– Нет.
– Ничего не имеете против добровольного тестирования? У меня в машине экспресс-тест на наркотики.
После минутного промедления господин Людвиг встал и коротко попрощался.
– Вы слышали что-нибудь об «Ангельской симфонии»?
Остановленный у двери этим вопросом, дирижер застыл, сжав губы и сузив глаза, пока не кивнул.
– А вас, как я вижу, интересует история Кристиана Хуса?
Арне был удивлен, когда Людвиг упомянул это имя, но перебивать не стал, давая дирижеру возможность высказаться до конца.
– Теперь вы пытаетесь намекнуть, что я оклеветал конкурента и таким образом занял пост главного дирижера. Я, конечно, знаю, что Хуса обвиняли в плагиате, но сам не имею к этому никакого отношения. Скажу больше: я и Кристиан Хус долгое время работали вместе. И он ушел добровольно, потому что так и не смог оправиться после того, что случилось с его дочерью. Мне действительно жаль, что так вышло, но в то же время я рад возможности дирижировать оркестром обновленной Земперопер. Надеюсь, вы меня поняли.
– Конечно.
О смерти дочери Кристиана Хуса Арне узнал из материалов дела, переданных ему Бернхардом. Оставалось только непонятным, с чего вдруг Людвиг об этом заговорил.
– Я спросил вас об «Ангельской симфонии». Почему вы вспомнили Кристиана Хуса?
– Ну, я подумал, что раз уж вас интересует «Ангельская симфония»… – Людвиг осекся, как будто чем-то сильно взволнованный, но быстро взял себя в руки. – Ведь ее сочинил Хус.
Глава 30
Понедельник, 17:00
Лилиана снова лежала в детской кровати, свернувшись калачиком. В комнате было так тихо, что она слышала собственное дыхание.
Скоро мужчина вернется и опять спросит ответ. Вчера вечером Лилиане пришлось убрать мертвого котенка – в качестве наказания за плохое поведение. Не обращая внимания на ее слезы, мужчина сунул в руку девочки кусок фольги и велел завернуть в него тушку. Это из-за запаха, объяснил он. Мертвые кошки воняют, как и мертвые люди, особенно по прошествии времени. А потом спросил Лилиану, знает ли она запах разлагающегося трупа. Девочка покачала головой, зажмурила глаза и подняла котенка за хвост.
Ради этого ей разрешили не только встать с кровати, но и даже выйти из комнаты с числами, потому что Лилиана должна была выбросить котенка в мусорное ведро. Перед этим мужчина заклеил ей рот скотчем и пригрозил сделать то же, что и с котенком, если она издаст хоть малейший звук.
В том, что мужчина так и сделал бы, сомневаться не приходилось. А потом объяснял бы соседям, что случайно включил в телевизоре звук на полную громкость. И никому не пришло бы в голову, что кричал настоящий ребенок, взывая о помощи за минуту до смерти.
В конце концов, у мужчины была вполне пристойная работа. И он помогал соседям-старикам, когда они, к примеру, не могли попасть крохотным ключом в замочную скважину почтового ящика. Может, он и не был особенно любим, но люди считали его порядочным человеком. Так он рассказывал о себе Лилиане.
Телевизора в квартире не было. Играла стереосистема. Что-то похожее на песню, но без голоса. Наверное, какой-то известный композитор, Моцарт или Бетховен. Мужчина провел Лилиану на кухню, а сам шел за ее спиной и размахивал указательным пальцем, как дирижерской палочкой. Этим он напомнил Лилиане руководителя школьного хора.
Если не считать комнаты с числами, все здесь было как в квартире Лилианы. Почти все. Не хватало только маминых туфель и сумочек. Никаких игрушек тоже, конечно, не было. Зато висели семейные фотографии, разглядеть которые Лилиана не успела.
Она выбросила котенка в ведро на кухне. Мужчина сказал, что вынесет мусор завтра, перед работой. Заодно пообещал купить игрушки, если Лилиана справится с задачей и будет его слушаться.
Мужчина спросил, нет ли у нее самой каких-нибудь пожеланий. Но когда Лилиана ответила, что хочет увидеть родителей, сердито буркнул: «Нет, только не это».
Сегодня утром он подошел к кровати, отпер решетку и черным маркером написал на животе Лилианы те же цифры, что и раньше. Потом сказал, что хочет усложнить задачу, в качестве наказания, и добавил еще три цифры в области пупка. Если Лилиана не справится, ей придется убраться в квартире. Это не слишком напугало девочку. Куда страшней было оставаться один на один в комнате с этим человеком.
– Девять, один, два, – прочитала Лилиана вслух верхнюю строчку. Ниже шли еще три цифры, и под ними была одна – пятерка. Теперь появились еще три. Лилиана повторяла их снова и снова. Наверное, это была задача для взрослых, не рассчитанная на ребенка. А мужчина просто хотел, чтобы Лилиана никогда не вышла отсюда.
– Мама, – всхлипнула девочка и принялась трясти и крутить столбики кровати, потому что сломать или согнуть их было невозможно.
И действительно, спустя некоторое время один из столбиков зашатался.
