Тот же самый голос, только теперь обращенный не ко мне.
Другой голос, менее властный, подчиненный:
– Мы не знаем, была ли его броня переоснащена…
– Выключи их все! У нас есть та, которая нужна. Давай выясним кое-какие дополнительные подробности. Я уверен, тут спрятана какая-то сумасшедшая схема.
Моя броня ослабилась. В мышцы вернулась сила. Я почувствовал некоторую свободу движения, но не очень большую – подавитель был выключен, но физические ограничители все еще держали меня. Я словно висел на цепи или крюке в сероватом гулком помещении.
– Вернулся, – сказал голос. – Я снова спрашиваю тебя, манипуляр: что с тобой сделал Дидакт?
– Я в первой форме, не манипуляр, – сумел проговорить я.
– Ты пахнешь, как Воин-Служитель, но похож больше на изуродованного строителя. Как это случилось?
– Внеочередная мутация. Необходимая в сложившихся обстоятельствах.
Во властном голосе послышалась хрипотца сочувствия:
– Ты знаешь, где находишься и что случилось?
– Я видел опустошаемую планету. Я видел огромное кольцо, освещенное с одной стороны солнцем. Может быть, это игра моего воображения.
– Ты находишься на том, что осталось от Джанджур-Кума, главной договорной планеты сан’шайуумов. Наши прежние враги снова стали нашими врагами. Такое развитие событий ожидалось, но ты можешь сказать мне, почему прометейцы допустили это?
– Нет. – Я попытался сфокусировать взгляд на расплывающейся подвижной стене света слева от меня, но не смог. Ничего знакомого тут не было. Ничто не имело смысла.
– Каким образом недавний визит Библиотекаря мог спровоцировать это?
– Я не знаю, спровоцировал ли это ее визит.
– Но ты знаешь про ее визит.
– О нем говорил Верификатор.
– Ах, позорный фигляр, тот, кто сторожит сторожей? Тем не менее ему хватает ума служить тем, кто освобождает его от обременительных обязанностей. Кое-какие важные вещи ты помнишь.
– Я не пытаюсь тебя обмануть.
– Конечно. Наверное, хорошо снова чувствовать себя в обществе своих.
– Я не знаю, кто я пока.
– Силовое возвращение в свой круг, это точно… Но в сложившихся обстоятельствах мы не могли допустить, чтобы посторонний корабль препятствовал проведению операции.
– Там были люди…
– Я еще не делал запроса. Если так, то эти нарушители тоже будут наказаны.
Зрение у меня прояснилось, ощущения вернулись, крупная сероватая фигура передо мной обрела очертания. Я увидел строителя, возможно самого изысканного представителя моей касты из тех, кого мне довелось видеть. Его осторожно провели не менее чем через три мутации, а возможно, и больше. Он имел лицо и манеры для высокой службы, может быть, в самом Совете.
– Кто ты? – спросил я.
– Я магистр-строитель. Ты видел меня раньше, манипуляр.
Он продолжал называть меня так. Вкладывал в это слово оскорбительный смысл. Я и в самом деле вспомнил кого-то вроде него из моей ранней юности, когда я посещал планету моих родителей в туманности Ориона. Его в ту пору звали не магистром-строителем. Тогда он был известен просто как Фабер.
Если Дидакт был крупный и словно рубленный, то магистр-строитель был тонко высечен, скруглен, отполирован до розовато-серого блеска. Его кожа испускала терпкий запах. Я подумал о сан’шайуумах и их умении очаровывать.
У меня в голове была масса интересных мыслей, но ни одна не доводилась до конца, ни одна не касалась моей ситуации, моей судьбы, моего выживания.
Мы находились в начале длинного, тускло освещенного коридора, ширина его была больше высоты, а квадратные блоки, сложенные у одной стены, нарушали его геометрию. Каждые несколько секунд направленные вверх лучи света пронзали коридор в середине. В чем был смысл этого, я не знал.
Моя анцилла была подавлена.
Магистр-строитель обошел меня.
– Когда ты присоединился к миссии Дидакта?
– На Эрде-Тайрине.
– Эрде-Тайрин отдан творцам жизни как природный заповедник, она под защитой Библиотекаря. Люди участвовали в этом заговоре с самого начала?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Они представляли себе последствия освобождения Дидакта из его крепости воина?
– Не думаю.
– Наша наиболее достоверная версия состоит в том, что ваши действия направлялись Библиотекарем, желающей насолить Совету. Ты лично не согласен с Советом?
– Не знаю.
– Как ты можешь быть таким неинформированным?
– Я не обращаю внимания, – сказал я. – Я жил среди шахтеров, потом попал на Эрде-Тайрин. У них нет ни малейшего интереса к строителям и их делам.
– Верно, – сказал Архитектор. – Твоя семья выражает тебе поддержку, но при этом крайне разочарована и удивлена твоими действиями. На это время твой отец полностью доверил мне твое благополучие.
Мне это не понравилось. Я сомневался, что они легко отдали бы меня магистру строителей, – у строителей обычно крепки семейные узы. И моя семья привыкла на мне проверять, насколько они крепки…
– Он утверждает, что не знал о твоем пребывании на Эрде-Тайрине. Ты был отправлен на Эдом. Ты ему сообщил о том, куда собираешься?
