У Агаты на глазах заблестели слезы. Ей казалось, что она одна на всем свете, а ее, оказывается, все это время искали ее старые учителя. На какой-то момент она вновь почувствовала себя в полной безопасности, как в стеклянной башне Школы.
– Вы даже не представляете, с чем нам довелось столкнуться, профессор, – сказала Агата. – Такого Зла еще никто и никогда не видел. Такого Зла не разбирают на уроках в Школе. Вообразите только: Лев и Змей, работающие в паре! И все Бескрайние леса на их стороне, эти мошенники всех очаровать сумели. А со мной нет никого.
– Неправда, что с тобой никого нет, – возразила профессор Анемон, отклоняясь назад, чтобы пристально взглянуть на свою бывшую ученицу. – Видишь ли, Кларисса, быть может, и держится за то, чтобы укрывать своих учеников от всех бед, словно курица цыплят, и ни во что не вмешиваться, но ни я, ни остальные преподаватели поступать так не намерены. А это означает, что даже если на стороне короля-самозванца все Бескрайние леса, на твоей стороне более могучая сила. Та сила, что переживет любого короля. Сила, способная восстановить равновесие между Добром и Злом, даже в самые трудные и темные времена. Сила, которой дано выиграть эту битву, – Агата подняла глаза. Профессор Анемон наклонилась вперед и закончила, сверкая глазами: – Дорогая моя Агата, у тебя есть твоя Школа!
5ТедросВыбор Софи
Когда его избивали, Тедрос воображал себя Райеном.
Именно это и помогло ему пережить то, что делали с ним пираты.
Каждый пинок сапогом в живот, каждый удар кастетом, от которого начинала хлестать кровь из разбитой губы, Тедрос мысленно переводил на предателя, который уселся сейчас на украденном троне. На своего бывшего друга, оказавшегося злейшим врагом. На верного рыцаря, который на поверку ни верным не оказался, ни рыцарем вообще.
Теперь, скорчившись на полу своей тюремной камеры, Тедрос мог слышать доносившийся со сцены голос этого мерзавца, каким-то чудом усиленный сидевшими в соседней камере друзьями свергнутого короля. Как они это сделали, что за фокус-покус такой придумали, Тедрос не знал.
Горький гнев жег ему грудь. Голос Райена раздражал Тедроса, но он тем не менее продолжал внимательно слушать его.
– Как? – закричал Тедрос, когда прозвучало объявление о его казни. – Неужели это правда? Неужели Софи действительно желает моей смерти?
Он думал… нет, он был уверен в том, что Софи теперь безоговорочно на его стороне, что его дружба с ней стала, наконец, настоящей…
Но такие настали времена, что ни в чем и ни в ком нельзя быть уверенным до конца. Почти ни в ком. Так что же, неужели Софи в сговоре с Райеном? Или он и ее тоже обманул, как и многих, многих других?
Лицо Тедроса пылало.
Он принял Райена как брата. Привел его в Камелот. Раскрыл перед ним все свои секреты.
Да что там, он практически сам, своими руками вручил корону этому негодяю!
Гнев захлестывал Тедроса, клокотал у него в горле.
Что ж, Агата была права.
Он, Тедрос, действительно оказался никудышным королем. Трусливым. Высокомерным. Глупым.
Когда Тедрос услышал вчера вечером, как Агата говорит обо всем этом Софи, он пришел в ярость. Еще бы! Ведь его предала единственная девушка, которую он всегда любил. И это, нужно заметить, заставило и самого Тедроса начать сомневаться в ней точно так же, как сомневалась в нем она.
Однако в конечном итоге Агата оказалась права. Она всегда оказывается права.
Но теперь, по иронии судьбы, та самая девушка, которая назвала его плохим королем, оставалась единственной, кто мог спасти ему жизнь и вернуть корону.
Почему единственной? Да просто потому уже, что только ей одной удалось ускользнуть из рук Райена.
Об этом Тедросу сами того не желая поведали пираты. Шестеро вонючих мальчишек-головорезов, которые избивали его, постоянно требовали сказать, куда сбежала Агата. Сначала Тедрос испытал облегчение, узнав, что Агата избежала побоев, но потом на смену облегчению пришла тревога. Где же сейчас Агата? В безопасности ли? А вдруг ее уже сумели найти и схватить? Взбешенные молчанием Тедроса, пираты били его все сильнее, все яростнее, но он так и не произнес ни звука…
Тедрос прислонился спиной к стене подземелья, чувствуя сквозь оставшиеся от рубашки лохмотья холодный камень, приятно остужавший покрытую синяками и ссадинами спину. От холода и нервного напряжения Тедрос начал дрожать, причем так сильно, что у него застучали зубы. Он провел языком и нащупал на нижней десне острый краешек, оставшийся от сломанного зуба. Чтобы не потерять сознание, Тедрос попытался вспомнить лицо Агаты, но не смог – у него перед глазами все еще стояли немытые рожи пиратов, их мелькающие в замахе кованые сапоги. Пираты избивали его так долго и так сильно, что, казалось, хотели забить его насмерть и тем самым отомстить ему за то, что он не такой, как они.
Возможно, именно на этом и играл Райен, завоевывая сердца своих сторонников – пробуждал в них ненависть ко всем, кто был не таким, как они. Тедрос от рождения был красивым, богатым принцем, значит, по мнению толпы, он должен быть брошен в грязь. Должен страдать.
