Правда, когда небо среди бела дня начало стремительно темнеть, все подумали, что воды сейчас будет больше, чем хотелось бы. Не из-под земли, а с неба.
Местность, по которой двигался конвой, была однообразно холмиста и покрыта пестрым ковром травы, изжелта-серой, пожухшей, кое-где еще зеленой, перемежавшейся вкраплениями ковыля и вереска. Оказаться под дождем в чистом поле, да еще и посреди осени – радости мало, но уж слишком им везло с погодой за все время похода. Драконарий даже не отдал приказа остановиться. Только Тимо, задирая голову, щурился и мрачнел все больше. Потом окликнул проезжавшего мимо Вальдере.
– Ты бы… это… сказал командиру своему, чтоб стали и укрытия искали. За холмами, под телегами.
– Что, вымокнуть боишься? – В голосе Вальдере слышалось обычное презрение легионера к шпаку, пусть и таскающему меч.
– А ты на небо глянь.
– Что – небо? Вижу, что заволокло. Ливанет сейчас.
– И как ты, такой умный, до своих лет дожил? Ливень, буря даже – это ладно. Ураган идет. Здесь по осени это бывает.
– Ты что мне тут панику разводишь?
– Мое дело – сказать. Вот когда ураган людей и лошадей разметает, тогда по-другому запоешь.
Вальдере сквозь зубы помянул Привратника и всех демонов его и погнал коня к голове колонны.
– Тимо? – Керавн повернулся к охраннику.
– Это правда, доктор. Нам бы сейчас в какой-нибудь овражек забиться.
Раи захлопал ресницами. Бури он видел, на Димн они обрушиваются часто, но все-таки смотрел на них из окна родительского дома.
Керавн также взглянул на небо. Оно мало того что было темным, тучи приобретали фиолетовый оттенок. И холодает… заметно холодает.
– Что присоветуешь?
– Ветер с востока, лучше всего укрыться вон там. – Тимо указал на ближайший холм.
– А под телегой? – Раи проявил неожиданную практичность.
– Попытайся, парень… только если ее перевернет, да по тебе шарахнет, это хуже, чем промокнуть.
– Слушайся Тимо, мальчик, – посоветовал Керавн. Он хоть и был сварливый, но понимал, что охранник сейчас лучше сообразит, что делать.
Труднее было Максену Гупте. Ему надо решать за весь отряд. К его чести, он упорствовать не стал, а распорядился спешиться и позаботиться об укрытии.
Доктор и его спутники тоже спешились. Тимо вел коней в поводу.
– Надо бы палатку поставить, – опять предложил Раи. Теперь его не упрекнут в изнеженности!
– Снесет, – возразил Тимо. – А вот достать, пожалуй, можно. Прикроемся парусиной, когда польет. И вьюки с лошадей надо поснимать. А то разбегутся – все имущество пропадет.
Эти слова подействовали на Раи тут же, он кинулся помогать Тимо, чего обычно не делал.
Рассчитывать они могли только на себя – и на милость богов. Потому что все прочие были слишком заняты – повозками, грузом, лошадьми, да и собственной безопасностью. С милостью богов тоже обстояло не очень гладко. Когда порывы ветра ударили с такой силой, что удерживаться на ногах стало невозможно, многие, ругаясь, помянули Нгая Разрушителя, одного из главных богов имперского пантеона. Он покровительствовал войне и воинской ярости, поэтому легионеры возносили молитвы и приносили жертвы ему, а не Рассе, что возвела войну в ранг искусства. Но Разрушитель, оправдывая свое имя, также ведал бедствиями земли, воды и небес – землетрясениями, бурями, смерчами, наводнениями, извержениями вулканов и лавинами. Те, кто жили на благоустроенных землях империи, нечасто встречались с этим проявлением его мощи, и оставалось им лишь гадать, чем они прогневили Сына великой Матери, что он наслал на них ураган. Хотя кое-кто мог бы сказать, что в здешних краях издревле властвовала богиня степняков – Лунная Хозяйка, и она гневается на тех, кто вторгся в ее владения. Особенно памятуя о том, что Лунная Хозяйка – она же и повелительница вод. И обрушит воды на головы пришельцев с грозой и бурей.
А вернее всего, не думали они о богах и не молились, потому как, валяясь на земле мордой книзу и цепляясь за что придется, не шибко проникнешься благочестием. Окопаться они не успели, ямы-овраги нашлись не для всех. Вот повозки сцепить догадались, а то бы их тоже перевернуло. Хуже всего было с лошадьми. Тех, что повозки везли, выпрягли, вьючных разгрузили. И коням при порывах шквалистого ветра удержаться проще, зато когда они начинают беситься, тут как будто демоны налетают на тех, кто должен их охранять, а ведь не удержишь! О да, царство демонов приоткрылось из-под темно-лилового покрова – во мраке, свисте ветра, безумном ржании лошадей, проблесках между тучами. Обреченно ждали ливня, но вместо ливня грянул град, такой крупный, будто за тучами скрывались небесные пращники и обстреливали людишек ледяными снарядами размером с хороший галечник. Когда же дождь все-таки пошел, то не дождь это был, право слово, а жидкий лед, непонятно, как такой вообще мог существовать.
