– Какой ужас. – Руди включает фонарик.
Лампочка загорается, и тут же нить накала краснеет и превращается в маленький тусклый огонек.
– Лампочка лопнула, – объясняет Бишоф. – По крайней мере я успел увидеть ваше лицо. Ну и глупый же у вас вид.
– Ваш тоже оставляет желать лучшего, – говорит Руди. Бишоф слышит, как защелкиваются замки на чемоданчике. – Вы думаете, он будет плавать вечно?
– В конце концов корпус лодки проржавеет. Воздух из щелей начнет выходить наружу тоненькой ниточкой пузырьков; пузырьки, крутясь и поднимаясь, будут расширяться и превращаться в туманности протухшего газа. Вода в лодке поднимется и прижмет ваш чемоданчик к тому, что останется от прочного корпуса, к самому куполу. В чемоданчик затечет вода. Впрочем, где-нибудь в уголке, возможно, останется воздух.
– Я подумал, может, стоит оставить записку.
– Адресуйте ее правительству Соединенных Штатов.
– Военно-морскому ведомству?
– Шпионскому ведомству. Как оно там называется? Управление стратегических служб.
– Почему вы так говорите?
– Они знали, где искать, Руди. «Каталины» ждали нас.
– Может, засекли радаром?
– Я учел это. Нет, самолеты прилетели быстрее. Понимаете, что это значит?
– Скажите.
– Что те, кто охотился на нас, знали нашу скорость.
– А… вот почему вы говорите про шпионов.
– Я отдал Бобби чертежи, Руди.
– Чертежи «Фау-миллион»?
– Да… должен же он был как-то оправдаться перед американцами.
– Э-э… задним числом ясно, что этого, наверное, не стоило делать. Но я не осуждаю вас, Гюнтер. Великолепный был жест.
– Теперь они спустятся и найдут нас.
– Когда мы умрем, вы имеете в виду.
– Да. Весь план рухнул. Что ж, у нас получилось симпатичное тайное общество. Может, Енох Роот проявит смекалку.
– Вы действительно думаете, что шпионы обыщут эту развалину?
– Кто их знает. Вам-то какая забота?
– У меня в чемоданчике координаты Голгофы, – отвечает Руди. – И я знаю точно, что больше они не записаны нигде.
– Еще бы не знать, вы же единственный, кто расшифровал сообщение.
– Да. Может, следует его сжечь?
– Тогда мы погибнем. Но по крайней мере умирать будем при свете и в тепле.
– Вы-то через несколько часов будете загорать на песочке.
– Прекратите!
– Если я обещаю, я знаю, о чем говорю, – отвечает Руди.
Что-то глухо плещется, словно ноги шлепают по воде.
– Руди? Руди! – зовет Бишоф.
Черный свод тишины. Он один.
Через минуту его лодыжку хватает рука. Руди поднимается по его телу, как по лестнице. Плещется вода, и раздается глубокий вздох. Какой прекрасный воздух – в нем в шестьдесят раз больше кислорода, чем в обычном. Сразу чувствуешь себя лучше. Пока Руди приходит в себя, Бишоф поддерживает его.
– Люк открыт, – говорит Руди. – Я видел свет. Наверху солнце, Гюнтер!
– Так поплыли!
– Плывите вы. Я останусь. Надо сжечь координаты. – Руди вновь открывает чемоданчик, шелестит бумагами, вынимает что-то, снова закрывает замки.
Бишоф не шевелится.
– Через тридцать секунд я зажигаю спичку, – говорит Руди.
Бишоф оборачивается на голос и в темноте нащупывает руку товарища.
– Я найду остальных, – говорит Бишоф. – Я передам им, что нас накрыл гребаный американский шпион. Мы первыми доберемся до золота, они ничего не получат.
– Идите! – кричит Руди. – Вам надо спешить.
Бишоф целует его в щеку и ныряет.
Перед ним рассеянный сине-зеленый свет, идущий ниоткуда.
Руди донырнул до люка, открыл его и вернулся еле живым. Бишофу предстоит проделать тот же путь, а затем плыть к поверхности. Нет, он не сможет.
Внутри лодки вспыхивает яркий, теплый свет. Бишоф бросает взгляд назад, затем вверх. Носовая часть превратилась в шар желтого огня, в центре – силуэт человека. От купола прочного корпуса меридианами расходятся линии сварочных швов и клепаных соединений. Светло как днем. Бишоф разворачивается и с легкостью плывет вниз, к входному трапу, к центральному посту, и находит люк: тусклый голубой диск.
К тому, что стало теперь потолком ЦП, прижат водой спасательный круг. Бишоф хватает его и, барахтаясь, тянет вниз, к центру, проталкивает вперед через люк; затем пробирается сам.
Вокруг кораллы. Какая красота! Так бы и остался любоваться. Но у него еще есть дела наверху. Бишоф вцепился в круг, и, хотя кажется, что он стоит на месте, кораллы уменьшаются и уплывают вниз. На них лежит, истекая пузырями, огромная серая штуковина; она уменьшается и уменьшается, как ракета, тающая в небе.
Он задирает голову, и поток воды струится по лицу. Руки Бишофа вытянуты вверх и сжимают веревки спасательного круга, в круге – диск солнечного света. Он становится все ярче и краснее.
Колени начинают болеть.