Впрочем, Тедрос готов был принять на себя любые страдания, лишь бы Агата оставалась живой и невредимой.
Чтобы выжить, его сбежавшей от Райена принцессе следовало бы держаться как можно дальше от Камелота и тихо сидеть, забившись в какой-нибудь самый темный и глухой уголок Бескрайних лесов.
Но только не такой была его Агата! Тедрос знал, что она не бросит его, что она придет на помощь своему принцу, и не важно, насколько при этом она потеряла веру в него.
В подземелье стало тихо, это умолк голос Райена.
– Как нам выбраться отсюда? – окликнул своих сидевших в соседних камерах друзей Тедрос, преодолевая слепящую боль в отбитых, а может быть, и сломанных ребрах. – Как спасаться будем?
Никто не откликнулся. Тедрос собрал последние силы и позвал еще раз.
– Эй, вы слышите меня?
Такого напряжения его организм не выдержал – закружилась голова, все поплыло перед глазами, Тедрос закрыл глаза и попытался несколько раз вдохнуть. Глубоко вдохнуть мешала боль, а сидя с закрытыми глазами, он вообще почувствовал себя словно в лишенном воздуха гробу. Даже запахом тлена вдруг потянуло, и прошептал у него в голове голос покойного отца: «Откопай меня…»
Тедрос открыл глаза и увидел сидящего перед ним демона Эстер.
Тедрос, насколько смог, откинулся назад, заморгал, желая убедиться, что это не сон.
Размером демон был с коробку из-под обуви, с кирпично-красной кожей, длинными изогнутыми рожками и глазами-бусинками, которыми он сейчас сверлил юного избитого принца.
В последний раз так близко от себя Тедрос видел демона Эстер во время Испытания Сказкой, когда эта красная тварь едва не разорвала его на куски.
– Мы решили, что так нам удобнее будет разговаривать, чем через все подземелье перекрикиваться, – сказал демон.
И, что удивительно, произнес он это голосом Эстер.
– Погоди, – удивленно уставился на него Тедрос. – Здесь, в королевской темнице, любая магия невозможна.
– А здесь и нет никакой магии, – ответил голос Эстер. – Демон – это часть меня самой. А теперь давай поговорим, пока пираты не вернулись.
– Агата где-то там, совсем одна, а ты разговоры разговаривать собираешься? – сказал Тедрос и поморщился, держась за ребра. – Прикажи лучше своему зверьку, чтобы вывел меня из камеры, да поскорее!
– Отличный план, – ехидно сказал демон голосом Беатрисы. – Ну, выйдешь ты из камеры, а сквозь железную дверь как пройдешь? Тут-то тебя пираты и найдут. А когда найдут, отдубасят еще сильнее прежнего.
– Тедрос, у тебя все кости целы? Ничего не сломано? – донесся через демона слабый, словно очень далекий голос профессора Доуви. – Эстер, ты можешь видеть глазами своего демона? Как там Тедрос? Очень плохо выглядит?
– Да ничего, сносно он выглядит, – раздался из демона неприязненный голос Хорта. – Сам виноват, обхаживал Райена как девушку.
– О, значит, быть «девушкой» теперь считается оскорблением? – прорвался голос Николь, и демон внезапно оживился, словно поддерживая ее.
– Послушай, если ты хочешь стать моей девушкой, подружкой, так сказать, то я не против, только помни, что я не интеллектуал какой-то высоколобый, который все на свете слова знает! – возразил ей голос Хорта.
– Интеллектуал не интеллектуал, но профессор истории! – ехидно заметил голос Николь.
– Да при чем тут это, – отмахнулся Хорт. – Ты же сама видела, как Тедрос предоставил Райену возможность управлять своим королевством, позволил ему самому и армию набирать, и речи произносить, словно тот уже был королем.
Этого Тедрос не стерпел, решил вмешаться. Преодолевая накатывающую тошноту, он выпрямился и сказал:
– Во-первых, пусть мне объяснят, каким образом всем удается разговаривать через эту… этого… ну, через это, одним словом. А во-вторых, ты что, Хорт, думаешь, мне было что-нибудь известно о планах Райена?
– Отвечаю на первый вопрос, – прозвучал голос Анадиль. – Демон это нечто вроде портала души Эстер, а ее душа умеет узнавать своих друзей. В отличие от тебя, между прочим.
– Отвечаю на второй вопрос, – сменил ее голос Хорта. – Всем известно, что каждый парень, с которым ты заводишь дружбу, оказывается черт знает кем. Сначала Арик, потом Филипп, теперь вот ты вообще с каким-то исчадием ада скорешился.
– Ни с каким исчадием ада я не корешился! – крикнул в ответ Тедрос, глядя прямо в глаза демону. – И если кто-то из нас заигрывает с дьяволом, так это ты, Хорт! Да-да, это я на твое отношение к Софи намекаю!
– Если хочешь знать, Софи сейчас единственный человек, который может нас спасти! – сердито откликнулся голос Хорта.
– Агата – этот единственный человек, а не Софи! – раздраженно возразил Тедрос. – Вот почему нам надо как можно скорее выбираться отсюда и спешить к ней, пока она не возвратилась спасать нас и не попала в плен!