Глава 31
Понедельник, 18:40
Арне покидал Земперопер, допросив пять человек, включая Марио Деллуччи и его ассистента. На Театральной площади дул не по-осеннему ледяной ветер. Небо заволокло тучами. Булыжники мостовой влажно блестели. Барочный собор Святой Троицы и другие исторические здания выглядели серыми и неприветливыми.
Но погода беспокоила Арне меньше всего. Его расследование, несмотря на множество указаний и зацепок, никак не желало сдвинуться с мертвой точки. Особенно странным выглядело письмо, которое директор Деллуччи вручил комиссару, словно пригласительный билет.
Ублюдок ненормальный! Немедленно собирай манатки, не то пожалеешь!
Арне даже не спросил Деллуччи, о чем это. Все равно директор не открыл бы правды. А Винсент Людвиг, Леннард Юхансон и Андреа Кривицки не произвели на комиссара впечатления ни серьезных свидетелей, ни хладнокровных убийц.
Главный дирижер был наркоманом. Юхансон – высокомерным глупцом. Кривицки – наивной простушкой с весьма ограниченным кругозором. Притом что она прекрасно знала, чего хочет, и постоянно повторяла, что явилась в этот мир, чтобы петь.
Чудаки эти оперные артисты. Садясь в машину, Арне уже боялся следующей встречи.
– Еще один человек искусства, – пробормотал комиссар.
Штиллера несколько утешало, что он направляется в один из самых красивых районов города – Вайсер Хирш, за Эльбшлоссеном на Мордгрундбрюкке, где проходит федеральная трасса 6.
Мордгрунд[16] – весьма подходящее название для этой истории. По легенде, веке этак в XIII двое влюбленных покончили с собой при помощи одного кинжала, потому что даму принуждали выйти за какого-то графа. Такими вот могут быть родители. Арне с родителями повезло. Они всегда находили для него время и терпеливо учили основным правилам жизни. «Люди не бывают только хорошими или плохими, – повторял отец и добавлял: – Кроме глупцов – вот они-то глупы, и всё тут».
Они гордились сыном, хоть никогда и не говорили об этом. Смущало только отсутствие внуков. Эта тема опять-таки никогда не поднималась, но Арне знал, что это так.
Не успел он переехать мост Каролабрюкке, как зазвонил телефон. Это была Инге.
– Я дозвонилась до Даниэля Функе.
– И что он сказал?
– Заедет через двадцать минут вместе с Манди Луппа.
– В отдел? Через двадцать минут?
– Ты поручил мне организовать встречу с ними, и я решила, что это срочно. Он упирался, но мне удалось настоять на своем. Ты недоволен?
Да нет, все так, только время уж больно неподходящее…
– Я еду к Кристиану Хусу. Его допрос на данный момент важнее.
– Ты уже договорился с ним?
– Зачем? Он свободный художник, насколько мне известно. Такие не связаны жестким графиком. Я рассчитываю застать его дома.
В вечерний час пик «Шкода» комиссара еле ползла в бесконечной череде машин, и Арне это нервировало.
– Ты знаешь, что это он написал «Ангельскую симфонию»?
– Узнала полчаса тому назад из интернета. Честно говоря, я давно выполнила план на сегодня. Сейчас собираюсь домой. Сам думай, как будешь выкручиваться с Функе и Луппа.
– Не-ет, так не пойдет. Ты не можешь просто так взять и уйти.
– Ты что-нибудь слышал о новых постановлениях насчет сверхурочных?
Инге устало вздохнула. Конечно, она измоталась не меньше него. Но это не имеет никакого значения. Пока они ищут ребенка, во всяком случае.
– Что передать от тебя господину Функе и фрау Луппа?
– Поговори с ними вместо меня.
– Исключено. Это не моя работа.
– Как так? Разве ты не сотрудница отдела по расследованию убийств?
– Знаешь, когда я провела свой последний допрос в жизни? Ты еще в пеленках лежал.
– Не помню, когда я в последний раз лежал в пеленках, – ответил Арне.
Разница между ним и Инге составляла всего одиннадцать лет.
– И пока те двое не подъехали, будь добра, позвони в Оперу и спроси, когда господин Деллуччи пришлет мне список сотрудников. Когда же он наконец сделает это, проведи небольшое расследование, убедись, что список действительно полный. Как войти в мою почту, ты знаешь.
Прежде чем Инге успела возразить, Арне дал отбой и прибавил скорость.
Глава 32
Понедельник, 18:55
Проезжая по Бауцнерштрассе, Арне почувствовал себя в параллельном мире. Эти дома навевали мысли об отпуске, отдыхе и, конечно, чужих деньгах. Вайсер Хирш по большей части населяли люди с достатком выше среднего. В XIX веке здесь был известный курорт. Один только санаторий Ламана, ныне превращенный в роскошный жилой квартал, ежегодно принимал до семи тысяч отдыхающих.
Неподалеку от парка имени доктора Ламана располагалась юнггендштиль-вилла[17] с огненно-красной крышей, где жил Кристиан Хус. На скамейке перед домом, опершись на трость, сидела пожилая дама и курила. Поздоровавшись с Арне, старушка вежливо осведомилась, кто он такой и к кому идет. Получив ответ, представилась восьмидесятидевятилетней домовладелицей Марией фон Лот и объяснила, что осторожность в отношении незнакомцев никогда не помешает, особенно сейчас.