Нужно было срочно раздобыть нового ребенка. Но сначала еще одну кошку.
Глава 48
Среда, 8:40
Утром Арне был на Бергштрассе, возле здания между Центральным вокзалом и Техническим университетом. Он сидел в «Шкоде» с выключенным мотором и курил, наблюдая за частной парковкой у психиатрической клиники.
Наконец перед зданием появился темный внедорожник «Мерседес», который Арне поджидал почти двадцать минут. Когда высокий, худощавый доктор Андреас Цайзиг был у входа, Арне подошел к нему. Короткое бирюзовое пальто, узкие брюки и, прежде всего, белые спортивные туфли придавали облику доктора что-то женственное. Унисекс – так, кажется, называется этот стиль.
– Доктор Цайзиг? Не уделите минутку внимания?
Доктор раздраженно обернулся:
– Мы знакомы?
– Нет, и не договаривались о встрече. Но у меня есть вот это… – Арне взмахнул полицейским удостоверением. – И я хотел бы с вами поговорить.
Цайзиг переложил портфель из одной руки в другую, чтобы взглянуть на наручные часы, не особенно дорогие на вид. Похоже, он не страдал чрезмерным тщеславием, как большинство врачей с успешной частной практикой, с которыми Арне приходилось иметь дело по службе.
Комиссар полагал, что часы многое могут сказать о человеке. Сам он носил модель за пятьдесят евро от заштатного производителя, обанкротившегося лет пять или шесть тому назад.
– В девять у меня пациент. – Цайзиг недовольно скривил уголок рта. – Это так срочно?
– Если б это было не срочно, я не стал бы вас беспокоить. Вы, конечно, слышали, под Земперопер… Фрау Анналена Винцер была вашей пациенткой.
– Понятно. – Доктор Цайзиг открыл дверь и показал в сторону лестничной площадки. – Тогда нам лучше поговорить в моем кабинете.
Спустя несколько минут Арне сидел в уютном кресле и разглядывал роскошное полотно на противоположной стене рядом с черно-белой фотографией дрезденской Фрауэнкирхе.
– «Странник над морем тумана», – вспомнил Арне название известной картины. – Художник…
– Каспар Давид Фридрих, – подсказал доктор. – Оригинал висит в Гамбургском художественном музее. – Он уже хлопотал возле кофейной машины. – Молоко? Сахар?
– Побольше и того, и другого.
Арне был очарован этой картиной, притом что полагал, что произведения искусства раскрывают человека не хуже, чем наручные часы.
– Почему вы выбрали именно этот мотив?
Цайзиг подал кофе. Очевидно, присутствие в кабинете полицейского не слишком его радовало. Тем не менее он вежливо ответил, после того как занял место напротив Арне и забросил ногу на ногу:
– Конечно, это полотно можно трактовать по-разному. Лично мне оно говорит о том, что нужно смотреть на вещи сверху, чтобы увидеть, что они собой представляют.
Арне прищелкнул пальцами.
– Это напоминает мне высказывание одного мудреца по имени Армакуни: «Иногда нужно встать на голову, чтобы сменить перспективу взгляда».
Цайзиг кивнул, но, похоже, понял смысл сказанного так же приблизительно, как и сам Арне.
– Но вы здесь, конечно, не за тем, чтобы поговорить со мной о философах и произведениях искусства?
– Как сказать, – Арне покачал головой. – Очень может быть, что убийца Анналены Винцер считает себя художником или философом.
– Как прикажете вас понимать?
– Всего лишь мысли вслух. Вы, насколько мне известно, защищались на медицинском факультете в Лейпциге. Работаете психотерапевтом больше двадцати лет, из которых двенадцать имеете частную практику. Ваша специализация – семейная терапия и консультирование.
– Я предпочитаю называться коучем по жизненной стратегии и проблемам в отношениях.
– Возможно, так звучит современнее… Не потому ли фрау Винцер так рассчитывала на вашу помощь? У нее ведь были проблемы в отношениях с мужем?
Цайзиг глотнул кофе, поставил чашку и скрестил руки на груди.
– Вы ведь знаете, что я не могу комментировать это без специальной резолюции прокурора.
– Бросьте… Дочь Анналены Винцер почти трое суток находилась во власти неизвестного психопата, чуть не погибла под колесами автобуса и теперь находится в больнице. Перелом бедра и пневмоторакс[25] – не главные ее проблемы. Куда больше врачей беспокоит тяжелая черепно-мозговая травма. Вчера вечером мне очень хотелось навестить Лилиану. Пожать ей руку, пожелать скорейшего выздоровления, может, даже подарить плюшевого мишку… Но это невозможно, к сожалению, потому что девочка в коме. И шансы на то, что она выживет, по оценкам медиков, пятьдесят на пятьдесят. Как вы можете в такой ситуации мне отказывать? Неужели вам не хочется, чтобы полиция добралась до подонка, виноватого во всем этом?
После минутного раздумья Цайзиг взглянул на настенные часы. Очевидно, он думал о своем пациенте, поэтому решил разделаться с Арне поскорее.
– Брак Анналены Винцер и в самом деле пережил сложный период, но я не стал бы называть их проблемы неразрешимыми. Повседневность подвергла их супружескую жизнь испытаниям – не более того. Фрау Винцер решила проработать это с психотерапевтом. Ее супруг как будто не возражал против моего вмешательства.
