— Как урожай в этом году, справный? — продолжил я чинно.
— Вашими молитвами, — ответил молодой парень, а остальные снова нагнулись к грядкам, потеряв к нам с Димкой всякий интерес.
— Когда в город пожалуете с урожаем? — поинтересовался я.
— Скоро уже. А вам что нужно? А то нам работать надо, — в нетерпении спросил парень.
— Капусту нам. Морковку, — сказал Димка и спросил: — А мальчишек маленьких не находили?
Парень рассмеялся, а за ним и все мужики, которые снова разогнули спины.
— Могу вилок подарить такому умнику, — предложил парень.
— Спасибо. Мы, если что, купим. Только вот наша мамка в больнице, а что ей надо, и сколько, мы не знаем, — признался я.
— Жена ваша? — уточнил парень.
— Сестра. Ноги поломала, когда Димку спасала. Загипсовалась ненадолго, — пояснил вкратце.
— Это ничего. Бабы быстро друг дружку лечат да нас калечат, — пошутил парень, и все мужики снова захохотали. — А про овощи скажу: их много не бывает. Вам сколько надо? Мешок? Два? Только капусты? Может у вас денег много, и вы всего у нас прямо тут купите? На поле? Мы и в цене упадём до себестоимости. Так как? Сговоримся?
— Что за себестоимость? — смутился я, услышав новое слово. — Это сколько за кило?
— Какое кило? Мы мешками продаём. Вы не кацап, часом? — заподозрил парень неладное.
— Казаки мы. Только с Кубани давно уехали, поэтому говором отличаемся, — соврал я чтобы не казаться чужаком. — Мешками, так мешками. Почём за один? Только их у меня с собой нет. Авоськи есть, а мешков ни одного.
— Двадцать копеек в городе, а тут за десять. Это капуста. Морковка по сорок там, а по двадцать тут. Не прогадаешь. Только как ты всё тащить будешь, казак? — сперва всё рассказал парень, а потом поднял меня на смех.
— Сейчас расплачусь, а вечером на дирижабле прилечу и всё на него погружу. Он у меня не самый большой, но летает любо-дорого. Подтверди, Димка, — наврал я с три короба и толкнул мечтавшего о брате мальчугана.
— Да ну, — не поверили мне работники.
— Коромысло гну! — отбрил я точь-в-точь, как дед Паша. — Сказал, заберу. Значит, заберу. По мешку морковки и капусты нам. Я бы и фасоли, и мёду с яблоками набрал, да мне некогда собирать всё до кучи. Кто деньги получает?
— Я. Семён Ольгович. Агрономлю помаленьку, как мамка научила. Мешки только вот, на складе. Может, на утро сговоримся? Мы тебе всё, что закажешь, приготовим. И денег вперёд не возьмём, — предложил мне парень с женским отчеством, вернее, с матронимом.
— Дело говорит, — загудели фуфайки. — И нам бы подсобить, чтоб на ту сторону хоть маленько капусты передирижабить? Ивана нашего с лодкой унесло в сторону Новокубанки. Самогон клятый до беды довёл.
— Значит, сегодня вечером не сможете приготовить? А то я подальше от чужих глаз дирижабль держу. Днём на нём почти не летаю, — соврал я, не обращая внимания на закубанские разговоры и планируя с темнотой заняться перетаскиванием овощей на балкон Настиной квартиры.
— Чехурда! — позвал кого-то парень. — Смотайся за мешками.
— Кацапу же и мёд нужён, и яблуки. На себе всё потащу? Пролётку даёт пусть, — категорически заявил мужичок в насмерть засаленной фуфайке.
— Сколько и чего вам привезти? Мы мигом сорганизуем, — предложил Ольгович.
— А... а что у вас есть? — растерялся я.
— А всё у нас есть, — огрызнулся парень.
— Мне для сестры всего помаленьку надо. Чтобы ей с Димкой до весны хватило. А что именно, понятия не имею. Картошка, капуста, морковка, свёкла, тыквы, лук… — начал я перечислять всё, что знал об огородах и их растениях.
— Ясно. Если на двоих, то три мешка картошки, мешок лука, ведро фасоли, мешок свёклы, мешок яблок, пара мешков капусты, один морковки, один с тыквой. А мёду сколько? Может, сами к мамке сходите? И расплатитесь сразу, — предложил парень.
— Нет-нет. Я с тётками общаться не умею, — отказался я. — Что делать, ума не приложу. Может ты всё, что перечислил, привезёшь и сюда на поле сложишь, а я после… Ну, когда на дирижабль загружу, приду чтобы рассчитаться. Не думай, я не вор. Я и вперёд денег дам, сколько попросишь.
— Хорошо. Три надюшки давай. На эти деньги мы тебе всего наберём. Гору целую продадим. В обиде на станичников не будешь. Слово даю. Крест святой, как у тебя на шее, целую. Забирай потом всё дирижаблем своим. А ежели ещё чего понадобится, милости просим к нашему берегу, — предложил Ольгович.
— Что думаешь? — спросил я у младшего покупателя.
— По рукам, — выдал своё решение Димка.
Я нащупал три серрублика в кармане и протянул их парню.
