е окончания. Эта категория словарных величин имеет однозначные кодобозначения.
Таблицы чисел, дни месяцев, имена членов императорской фамилии, важнейшие города мира имели кодобозначения от 000 до 999. Основная масса словарных величин, представлявшая собой буквы, слоги, слова, словосочетания, имела четырехзначные кодобозначения от 0000 до 9999. Последняя по порядку тысяча таких кодобозначений (от 9000 до 9999) обозначала губернские и уездные города России.
Все словарные величины были расположены на листах кода в два столбца по пятьдесят величин на странице. Цифры, обозначавшие тысячи и сотни, были помещены в верхних углах страниц (00–99). Важно отметить, что использование в кодовых величинах одного кода кодобозначений неодинаковой длины, как это имело место в данном случае, существенно затрудняло дешифрование.
В основном, кроме общеязыковой лексики, сюда были помещены слова, свойственные военной и политической переписке. Например: агитация, аэростат, аккредитованный, артиллерия, арьергард, батальон, дипломатический агент, мина Уайтхеда, мина заграждения, мина донная и т. п., а также: гусар, гусарский, драгун, драгунский, егерь, егерский, кирасир, кирасирский, муниципальная колонна, пионер, пионерский, дирижабль, цеппелин, летчик и др. Словосочетания: «уклоняясь от боя», «приостановить бой», «возобновить бой» и др.
Большая часть такой лексики, естественно, устарела, (например, ландьерг, ландьерный, лангштурм, лангштурмный, гиеволете, гиеволетерный и т. д.), но словарь кода в целом представлял собой интересный и ценный источник для исторической лексикологии. Интересен он и с точки зрения стилистики, так как, являясь средством для составления деловых сообщений, неожиданно содержал множество слов с эмоционально-экспрессивной окраской: бескорыстный, безотрадный, благородный, болезненный, благополучный, бюрократический, ни под каким видом, молва, нелепый, неправдоподобный, честолюбивый, эпитет и т. п.
Николаю II докладывались все вопросы, касающиеся использования императорских шифров. Вот докладная военного министра, представленная Николаю II 15 июля 1906 года:
«Всеподданейше представляю при сем Вашему Императорскому Величеству экземпляр № 1 изменений порядка набора и разбора телеграмм по шестому ключу Военного министерства, вводимых в действие с 25-го сего июля, причем начальству военных округов указано, что при сношениях с центральными управлениями министерств эти изменения должны быть применяемы немедленно по получении их на местах…».
Здесь же рукой военного министра была написана резолюция царя: «Высочайше повелеваю экземпляр № 1 изменений порядка набора и разбора телеграмм по шестому ключу Военного министерства передать в Военно-Походную Его Императорского Величества канцелярию».
Насколько подробно информировался Николай II по вопросам использования шифров, видно из докладной царю, составленной военным министром 9 августа 1906 года: «Седьмой ключ Военного министерства военного времени входит повсеместно в действие с 10-го сентября сего года… но до 10-го сентября следует в начале телеграммы ставить пятизначную группу „31475“…».
Экземпляры шифров, принадлежавшие царю, находились всегда в месте его пребывания и содержались в канцелярии Министерства императорского двора, в Императорской главной квартире, а в военное время в «Военно-Походной Его Императорского Величества канцелярии».
В военном ведомстве строго соблюдались правила пользования шифрами и их хранения. Правилами предписывалось при утере хотя бы одного экземпляра шифра немедленно выводить его из употребления и заменять новым. Такая же замена должна была производиться при подозрении, что тайна шифра противником раскрыта.
Снятие копий с шифров категорически запрещалось, поэтому в военное время полевые штабы армий, отдельных корпусов и отдельно действовавших отрядов снабжались запасными экземплярами шифров для выдачи их в необходимых случаях тем лицам, которых не было в специальном списке, но которым, по мнению командующих армиями или других главных военных начальников, следовало иметь тот или иной шифр.
Экземпляры ключей военного времени, выданные командующим войсками в округах, командирам корпусов, комендантам крепостей и наказным атаманам, хотя и находились в непосредственном распоряжении этих лиц, должны были храниться в помещении соответствующих штабов в «запертых секретных хранилищах» и обязательно в особо секретных пакетах, запечатанных личной печатью тех лиц, на чье имя они были выданы. Так же строго хранили экземпляры шифров (ключей) и начальники главных управлений Военного министерства и начальники штабов округов. Замену ветхих экземпляров шифров, передачу шифров от увольняемых лиц и т. п. производил Главный штаб. Там же определялся срок действия шифров.