Все хуже и хуже. Малейшая ошибка, неосторожное утверждение с моей стороны, и вся моя семья может оказаться в опасности, это несомненно.
– Я не хочу говорить тебе вещи, которые могут оказаться ошибочными. У меня мысли до сих пор путаются, а моя память после мутации тоже под подозрением. Я бы и хотел помочь, Архитектор…
– И поможешь, придет время. А теперь отдохни еще немного. У нас тут еще остается работа, а когда она будет закончена, мы придем к тебе. Так, и где эти люди?
Он поднял руку, и моя броня закрылась. Поле подавления вернулось, на этот раз его значение было столь высоко, что я стал автоматически вырубаться. И прежде чем я впал в беспамятство, у меня опять случилось короткое путешествие в домен.
Они собираются наделить его силой, какой у него не было никогда прежде.
Как они это уже и сделали много веков назад…
Те, кто невежествен в истории, обречены ее повторять.
Возможно, я догадался, кто или что отправило эти послания, только воспоминание я не мог идентифицировать. Но о том, что оно не принадлежало Дидакту, я знал точно.
Не исключено, его отправителем был даже не Предтеча.
Глава 26
И вдруг хлынул самый яркий свет, какой я когда-либо видел.
Я снова не спал, смотрел с прозрачной платформы – может быть, с флагманского корабля магистра строителей – на руины города. Свет исходил от чудовищного шара плазмы, который поднимался на горизонте, выстреливая побочные лучи типовой интерференции волн материи, что было побочным эффектом преобразования массы как в электромагнитное излучение, так и в вакуумную энергию. Щиты потемнели, но перед этим я снова почувствовал дрожь и на время потерял зрение.
Моей броне придется немало потрудиться, чтобы восстановить ущерб, нанесенный излучением.
Во время этой темной паузы воспоминание Дидакта показало мне, как бы мог выглядеть сан’шайуумский город до разрушения: округлые, ветвящиеся органические башни и широкие извилистые дороги, тысячи улиц, построенные кругами, как рябь, разбегающаяся по поверхности пруда.
Сан’шайуумы, как и предполагалось, использовали все средства, имеющиеся в их распоряжении, чтобы вернуться к комфортному существованию: между двумя планетами и несколькими небольшими лунами было налажено кое-какое сообщение, позволяющее путешествовать и торговать. В другие времена и при других обстоятельствах это было бы началом полного исторического восстановления.
Когда зрение вернулось ко мне, наступил, казалось, новый рассвет.
Наш корабль спустился на широкую открытую долину в окружении других кораблей и дымовых перьев, охраняемый контингентом мрачного вида строителей в боевой нательной броне.
Служба безопасности строителей. Мне это все еще казалось странным.
Рядом со мной появились три ограничительных пузыря, висевших на буксирных струнах искателей. В одном находился Райзер – в броне, с откинутой назад головой и закрытыми глазами. В другом пузыре находился Чакас; к нему, судя по мимике, возвращалось сознание.
В третьем пребывал Дидакт, в полном сознании, окруженный проекторами боли: обнаженный, лишенный чести и достоинства, он изо всех сил старался не показывать своих страданий. Он посмотрел на меня, и я увидел вопрос в его глазах, вопрос, на который пока не мог ответить. Ему увеличили болевую нагрузку; он дернул головой, отвернулся от меня и теперь снова смотрел на магистра строителей.
– Ты доставил нам немало хлопот, прометеец, а теперь погубил свою жену и эту несчастную мелюзгу.
Наверное, это был тот самый момент, когда я почувствовал, что зрелость надвигается на меня со страшной скоростью. Архитектор, знал он это или нет, обрел в моем лице злейшего врага.
– Ты прибыл сюда, чтобы встретиться с сан’шайуумами? – спросил Архитектор. – Что ж, давай устроим эту встречу. Библиотекарь недавно спасла нескольких, и это, похоже, послужило той искрой, которая разожгла пожар восстания, которое все еще успешно подавляется. К сожалению, она вне пределов моей досягаемости. Но ты – вполне в пределах. И эти тоже.
На поле, словно нить бусин, вытащили цепочку плененных сан’шайуумов, тоже в ограничительных пузырях. Их выстроили в громадной тени корабля магистра строителей. Ни на одном из пленников не осталось и следа легендарной сан’шайуумской красоты. Я оглядел этих жалких стариков, отнюдь не проворных воинов и не энергичную молодежь. Некоторые появились в странных креслах-каталках, о которых говорил Верификатор; их головы и плечи были отягощены декоративными шлемами и широко раскинутыми крыльями. Другие, имевшие физическую форму получше, вызвали погребенные воспоминания Дидакта о красивых фигурах прошлых времен, когда сан’шайуумы прежде всего и главным образом искали реализации своих чувственных желаний.
Я словно видел их в длинной цветастой процессии – подобия, тени, эха прошлых фигур, – растянувшейся на четыре тысячи лет…