Продолжалось все это не меньше двух часов, а может, и больше. Потом ветер улегся – столь же внезапно, как и начался, и оказалось, что все вокруг – земля, трава, одежда, тюки с провиантом, амуниция – покрыто тонкой ледяной коркой. Она, впрочем, быстро растаяла, как только из-за туч выглянуло солнце. Но лучше от этого не стало, потому что одежда тут же пропиталась сыростью.
Максен Гупта приказал всем переодеться (у каждого солдата есть сменная одежда, а сохранить ее сухой – его забота) и выдать по кружке вина из неприкосновенного запаса. Люди продрогли, а костров сейчас не разведешь, по такой-то сырости. Мало вина для сугреву – шевелитесь, придурки! Ловите разбежавшихся лошадей!
Это длится довольно долго, и лишь когда становится ясно, что никуда они сегодня не тронутся – уже темно и все слишком устали, – обнаруживается, что доктора Керавна и его спутников нигде нет. Равно как их лошадей и прочего имущества. В общей суматохе после урагана никто не вспомнил о них, и сбежать они могли когда угодно. Также не представлялось возможным определить, куда они направились, поскольку земля и трава были побиты градом и следов там не было видно.
– Ну, старый хрыч, не ожидал я от него такой прыти! – сокрушался Вальдере. – Добро бы еще мальчишка, что при нем был, дал деру, а тут с виду почтенный человек, ученый, слова всякие умные знает. – Вальдере осекся, его, похоже, тоже осенила умная мысль. – А не он ли нам всю эту подлянку с градом и устроил? Вы же говорили, командир, – он по части чародейства человек сведущий. А сказывают, вызывать дождь и ветер – это первое чародейское умение.
– Кто знает, – ответил драконарий. – Не шибко я верю, чтоб старик такое умел. Наш агент ничего об этом не сказал. А все же болтать об этом не следует.
– Да я-то ни в жизнь… только, сдается мне, парни и сами смекнут, что к чему. И тут все рты не заткнешь.
На сей раз Гупта промолчал, думал о чем-то своем. Не дождавшись ответа, Вальдере осведомился:
– Какие будут распоряжения? Прикажете искать беглецов?
Если бы драконарий отдал такой приказ, Вальдере, разумеется, подчинился бы без раздумий. Дисциплина есть дисциплина. Однако воодушевления это у него не вызывало. Темно, люди устали, и стоит ли старый колдун того, чтобы тратить на него силы?
– Не стоит, – отозвался Гупта, будто отвечая мыслям субофицера. – Вряд ли мы сейчас сумеем их найти. И у нас без того дел по горло. А доктора мы и так заполучим назад. У меня найдется, кого за ним отправить.
Раи стучал зубами от озноба. Так худо ему не было с тех пор, как они выехали из Димна. Димн, милый Димн, существуешь ли ты на самом деле или создан мечтами несчастного Раи? Да что там Димн, пребывание при имперском конвое теперь представлялось несказанной благодатью. Где была его голова, когда он подчинился приказам старших! И о чем думал его наставник, когда прислушался к этому мерзавцу Тимо? Должно быть, совсем сдурел, когда они лежали, укрывшись промасленной парусиной, и град хлестал по их телам хуже экзекутора. Тогда Тимо высунулся наружу, а потом принялся нашептывать доктору, что им свезло так свезло, как редко в жизни бывает. Ураган оказался не такой силы, как ожидалось, и, судя по приметам, скоро закончится. Но имперцы в здешних краях не бывали, примет тех не знают и по сторонам не зыркают. Так что если доктор не передумал сваливать, то другой возможности может и не представиться. А доктор взял да и решился бежать, и Раи велел. И Тимо то же самое сказал. А Раи растерялся, тревоги не поднял и последовал за ними – зачем, зачем?
Палатку, правда, теперь они ставили, потому как сырость держалась даже по прошествии пары суток. Даже Тимо не выделывался насчет того, чтобы ночевать в палатке. Но должно было пройти несколько часов, чтоб в палатке стало чуть-чуть тепло. Раи натянул на себя всю одежду, что была в запасе, но ему казалось, что как продрог он под ветром и ледяным дождем, так до сих пор не может согреться.
Он был простужен, и с этим даже доктор Керавн не спорил, а заставлял Раи пить какие-то снадобья из своих запасов, мерзостные как по виду, так и по вкусу.
– Радуйся, парень, – говорил Тимо, – что легко отделался. Подумаешь, сопли текут! Взял да и вытер рукавом. Когда ураган налетает, иной раз гораздо хуже бывает. Я в одном поселке у поселенцев михальских видел, как дома разметало, людей стенами и балками подавило. А вот сам не видел, так верные люди сказывали – по весне как-то ураган налетел со снежной бурей и два дня буйствовал, так целое стойбище вымерзло насмерть. Это, правда, не здесь было, а ближе к горам, там же снег и летом не тает. Раньше, говорят, такое часто бывало, да и теперь, выходит, случается…
Радоваться почему-то не получалось, наоборот, от разговоров про снег и лед только холоднее делалось.
А еще проклятый Тимо заставлял его сторожить на стоянках – не всю ночь, но тянулась эта стража, как сто ночей в одной. Страшно было. И зверье какое-то завывало по ночам. Пока при конвое были, ничего такого не слышал.
– Не бойся, малый, – говорил Тимо, – сейчас осень, у зверья еды полно, волки на людей не нападают. Зимой другое дело, но до того еще долго. У нас жратва скоро кончится – вот настоящая забота, а не волки. Охотиться придется…