С целью сохранения шифров в секрете инструкциями предписывалось ни в коем случае не оставлять в делах зашифрованные документы. Лица, использующие шифр, обязаны были помещать в дела копии отправленных шифросообщений, но изложенные «обыкновенным письмом». Черновики уничтожались. Лицо, получившее шифросообщение, также было обязано уничтожить подлинник, поместив в дело входящих документов соответствующую копию, изложенную «простым письмом». Проверка шифров военного времени, находящихся в округе, в армии и т. д., производилась не реже одного раза в год.
Для военного времени военное ведомство имело специальные шифры для войсковых соединений. Но в них было много недостатков. Это были достаточно сложные лозунговые шифры двойной вертикальной перестановки по двум номерным рядам — распределителям с частой сменой ключей.
К сожалению, в организации шифросвязи в действующей армии были серьезные недостатки. Если посылаемые с фельдъегерями сообщения в окруженный японцами Порт-Артур шифровали, то по телеграфу информация достаточно часто передавалась в открытом виде. При этом уже в 1904 году японские спецслужбы впервые в истории радиотехнической разведки реализовали на практике схему дистанционного «съема» информации с телеграфного кабеля.
В русской печати только в 1915 году была обнародована информация о том, что во время боевых действий в период русско-японской войны были случаи перехвата телеграфных сообщений, которыми обменивалась Ставка Главнокомандующего и войска. Во время войны проводной телеграф, особенно аппараты Юза, русское командование ошибочно считало абсолютно надежными для передачи секретных телеграмм в незашифрованном виде.
Опыт русско-японской войны показал, что в условиях боевой обстановки невозможно обеспечить стойкое управление войсками без улучшения работы штабов за счет применения всего комплекса средств связи. Важнейшим средством связи в стратегическом и оперативном звеньях в этой войне стал телеграф. Традиционно использовался для организации шифрованной документальной связи Фельдъегерский корпус. Полностью оправдали себя телефон и радиосвязь как средства управления вооруженными силами.
1.10. Ошибки Первой мировой
К сожалению, военное руководство России оказалось неспособным использовать этот опыт в Первой мировой войне и обеспечить всеми видами связи русские армии во время ведения боевых действий на Западном фронте. После начала войны русские планы ведения военной кампании против Германии предусматривали вторжение двух армий на территорию Восточной Пруссии.
Армия под командованием генерала Раненкампфа должна была вести наступление в западном направлении и своими боевыми действиями сковать немцев. Перед армией генерала Самсонова, располагавшейся южнее, была поставлена задача обойти Мазурские болота, выйти в тыл немцам и, блокировав пути отхода, уничтожить их. Понятно, что успешное решение этой задачи зависело от согласованного и тщательного взаимодействия двух русских армий.
К сожалению, начальник армейского шифровального бюро полковник Андреев вплоть до начала боевых действий воздерживался от рассылки копий нового шифра, предназначенного для использования в период войны. Эта мера предосторожности привела к печальным последствиям.
Когда армии Раненкампфа и Самсонова оказались разделенными Мазурскими болотами и стали осуществлять связь друг с другом, в основном, по радио, выяснилось, что в армии Раненкампфа новый шифр получили и старый уничтожили, а у Самсонова все еще действовал старый шифр. В результате переговоры между ними некоторое время велись по радио в открытую.
К этому надо добавить, что и материальное обеспечение русских армий было налажено из рук вон плохо. В распоряжении армии Самсонова находилось немногим более шестисот километров провода, который был вскоре израсходован. В то же время средства радиосвязи использовались только в штабах обеих русских армий и в штабах подчиненных им корпусов. Штабы дивизий и штабы более низкого звена радиосвязи не имели. Поэтому штабы корпусов для связи с дивизиями были вынуждены использовать проводные средства. А штабы армий, в свою очередь, потратили мизерные запасы провода для связи с тыловым командованием. В результате радио осталось единственным средством связи между штабами корпусов и армий.
Содержание их радиопереписки не представляло тайны для противника. Общая неэффективность проведенной Россией мобилизации пагубно сказалась и на доведении до войск новых военных шифров и ключей к ним. Например, 13-й корпус армии Самсонова не имел ключей для чтения криптограмм, поступавших от его соседа, 6-го корпуса. По прошествии двух недель после начала войны русские связисты даже не пытались шифровать свои сообщения, а передавали их по радио открытым текстом.
Восточная Пруссия уже в то далекое время в буквальном смысле слова была опутана телефонными проводами. С любой захудалой фермы немцы могли докладывать о продвижении русских армий прямо в свои штабы. Русская военная разведка обнаруживала потайные телефоны в погребах и даже в пчелиных ульях. В отсутствие достаточных запасов телефонного провода командование российских войск пыталось вести переговоры по телефону из квартир местных жителей, что отнюдь не способствовало сохранению содержания этих переговоров в тайне.