какое-то время боль, не хотело помещаться в копилку. То, что не будет денег, осело там быстро и улеглось. У кого-то их много, у других меньше, у них, вот, совсем-совсем мало. Тут не было равенства среди людей. Но почему нет того, что есть у всех? И он понимал — нет важного и дорогого. Потом оно тоже легло нечувственным грузом в копилку. Нечувственным там было все по отдельности, но вместе… Он узнал, где именно это находится, в неполные шестнадцать, когда две одноклассницы обсуждали проведенную в богатом доме вечеринку. Не саму, а то, что было после нее. Видели, что он стоит почти рядом, и не замечали. Как если бы стояла кошка или собака. И там, где солнечное сплетение, забилось и задрожало. И погнало его неизвестно куда. Когда он шел по каким-то улицам, дрожало уже везде. В щеках, в руках, от плеч до кончиков пальцев…
— Ты все-таки огорчен, Поль. Не надо к бару, давай сядем туда подальше, за столик.
— Нет, я не огорчен. Дед как-то сказал: «Главное — это то, что для тебя главное». Я спросил: «Что для меня главное?», а он высунул в ответ язык.
— У него ведь отличная лошадиная ферма?
— Ага, к старости стал богатеньким. Его скакуны в последние годы берут призовые места на национальном дерби. Но выигранные деньги дед уже не вкладывает в и так большое хозяйство, а отдает Джейн. Говорит: «Мальчик должен добывать себе сам, а девочке негоже в тюрьме сидеть». Правда, Джейн купила мне автомобиль.
— Она, я знаю, заведует очень хорошей клиникой?
— Да, а ты-то как, Рони?
— Я не физик, Поль. Я служу в ФБР… Ты удивлен?
— Нет, я хорошо отношусь к тому, что вы нас охраняете. Но наш совет, как эти крокодонты допустили тебя на закрытую часть?
— Из-за тебя.
— Не понял.
— Нам нужен специалист для одной небольшой работы, и я попросил дать характеристику на тебя. Они ответили: «Дадим любую, если заберете его отсюда».
— Добрые люди.
— А тот главный оппонент был единственным, кто предложил поддержать твои исследования. Что будешь пить? Я угощаю.
— Яблочный сок.
— И немножко бренди?
— Пожалуй. В каком ты звании?
— У нас свои категории, но если по полицейским меркам, я — капитан.
— Не слабо для тридцати пяти лет.
Голос Рони прозвучал как-то не бодро:
— Да, карьера складывается.
— А что для меня за работа?
— В общем, ничего особенного. Ты знаешь, конечно, гигантские карстовые пещеры в Кентукки? — Поль кивнул. — Отряд в моем подчинении должен изучить их на опасность использования террористами. Ты ведь разбираешься не только в кристаллах, но и в породах?
— Гранитные слои, известковые и так далее? Слабые места в сопротивлениях, пригодные для подрывов?
— Ну, видишь, ты слета схватил.
— Там огромные многоярусные подземные площади, Рони. Насколько мне известно, нет даже полной карты этих пещер.
— Нас не интересует все это гигантское пространство, а лишь те его части, которые подходят под крупные населенные пункты. Спелеологи, в свое время, не очень хорошо их обследовали.
— Понятное дело, вы же им не платили.
— Зато тебе заплатим за две недели в размере двухмесячной профессорской ставки.
— Щедро. Только неприятно, что за это я должен благодарить террористов.
— Ты прав, что-то нужно было делать гораздо раньше.
Официант принес им напитки, и они чокнулись за встречу и за успех будущей работы.
Рони и в школьные годы был очень привлекательным малым, Поль замечал, что сестрицыны подруги всегда на него поглядывали. А теперь еще в лице появились взрослые мужественные складки, ну просто киногерой.
— Это очень сложно, Поль, твоя критика Эйнштейна и собственные выводы? Я имею в виду объяснение не для физика.
— Как ни странно, незацикленному человеку все гораздо легче растолковать, чем традиционному физику.
— Попробуешь? Мне очень интересно.
— С удовольствием, только ты меня прерывай, где неясно.
— О’кей.
Интересно, Рони женат или нет?.. Вряд ли, такой бы носил кольцо.
— Вся теория Эйнштейна строится на так называемом «Принципе относительности». Он гласит следующее: во-первых, скорость света постоянна в вакууме. Сразу скажу, никто не знает, что такое вакуум.
— Прости, уже перебиваю. Но можно откачать из камеры воздух.
— Можно, тогда мы получим огромное втягивающее напряжение на стенки камеры. А напряжение — это сила. Вакуум — это сила? Физики скажут — нет. Это, дескать, такой же лабораторный кусочек, только очень большой. Так может быть, космический вакуум — тоже напряженное пространство? То есть, в нем действует некая сила? Не знают. А могут создать в лабораторных условиях вакуум без внутреннего напряжения? Не могут. А раз вы не можете экспериментально воспроизвести свободный вакуум, то и не болтайте о нем как о факте.
— Согласен.
— Свет движется с постоянной скоростью. О‘кей, а где? Вы его в метагалактическом пространстве мерили? Не мерили. А в микромире мерили? Никто и не пытался пока. Значит, предполагать постоянство света можно, а настаивать на этом — есть чистое нахальство, а не наука.
