Еще до принятия Постановления СНК задача более чем на 50 % была выполнена. По состоянию на 26 января 1941 года ВЧ-связь была установлена с 14 объектами Наркомата боеприпасов. В «Справке о состоянии правительственной ВЧ-связи на 04.03.1941», подготовленной М. И. Ильинским, отмечалось: «По решению СНК СССР в настоящее время строится ВЧ-связь с десятью объектами наркомата боеприпасов».
Однако этот процесс был связан с определенными трудностями, что следует из сводки об общем количестве абонентов, датированной 17 мая 1941 года, в соответствии с которой к указанной дате в Наркомате боеприпасов обслуживались все те же 14 абонентов. Другие объекты включались в сеть правительственной связи по мере поступления аппаратуры и выделения необходимых ВЧ-каналов.
Вывод об особом отношении руководства страны и НКВД к обеспечению объектов оборонной промышленности ВЧ-связью вытекал также из решений, которые принимались по заявкам других промышленных наркоматов. Так, в письме заместителю наркома среднего машиностроения от 22 мая 1941 года заместитель наркома внутренних дел С. М. Круглов писал: «В результате перегруженности ВЧ-связи правительственными переговорами включить указанные вами заводы не представляется возможным». Аналогичный ответ немного ранее был предоставлен и наркому общего машиностроения.
В начале 1941 года в государстве началась очередная реорганизация органов внутренних дел и госбезопасности. Так, Указом ПВС СССР от 3 февраля 1941 года из состава НКВД был выделен НКГБ. Поэтому с 26 февраля ОПС стало «отделением правительственной ВЧ-связи» 4-го отдела (оперативной техники) НКГБ. Однако уже 26 марта общим приказом НКВД/НКГБ № 00332/0066 ОПС было передано в состав Особого технического бюро (далее — ОТБ) при наркоме внутренних дел. Таким образом, структурная принадлежность правительственной связи к НКВД была восстановлена, что свидетельствовало о высоком авторитете этой связи среди высшего партийного и советского руководства.
А история создания ОТБ началась еще 29 сентября 1938 года, когда приказом НКВД № 00641 был организован Отдел особых конструкторских бюро НКВД. 21 октября того же года в соответствии с приказом НКВД № 00698 это подразделение стало 4-м спецотделом НКВД. 10 января 1939 года приказом НКВД № 0021 он был преобразован в ОТБ с целью использования заключенных, которые имеют специальные технические знания. Его бессменным руководителем с 14 ноябрю 1939 года до 8 апреля 1947 года был Валентин Александрович Кравченко (1906–1956).
По состоянию на апрель 1941 года штат ОПС вместе с Московской ВЧ-станцией составлял 60 человек, а периферийных подразделений — 863. Причем за счет введения в штат инженерно-технического состава (с 1940 года) количество должностей инженеров и старших техников было доведено в центре до 43 (71,7 % от общего штата), а на периферии — до 720 (83,4 %). Эти количественные показатели были достигнуты, несмотря на проведенное в апреле сокращение аппарата НКВД, в ходе которого в подразделениях ВЧ-связи на периферии была сокращена 181 штатная единица, а в Москве — восемь.
По состоянию на 5 мая 1941 года в СССР функционировало 116 ВЧ-станций и 39 трансляционных пунктов (из них девять резервных). Количество абонентов правительственной связи в СССР достигло 733, из каких 184 — высшее партийное и государственное руководство, 157 — НКВД, 188 — НКГБ, 128 — НКО. В УССР по состоянию на 1 апреля 1941 года было 103 абонента правительственной связи.
В сущности, правительственная связь НКВД превратилась в общегосударственную сеть специальной телефонной связи, которая географически охватывала всю территорию СССР и обслуживала руководство партии, правительство, а также центральные аппараты и периферийные объекты ряда наркоматов (внутренних дел, госбезопасности, обороны, военно-морского флота, боеприпасов, вооружений, авиапромышленности).
Между тем продолжалось совершенствование организационно-штатной структуры подразделений правительственной связи. Так, 6 мая 1941 года распоряжением СНК СССР № 5-рс было утверждено «Положение о порядке эксплуатации правительственной ВЧ-связи НКВД СССР», а немного позже — «Положение о правительственной ВЧ-связи СССР», в котором засекреченная ВЧ-связь была отнесена к категории правительственной связи.
Эти Положения закрепляли следующие принципиальные решения:
— правительственная ВЧ-связь предназначается для прямых междугородных телефонных переговоров ЦК ВКП(б), правительства СССР и руководства отдельных наркоматов с центрами союзных республик и главнейшими пунктами СССР;
— включение абонентов в сеть ВЧ-связи производится по решению правительства СССР;
— пользование аппаратами ВЧ-связи разрешается только лицам, которым аппарат персонально установлен, или их непосредственным заместителям;
— с целью сохранения государственной тайны ведение совершенно секретных переговоров или передача открытым текстом телеграмм по ВЧ-связи запрещается;
— оперативное и техническое обслуживание ВЧ-связи осуществляется штатом НКВД СССР;
— правительственная ВЧ-связь работает по телефонным линиям НКС. В необходимых случаях для организации ВЧ-связи могут быть использованы телефонные линии наркомата путей сообщения, НКО, НКВМФ и других наркоматов;
— возмещение затрат НКС на обслуживание телефонных линий, используемых правительственной ВЧ-связью, производится за счет специальных ассигнований.
