авной штольни Голгофы всего четыре тысячи пятьсот метров. Рэнди проверяет азимут – это где-то выше по склону. Джунгли скрадывают рельеф, но ему кажется, что это в соседней речной долине.
Четыре с половиной километра – рукой подать. Рэнди все еще пытается убедить себя, что память его не обманывает, когда поселок оглашается пением – распахнулась дверь церкви. Выходит Енох Роот в чем-то длинном – Рэнди сказал бы, что это мантия волшебника. Роот на ходу снимает хламиду и отдает молодому филиппинскому послушнику, который уносит ее в церковь, а сам остается в удобных, защитного цвета штанах и рубашке. Пение умолкает. Из церкви выходят Дуглас Макартур Шафто, Джон Уэйн и еще несколько человек – видимо, здешние жители. Все направляются к беседке. От нового места и нейрофизиологических последствий исключительно сильного и долгого оргазма у Рэнди донельзя обострилось восприятие. Ему не терпится выступить в дорогу, но понятно, что плотный завтрак пойдет только на пользу, поэтому он пожимает всем руки и садится за стол. Разговор заходит о его путешествии на прао.
– Твоим друзьям надо было отправиться с тобой, – говорит Дуг Шафто и объясняет, что Ави и оба Гото должны были прибыть вчера, однако несколько часов проторчали в аэропорту и вынуждены были лететь назад в Токио, улаживать какие-то загадочные иммиграционные проволочки.
– Почему не в Тайбэй или Гонконг? – удивляется Рэнди, поскольку оба эти места гораздо ближе к Маниле.
Дуг смотрит на него без всякого выражения и напоминает, что оба названные города – китайские и что их предполагаемый противник – генерал Ин – пользуется там значительным влиянием.
Несколько рюкзаков – по преимуществу с водой в бутылках – уже уложены. Переварив завтрак, Дуглас Макартур Шафто, Джекки Ву, Джон Уэйн, Енох Роот, Америка Шафто и Рэндалл Лоуренс Уотерхауз собирают рюкзаки. Они идут вверх и сразу за поселком оказываются в переходной зоне, где растут мадагаскарская пальма и мощные кусты бамбука: десятисантиметровые, в бурых полосках отсохших листьев зеленые стволы торчат от общего корневища, словно взметнувшийся на десять метров осколочный взрыв. Сплошные джунгли уходят выше и выше, взбираясь по склону. Из них доносится фантастический свист, как от лазерной пушки звездолета в форсированном режиме. Как только люди вступают под своды джунглей, к свисту присоединяется стрекот сверчков. Судя по звуку, и сверчков, и неведомых свистунов миллионы; время от времени они все разом замолкают, а потом начинают снова, как по команде.
Повсюду растения, которые в Америке растут только в горшках; здесь они достигают размера дубов. Мозг Рэнди отказывается признавать, например, дифенбахию, которая стояла у бабушки Уотерхауз на тумбочке в ванной комнате. Невероятное разнообразие бабочек: видимо, мир без ветра подходит им идеально. Они вьются между огромными паутинами, заставляющими вспомнить конструкцию Еноховой церкви. Однако, несомненно, главные хозяева здесь – муравьи; о джунглях есть смысл думать, как о живой ткани муравьев с редкими чужеродными вкраплениями деревьев, птиц и людей. Некоторые настолько же малы по сравнению с другими муравьями, как те – по сравнению с людьми; они живут своей муравьиной жизнью в том же пространстве, но никак не взаимодействуя, словно сигналы разной частоты в одной физической среде. Однако многие муравьи несут других муравьев – как подозревает Рэнди, не из альтруистических побуждений.