— Н-да.
— Второе, о чем гласит «Принцип относительности»: скорость света не зависит от скорости его носителя.
— Что это значит?
— Летит самолет и испускает световой пучок. Ну, пусть на морде у него прожектор. И пролетает над нами. А у нас — точно такой же прожектор. В момент совпадения точек свет от его прожектора и от нашего будет распространяться с такой же точно скоростью.
— То есть неважно — разогнали его или нет?
— Именно.
— И как они это объясняют?
— А самое смешное, что никак. И даже потратили в свое время многие годы, чтобы опровергнуть это явление. Намаялись, бедолаги, плюнули и зафиксировали как аксиому.
— А это явление действительно можно опровергнуть?
— Действительно нельзя.
— Как ты его объясняешь?
— Элементарно. Представь, ты входишь в океан…
— Поль, я сегодня без плавок.
— Это дикий пляж, Рони, людей вокруг нет.
— Тогда ладно.
— Ты у берега, там — по пояс. В руке бумажная ленточка, которая лежит на воде. Ты держишь ее за самый кончик. Теперь беги к берегу. Чтобы представить, лучше закрой глаза.
— С закрытыми я, чего доброго, упаду.
— Валяй так. Бежишь?
— Бегу.
— Нет, ты как следует беги, давай-давай!
— Ну, скоро суша!
— Отпускай кончик ленточки.
— Есть!
— Поплыла?
— Да.
— С какой скоростью?
— … скоростью?.. Я понял, ее просто волна понесла.
— Верно, а бежал ты или не бежал, не имеет никакого значения. Или не бумажную ленточку бросил, а другое-какое плавучее дерьмо — одинаково будет.
— Отчетливо объясняешь. И у нас появляется волна?
— Совершенно верно, именно у нас с тобой возникает представление о космической волне как определяющем параметре пространства.
— То есть, оно не пустое, а силовое. И эта силовая волна несет частичку света фотон?
— Джейн-идиотка, кого ей еще было надо?
— Не отвлекайся.
— Тогда обрати внимание, если ты купаешься у берега Калифорнии, откуда ты знаешь, какая именно волна у островов Японии или на Африканском побережье?
— Могу услышать по радио.
— Да, или узнать по Интернету. Но нам по радио никто из дальнего космоса о своих событиях не рассказывает. И еще раз обрати внимание на волну в океане. Издали она гладкая такая. А на отдельных своих небольших участках разве она гладкая? Где-то вспенилась или еще что-то — ведь там сплошные неровности.
— Это ты уже про микромир?
— Про него. И не буду тебе морочить голову деталями, а просто скажу, что гравитация и есть результат действия этой волны. Разной в других частях космоса и в нашем собственном микромире.
Они снова чокнулись и допили бренди.
— Там есть еще одна фундаментальная глупость: эти люди рассматривают из одной независимой системы процессы, которые протекают в другой независимой системе.
— Как это можно, если системы между собой ничем не связаны?
— Видишь, тебе сразу понятно. А им нет. Поэтому у них и получаются растущие до бесконечности массы и прочая похабель. Но к кристаллам это уже не имеет отношения.
Рони с сожалением взглянул на часы:
— Ты мне потом подробно о них расскажешь, да? Мне уже скоро вылетать. А ты отправишься завтра десятичасовым рейсом. Билет тебе заказан. И ничего лишнего с собой не бери, вся амуниция для подземного пребывания для тебя приготовлена.
— Откуда вы узнали мои размеры?
— Смешной, недавно мы за десять минут узнали размер лифчика любовницы гваделупского президента.
— Большой?
— Нет, как ни странно.
— Есть еще одна просьба, Рони. Она как раз связана с тем, что мне перекрыли дальнейшее финансирование.
— Чтобы выдали часть денег вперед? Не беспокойся, аванс уже предусмотрен.
Поль мотнул головой:
— Другое. Понимаешь, производство сильных жидких кристаллов — довольно дорогая штука. По моим расчетам, их можно было бы очень дешево производить из естественных растущих кристаллов — сталактитов, сталагмитов — путем обработки специальным лазерным методом. Но доставить в лабораторию огромный кристалл дорого, да и лаборатории уже нет. А портативную лазерную установку мне выдадут под залог.
— Ты хотел бы проверить свой метод на месте?
— Да, именно.
— Формально я должен согласовать это с руководством. Насколько такое дело может задержать нашу основную работу?
— Ни насколько. Установку достаточно поставить на ночь, когда мы будем спать.
— Тогда можешь считать, что разрешение уже получено.
— Дже-йн, здравствуй, сестричка. Ты знаешь, кого я сегодня встретил?
— Не валяй дурака, Поль. Как прошел совет?
— Подожди, я встретил сегодня…
— Не морочь голову! Ты провалился?
— Молодежи понравилось, было много хороших вопросов.
— Тебя выбросили из университета? Я поняла, Господь Бог так рано забрал наших родителей, чтобы они не дожили до этого позорного дня! Теперь, Поль, ты решил отправить на тот свет бедного дедушку?! Негодяй, все, что я тебе говорю, уходит в песок! Из маленького негодяя ты вырос в большого. Не смей отводит трубку от уха!