говорили. Только поздоровались, а потом драконарий определил их место. Если б Керавна и его спутников поставили в середину конвоя, это был бы плохой знак. Им с самого начала отрезают возможность отделиться. Но нет. Их поставили в хвосте, дескать, отстанете – сами виноваты. Будь отряд побольше, сплавили бы подопечных в обоз. Но сотне легионеров обоз не положен. Однако кое-какая обслуга полагается, и некоторое количество вьючных лошадей тоже. Передвигаются они позади бойцов. К ним доктора со свитой и отправили.
Большая часть легионеров передвигалась пешком, всадников было, наверное, не больше двух дюжин, в том числе, разумеется, командир отряда. По тому, как непринужденно он держался в седле, можно было понять, что это ему привычно.
В имперской армии кавалерия обычно играла второстепенную роль и использовалась большей частью на границе. Основной костяк армии долгое время составляла тяжеловооруженная пехота. В пору расцвета Союзной империи она блестяще показала себя на полях сражений. Но в пограничных конфликтах от них было мало толку, да и негоже было использовать там элитные войска. Поэтому стали формировать вспомогательные кавалерийские части, причем порою не из граждан центральных областей империи, а из уроженцев союзных провинций. А во главе иногда ставили сыновей вождей кочевых племен, с детства взятых в заложники и воспитанных в имперском духе. Это оправдывало себя до тех пор, пока одним из таких заложников не оказался Шагара Изгнанник, впоследствии второй Владыка Степи, и первый из тамошних правителей, вступивший в союз с королевством Михаль. С тех пор, конечно, о наборе представителей кочевых племен, даже мирных, в кавалерийские части не было речи, да и не могло быть. Служили там теперь, как полагал Керавн, исключительно полноправные граждане империи, а офицерами были представители хороших фамилий. Такие, как Максен Гупта. Если он, конечно, Гупта.
Носитель этой фамилии (откуда бы она на него не свалилась) ехал сейчас во главе отряда, не пытая Керавна вопросами – других забот хватало. Но доктор знал, что на привале вопросов не избежать, и самое глупое, что труднее всего убеждать в том, в чем ты действительно неповинен. Наверняка, будь Керавн шпионом Михаля, он придумал бы более подходящую легенду, чем «исследовательская экспедиция».