Этим же распоряжением НКВД было предложено внести в Совнарком СССР предложения по сокращению списка абонентов ВЧ-связи. Такие предложения 17 мая 1941 года были представлены и утверждены распоряжением СНК СССР от 2 июня 1941 года. Количество абонентов было сокращено на 146 (с 735 до 589).
Руководителям наркоматов, в которых имелись абоненты ВЧ-связи, была направлена информация об утверждении положения о порядке эксплуатации правительственной ВЧ-связи, сокращении количества абонентов из-за перегрузки этой связи с применением утвержденных СНК СССР списков абонентов.
Вот как писал о значимости правительственной связи в своих воспоминаниях ветеран Н. С. Карпов: «Этой связи предоставлялось достаточно серьезное значение, количество аппаратов было очень ограничено, и никто не знал, даже среди сотрудников НКВД, о существовании ВЧ-связи. Когда начальник Управления НКВД Дукельский выходил из кабинета, то телефонный ВЧ-аппарат он закрывал в письменном столе. Так поступали и другие абоненты».
3.4. «Советское ухо» и «Большой террор»
С июня 1936 года нарком путей сообщения Лазарь Моисеевич Каганович (1893–1991) вместе с новым наркомом внутренних дел Николаем Ивановичем Ежовым (1895–1940) занялся расследованием обстоятельств деятельности прежнего наркома внутренних дел Генриха Григорьевича Ягоды (1891–1938) и возможной несанкционированной установки техники прослушивания на правительственных линиях связи. Спустя некоторое время они обнаружили многочисленные нарушения, которые допускал Г. Г. Ягода. Он несанкционированно прослушивал разговоры многих членов правительства, в том числе и самого И. В. Сталина.
Г. Г. Ягоду арестовали в марте 1937 года, после чего он рассказал, что дал указание начальнику ОО ГУГБ НКВД Карлу Викторовичу Паукеру (1893–1937) прослушивать все телефонные разговоры И. В. Сталина, в том числе и те, которые велись по ВЧ-связи. С этой целью он неоднократно посылал К. В. Паукера в Германию для приобретения специальной аппаратуры для дистанционного прослушивания. Ее обнаружили в его рабочем кабинете и на одной конспиративной квартире НКВД, которую использовал только Г. Г. Ягода.
Для подтверждения этого приведем выдержку из такого документа, как «Протокол допроса № 5 Ягоды Генриха Григорьевича от 13 мая 1937 года» (ЦА ФСБ. Ф. Н-13614. Т. 2. Л. 117–145):
«Вопрос. На допросе 26 апреля вы показали, что Волович наряду с другими заданиями, которые он выполнял в плане заговора, организовал для вас возможность прослушивания правительственных разговоров по телефонам ВЧ. Когда, как и в каких целях вы прослушивали правительственные разговоры?
Ответ. Раньше чем ответить на этот конкретный вопрос, разрешите мне остановиться на общем состоянии, в котором я лично находился в продолжение многих лет моей заговорщической и предательской деятельности. Я всегда чувствовал к себе подозрительное отношение, недоверие, в особенности со стороны Сталина. Я знал, что Ворошилов прямо ненавидит меня. Такое же отношение было со стороны Молотова и Кагановича. Особенно меня тревожил интерес к работе наркомата внутренних дел со стороны Николая Ивановича Ежова, который начал проявляться еще во время чистки партии в 1933 году, переросший в конце 1934 года в контроль, настойчивое влезание им в дела НКВД, вопреки препятствиям, которые мы (участники заговора) чинили ему; все это не предвещало ничего хорошего. Это я ясно понимал, отдавая себе во всем отчет, и все это еще больше усиливало тревогу за себя, за свою судьбу. Отсюда целый ряд мероприятий страховочного порядка, в том числе и мысль о необходимости подслушивания правительственных переговоров…
Вопрос. Вы показываете, что подслушивание правительственных разговоров являлось составной частью всей вашей системы мероприятий „страховочного порядка“. Как оно было организовано?
Ответ. Аппарат для прослушивания был по моему распоряжению куплен в Германии в 1933 году и тогда же был установлен у меня в кабинете инженером Винецким, работником Оперода. Распоряжение о покупке этого аппарата я дал Паукеру и Воловичу. Мысль о необходимости подслушивания правительственных разговоров возникла у меня в связи с разворотом моей заговорщической деятельности внутри НКВД. Меня, естественно, тревожила мысль, не прорвется ли где-нибудь нить заговора, не станет ли это известно в кругах правительства и ЦК. Особенно мне понадобилось подслушивание в дни после убийства С. М. Кирова, когда Ежов находился в Ленинграде. Но так как дежурить у подслушивающего аппарата в ожидании разговоров между Ежовым и Сталиным у меня не было никакой физической возможности, я предложил Воловичу организовать подслушивание переговоров Ленинград — Москва на станции ВЧ в помещении Оперода.