Поток
Остальное проплывает перед Рэндаллом Лоуренсом Уотерхаузом, как историческое кино. Он знает, что, технически говоря, сейчас настоящее, а все действительно важное в будущем. Однако все важное для него решено и определилось. Ему хочется просто жить своей жизнью, такой, какая она теперь.
Они относят Ами в миссию, и местный доктор что-то делает с ее ногой. Доставить Ами в манильскую больницу невозможно – Ин перекрыл дороги. Это должно пугать, но, чуть пообвыкшись, они начинают находить ситуацию просто досадной и скучной. Операцию осуществляют геронтоаппаратчики из КПК при поддержке нескольких дружков-прихлебателей в местном правительстве. Ни один из них не имеет понятия о таких вещах, как кодированная широкополосная пакетная радиосвязь, так что Дуг и Рэнди без труда общаются с внешним миром и передают, как идут дела. Группа крови Рэнди совместима с Ами, и он дает доктору выкачать себя почти досуха. От недостатка крови у него на пару дней блокируются мозги, и все равно, когда он смотрит на перечень оборудования и рабочей силы для горных работ в Голгофе, составленный Дугласом Макартуром Шафто, ему хватает сообразиловки сказать: к черту все. Забудь про грузовики, отбойные молотки, динамит, мудреные погрузчики, экскаваторы и проходческие машины. Дай мне буровую, пару насосов и несколько тысяч галлонов солярки. Дуг сразу соображает, к чему клонит Рэнди, да и как иначе, ведь он сам подал мысль, рассказав старую военную легенду об отце. Новый перечень без труда обеспечивают Ави и Гото Денго.
Неделю Ин не дает им покинуть миссию, и все это время подземные взрывы продолжают сотрясать окрестности. У Ами начинается заражение, и доктор уже почти решает ампутировать ногу, чтобы сохранить жизнь. Енох Роот проводит с Ами наедине некоторое время, и ее состояние неожиданно улучшается. Он объясняет, что применил местное народное средство, но Ами отказывается говорить на эту тему.
Тем временем остальные, чтоб не скучать без дела, разминируют территорию вокруг Голгофы и пытаются определить, откуда раздаются взрывы. Похоже, Ину еще надо пройти около километра скальной породы, а он продвигается всего на несколько десятков метров в день.
Весь мир словно с цепи сорвался; телевизионщики и военные беспрерывно облетают местность на вертолетах. В один прекрасный день на территорию миссии садится вертолет «Гото Инжиниринг»; он привозит геофизическую аппаратуру и – что важнее – антибиотики для Ами. Местные бактерии пенициллина-то никогда не видели, не то что суперсовременного средства, по сравнению с которым пенициллин – просто куриный бульон. Лекарство оказывает на больную ногу поистине волшебное действие. Через пару часов жар спадает, и в тот же день Ами уже может потихоньку ковылять. Дороги разблокированы, и теперь главная задача – сдержать натиск репортеров, кладоискателей-авантюристов и нердов. Все они убеждены, что присутствуют при некоем переломном событии в истории цивилизации, которая дошла до ручки, и остается только выключить всю систему и перезагрузиться.
Рэнди видит людей с транспарантами, на которых написано его имя. Он старается не думать, что из этого вытекает. Грузовики с оборудованием еле-еле пробиваются по запруженным дорогам, но, когда все-таки прибывают, начинается самое неприятное и нудное – приходится целую неделю таскать всю эту ерунду в джунгли. Рэнди почти все время болтается с геофизиками; у них есть классная железка – акустический томограф, которым «Гото Инжиниринг» просвечивает (или, как говорят эти ребята, «прозвучивает») участки будущих работ. К тому времени, как доставлено тяжелое оборудование, у Рэнди готов погоризонтный план Голгофы с разрешением около метра. Он мог бы летать по ней в виртуальной реальности, если бы захотел. Теперь нужно только решить, где пробурить три скважины: две сверху, в главную камеру, и одну сбоку, почти горизонтально, но с легким подъемом вверх, к нижнему зумпфу. Дренажное отверстие.
Кто-то прилетает из внешнего мира и сообщает Рэнди, что он на обложках «Тайм» и «Ньюсуик». Рэнди не видит в этом ничего хорошего. У него новая жизнь. Она видится ему так: жениться на Ами и потихоньку заниматься своим делом, пока не помрет от старости. Светиться на обложках газет и транспарантах посреди джунглей в его планы не входит. Ему хочется остаться в джунглях навсегда.
Насосы размером с добрую лошадь – очень мощные и способны поддерживать высокое давление. Их выпускные трубы по диаметру в точности совпадают с устьями скважин на вершине: через одну будет подаваться сжатый воздух, через другую – солярка под давлением. Дуг Шафто тоже хотел бы участвовать, но он недостаточно подкован в техническом отношении, поэтому занимается охраной участка от золотоискателей и лазутчиков Ина, чтобы не мешали и не досаждали. У Дуга масса интересных друзей по всему миру; они по первому зову собираются на Голгофе. Сейчас они затаились в джунглях, обнеся участок по периметру натяжными струнами и чем-то еще, о чем Рэнди не хочется даже знать. Дуг просто велит не приближаться к границе, и Рэнди послушно выполняет приказ. С другой стороны, чувствуется неподдельный интерес Дуга к главным событиями, поэтому, когда наступает великий день, Рэнди именно ему поручает нажать на кнопку.