– Супружеская измена?
Цайзиг чуть заметно кивнул, но уточнять не стал. Поэтому Арне выдвинул свою версию:
– Поскольку убийца, по-видимому, хорошо знал жертву, могу предположить, что у Анналены Винцер был роман на стороне.
– Собственно, не роман, а случайная встреча с неким знатоком искусства, – поправил доктор. – Она познакомились через ее агентство.
– Кто-то из Земперопер?
Лицо доктора отразило удивление.
– Почему вы подумали об Опере?
– Это может быть связано с местом, где нашли тело, вам не кажется?
– Извините, но об Опере Анналена ничего не говорила, – ответил психотерапевт. – Сказала только, что человек достаточно известный, чтобы сохранить его имя в тайне.
– И Хольгер Винцер об этом знал?
– Не думаю.
Арне допил кофе, прежде чем перейти к следующей пациентке.
– Давайте теперь поговорим о Манди Луппа.
Цайзиг снова посмотрел на часы и сделал движение встать.
– Сейчас позвонит мой пациент.
– Какую помощь вы оказывали ей?
– Она тоже как-то связана с убийством, которое вы расследуете? Или с похищением Лилианы?
– С чего вы взяли, что Лилиану похитили?
– Но вы сами только что сказали, что девочка…
– …побывала в руках неизвестного психопата, – повторил Арне собственные слова. – Да, да, раз уж вы упомянули об этом, Манди Луппа утверждает, что ее ребенка тоже похитили, между тем как достоверно установлено, что у нее никогда не было ребенка. Так что вы можете сказать о Манди Луппа?
– Хорошо, но потом вы отпу�стите меня поработать… Фрау Луппа обратилась ко мне из-за проблем с алкогольной зависимостью и потому, что хотела снова взять свою жизнь под контроль. К сожалению, у нас было только четыре сеанса, после чего фрау Луппа прервала терапию по собственному желанию. Я не знаю, что стало с ней потом.
Тут в дверь действительно позвонили.
– Спасибо, что уделили мне время, – комиссар улыбнулся. – Собственно, ваша фамилия…
– Что с ней? – спросил Цайзиг, направляясь к двери, чтобы впустить пациента.
– «Цайзиг» – это ведь можно записать при помощи алфавита beghilos.
– Что вы сказали?
– Это слово можно записать при помощи специального алфавита для карманных калькуляторов. Разве вы в школе этого не делали?
– Да, конечно, – чего вы, уверен, никогда не делали со своей фамилией. Если только в вашем калькуляторе не было потайных букв «t» и «r»… А почему это так важно?
– Потайные «t» и «r» – это почти гениально. – Теперь Арне тоже встал и пожал руку психотерапевту. – Что ж, буду искать дальше.
Глава 49
Среда, 9:30
– Нет, – сказала Инге и вздохнула в трубку. – Господина Штиллера пока нет. С тех пор как у него появился новый кабинет, он уходит с работы при первой возможности.
– Тогда я пришлю результаты по электронной почте, – равнодушно ответил коллега из 62-го сектора.
– Что-нибудь интересное?
– Можно сказать и так. На всякий случай мы подвергли записку двойной обработке – сначала йодом, потом нингидрином. Это позволило выявить отпечатки двух человек.
– Из которых один – Марио Деллуччи?
Арне попросил директора театра сдать отпечатки пальцев для сличения.
– Да. И это единственное совпадение.
Арне и Инге рассчитывали на такой результат, поскольку Деллуччи утверждал, что держал бумагу в руках.
– И кто второй?
– Он оставил действительно отчетливые отпечатки, но идентифицировать их по наших базам, к сожалению, не удалось.
Коллега говорил об автоматизированной системе идентификации отпечатков пальцев.
– Лучше отправьте результаты на мою почту, – сказала Инге. – Я передам их господину Штиллеру при первой же возможности.
– Договорились. Удачи в расследовании! Если будет еще материал, присылайте, всегда готовы помочь.
Инге поблагодарила коллегу и спросила себя, через сколько рук прошло письмо, прежде чем попало в лабораторию. Что ж, пусть Арне собирает материл для сличения… Хотя по его собственному замыслу для этой работы предназначалась именно Инге.
И тут, будто прочитав на расстоянии ее мысли, позвонил Арне. Конечно, чтобы нагрузить Инге чем-нибудь срочным. А ведь за последние два часа она сделала больше, чем большинство ее коллег за всю неделю…
– Убойный отдел, кабинет господина Штиллера, – провозгласила Инге в трубку.
– Прекрати дурачиться, – пробурчал Арне. – У нас на это нет времени.
Инге в очередной раз задалась вопросом, было ли плохое настроение естественным состоянием Штиллера или это хоть в какой-то степени зависело от обстоятельств. В конце концов, это ей пришлось работать в кабинете бо�льшую часть времени, к чему Инге успела привыкнуть и чувствовала себя в этих стенах почти как дома. Возможно, сыграла роль купленная в супермаркете комнатная пальма, которая хорошо переносила полумрак и в остальном была довольно неприхотлива. Осталось смыть черную краску с оконных стекол и покрасить стены, о чем Инге, впрочем, заявила в первый же день.