Местами джунгли непроходимы, но много и светлых участков, где деревья стоят редко, а подлесок доходит только до колен. Пробираясь по такому редколесью, группа медленно продвигается в общем направлении, указанном джи-пи-эс Рэнди. Джекки Ву и Жан Нгуен исчезли и, по-видимому, движутся параллельными курсами, только более тихо. Джунгли приятно посетить, но здесь не захочешь жить и даже останавливаться не стоит. Точно так же, как для манильских попрошаек ты всего лишь двуногий банкомат, так и насекомые считают тебя куском живой и безответной пищи. Способность двигаться не только не помеха, но и стопроцентная гарантия свежести. Верхний ярус джунглей образуют высокие деревья – Octomelis sumatrana, назвал их Енох Роот, – с воздушными корнями, словно разметанными взрывом, узкими и острыми, как вонзенное в землю мачете. Некоторые совершенно скрыты под массой вьющихся филодендронов.
Выходят на пологий водораздел; Рэнди и забыл, что они поднимались. Сразу становится прохладнее, на коже конденсируется влага. Когда сверчки и свистуны замолкают, слышно, как ниже шумит вода. Следующий час они преодолевают сто метров до реки; Рэнди прикинул, что при такой скорости до Голгофы придется идти двое суток без остановки, однако оставляет это соображение при себе. По пути вниз его внезапно настигает ошеломляющая мысль о чудовищном объеме биомассы, вознесенной на сорок-пятьдесят метров над головами. Он чувствует себя в самом основании трофической цепи.
Выходят на более светлое место; соответственно нижний ярус растительности здесь куда гуще. Приходится прорубать дорогу мачете. Енох Роот объясняет, что здесь разлился сошедший по ущелью небольшой лахар; он уничтожил несколько гектаров древнего леса, расчистив дорогу для более мелкой и нетребовательной растительности. Секунд десять они дивятся услышанному, потом вновь берутся за мачете. Наконец добираются до реки, зеленые и липкие от едкого сока и пыльцы порубленных растений. Ложе реки узкое и каменистое, без четко выраженных берегов. Они садятся и некоторое время пьют воду.
– К чему это все? – внезапно спрашивает Енох Роот. – Не подумайте, что меня пугают тяготы пути, мне просто интересно, сформулировали ли вы цель.
– Установление фактов. Ничего больше, – говорит Рэнди.
– Однако голые факты интересны только ученому, а вы – представители делового концерна. Так?
– Да.
– И будь я акционером вашей компании, я мог бы поинтересоваться, почему вы сидите на берегу реки, а не делаете то, чем ваша компания собственно занимается.
– Будь вы разумным акционером, именно это вы бы спросили.
– И чтобы вы ответили?
– Ну…
– Мне известно, куда мы идем, Рэнди. – Енох Роот называет цепочку цифр.
– Как вы узнали? – запальчиво спрашивает Рэнди.
– Я знаю их уже пятьдесят лет, – произносит Енох. – Гото Денго мне сказал.
Рэнди от бешенства теряет дар речи. Дуг Шафто смеется. Ами смотрит отрешенно.
Енох несколько мгновений размышляет, потом говорит:
– Изначально мы собирались купить этот участок на золото, которое выкопали и погрузили на определенную подводную лодку. Мы рассчитывали выбрать подходящий момент и выкопать остальное. Однако лодка утонула, и золото вместе с ней. Много лет я сидел на своих знаниях. Потом землю вокруг начали скупать люди, явно искавшие Первоисточник. Будь у меня деньги, я бы сам купил этот участок, но денег у меня не было, и я позаботился, чтобы его приобрела церковь.
Дуг Шафто говорит:
– Рэнди, ты не ответил на вопрос Еноха: что твоя экспедиция даст акционерам?
Над водой зависает алая стрекоза; ее крылышки трепещут так быстро, что глаз видит не движущиеся крылья, а лишь вероятностное распределение их возможных позиций, наподобие электронной орбитали. Этот квантовый эффект, возможно, объясняет, как насекомые телепортируются с одного места на другое, метрах в двух дальше, в то время как человек не видит никакого перемещения. В джунглях много всего яркого. В природе, думает Рэнди, столь яркая окраска – признак победителей в зверской эволюционной гонке на выживание.
– Мы превратили в электронные деньги то золото, которое ты поднял с подводной лодки, верно? – спрашивает Рэнди.
– Так вы утверждаете. Я пока еще не потратил ни одного электронного цента, – говорит Дуг.
– Мы хотим сделать то же для церкви, или для Ина, или у кого там в конце концов окажется золото. Положить его в Крипту и превратить в электронные деньги, которыми можно пользоваться.
Ами спрашивает:
– Ты понимаешь, что золото придется вывозить через территорию, подконтрольную генералу Ину?
– Кто сказал, что его надо вывозить?
Минутная тишина, насколько возможна тишина в джунглях.
Дуг Шафто кивает:
– Ты прав. Если хотя бы половина рассказов правдива, это место надежнее любого банковского сейфа.
– Все рассказы правдивы. И еще далеко не полны, – говорит Рэнди. – Голгофу проектировал и строил сам Гото Денго.
– Черт!
– Он начертил нам планы. А местная и национальная безопасность тут не проблема, – добавляет Рэнди. – Конечно, правительство временами бывало нестабильно. Однако любой агрессор, который попытается захватить золото, должен пробиваться через джунгли, где на его пути встанут десятки миллионов тяжеловооруженных филиппинцев.
– Все знают, что хукбалахап устроил японцам, – говорит Дуг, энергично кивая. – Или Вьетконг – нам. Дураков, чтобы сюда сунуться, не будет.
– Особенно если мы поручим командование тебе, Дуг.
Ами, во время разговора рассеянно смотревшая по сторонам, поворачивается и улыбается отцу.
– Согласен, – говорит Дуг.
Большинство тропических птиц и насекомых движутся так быстро, что к ним не успеваешь повернуть голову. Они существуют лишь как стремительный промельк на краю зрения. Единственное исключение – некоторые виды мошки, чья специфическая эволюционная ниша – врезаться людям в левое глазное яблоко на скорости чуть меньше звуковой. Рэнди четыре раза врезались в левый глаз и хоть бы раз в правый. Сейчас туда залетает очередная мошка. Едва он успевает ее выковырять, земля под ногами вздрагивает. Психологический эффект как при землетрясении: сперва неспособность поверить, потом обида, что земля, которой ты так доверял, посмела тебя обмануть. Но пока ощущение достигает мозга, все успокаивается. Река по-прежнему бежит, стрекоза по-прежнему охотится.
– Похоже на взрыв, – говорит Дуг Шафто. – Но я ничего не слышал. А вы?
Все говорят, что не слышали.
– Значит, – продолжает Дуг, – взрывают глубоко под землей.
Они трогаются в путь вверх по течению. Джи-пи-эска Рэнди подсказывает, что до Голгофы менее двух тысяч метров. Берега постепенно становятся все выше. Джон Уэйн взбирается на левый, Джекки Ву – на правый, так что теперь оба фланга защищены или по крайней мере просматриваются. Снова начинаются джунгли. Речной врез сложен какой-то осадочной породой, в которую, как орехи в шоколад, вкраплены крупные валуны. Возможно, это просто затвердевшая корка осадков и пепла на подстилающем скальном массиве. Те, кто идет по руслу, движутся очень медленно. Приходится бороться с сильным встречным течением, прыгать с камня на камень или перебираться по хрупким карнизам вдоль берегов. Каждые несколько минут Дуг Шафто поднимает голову и встречается глазами с Джоном Уэйном и Джекки Ву – те, вероятно, преодолевают какие-то свои препятствия и потому отстали от основной группы. Деревья здесь кажутся выше, может быть, оттого что берега, на которых они растут, вздымаются на два, пять, десять, потом двадцать и тридцать метров. Обрывы нависают над рекой, которая бежит практически в туннеле; небо проглядывает только в узкую щель. Правда, близится полдень, и солнце светит почти отвесно. Мертвый жук падает с высокой кроны, как первая зимняя снежинка. Вода сочится с обоих козырьков завесой искристых капель, за которой ничего