— За мешки отдельно? — вспомнил я про тару. — Может, добавлю, чтобы по-честному получилось? Или вам что-нибудь из города привезти?
Я выгреб из кармана красномедную мелочь и добавил ещё двадцать копеек к трём монеткам, которые мужички называли надюшками.
— Нам ничего, кроме бочкотары не надо. Её в Майкопске делают, а это далеко. Так что, спасибо, — сказал мне парень и получил деньги.
— Значит, я вечером с дирижаблем, а вы к тому времени всё приготовите. Бывайте здоровы, — попрощался я со всеми разом.
Димка убежал куда-то к берегу Кубани, а я поплёлся за ним, высматривая ориентиры, на которые собрался целиться в сумерках, чтобы не промазать мимо покупок.
Когда приметил всё, что нужно, догнал счастливого мальчугана, который, скорее всего, ни разу толком не бывал на Кубани с её стремительными перекатами и водоворотами, омутами и, торчащими то тут, то там, стволами смытых половодьем деревьев.
Нагулявшись, как следует, мы, с помощью Кристалии, вернулись к порогу пятиэтажки. По плану у меня была готовка обеда, разбор покупок и подсчёт оставшихся денег. Ещё я собирался узнать про устройство подвала. Так всё и сделал, а хозяйственный мужичок Дмитрий во всём был помощником и учителем. Он и покупки разобрал, и посуду вымыл, и рассказал, где можно купить керосин для плитки, чтобы приготовить на ней что-то среднее между обедом и ужином.
Я слетал в нужное место, привычно стартовав с балкона, наполнил на десять копеек канистру пахучей огнеопасной жидкости, и через полтора часа всё было готово, разложено и посчитано.
До открытия магазина оставалось куча времени, и я вспомнил о мебельном спецмаге, что за Сенным переездом.
— Айда в специальный магазин. Глянем на кровати, диваны. Ты не против?
Да разве этот мамкин радетель будет против такого? Димка закивал и ускорил поедание своей порции картошки с растопленным куском сливочного масла.
— Напомнишь крупы разной набрать и макарон. А то картошка, да картошка. Договорились?
«Девятнадцать серрубликов с мелочью, — посчитал я оставшиеся в кармане деньги. — Много их точно не бывает. Так что, лудите, Александр Васильевич. И про Ливадию помните. Там тоже поддержка нужна. А что если ту Настю притащить сюда на подмогу с овощами? Пусть нарежет капусты, наквасит, и всего остального наколбасит, — размечтался я о сотрудничестве вдов. — Только вот, бочки делают в Майкопске. А я так далеко ещё не летал».
Я закончил мечтать, а Димка насыщать свой крохотный сиротский живот.
— Пора за кроватью для мамки, — приказал он тоном, не допускавшим возражений.
— Авоськи для кровати захватил? Тогда полетели.
* * *
Мы приземлились у мебельного магазина, похожего на наш крытый рынок, который на перекрёстке Советской армии и Шаумяна. Одноэтажное, но очень высокое здание в виде зала с огромными окнами и колоннами на входе.
— Что-то в Армавирах таких зданий многовато, — подумал я вслух, а Димка уже тащил меня к двери. — Невидимками пойдём? Погоди, я отвод глаз отменю.
Я попросил Кристалию об очередном одолжении и вошёл в магазин, на входе которого висела огромная вывеска «Спецмаг. Деревянная и металлическая мебель».
— Гольное ДСП с формальдегидом, а не деревянная, — возмущался чему-то интеллигентный мужчина, одиноко бродивший по залу с детскими люльками, табуретами, стульями и другими крупногабаритными товарами.
Я осмотрелся и увидел три вида диванов, пару сортов кроватей с металлическими сетками и матрасами по размерам этих сеток, и уйму мебели похожей на шкафы, буфеты, и прочее.
— Ничего себе, — удивился изобилию. — Разориться можно, если всё это купить.
— Нам стол надо, чтоб с керосинкой в обнимку не кушать, кровать мамке, шкаф и буфет, — перечислил Димка всё самое нужное.
— Ещё стулья, табуреты, пару кресел и тумбочку под телевизор, — добавил я к перечню.
— Тумбочку не надо. Телевизора у нас нет, а вон тот комод в самый раз, — показал куда-то пальцем мой начальник.
— В рублях всё сочти, а я решу, что покупать, — окоротил я, не на шутку разбушевавшегося, покупателя.
— Зачем тогда прилетели? — обиделся Димка.
— Прицениться.
— Вон ценники. Иди и приценивайся, — ткнул меня носом малый да удалый.
Я подошёл поближе и зачесался от увиденных цифр.
Стол, понравившийся Димке, способный раздвигаться – два рубля. Диван, самый большой из продаваемых – четыре двадцать. Буфет – два пятьдесят. Стул с мягкой обивкой сиденья и резной спинкой – пятьдесят копеек штука. Кресло, похожее на выбранный нами диван – полтора рубля. Комод – два. Кровать двуспальная с матрасом – три двадцать.
— Даже если всё по одному взять не хватит никаких денег, — расстроился я. — Выбирай пару самых нужных вещей. А я узнаю, как у них с доставкой на Черёмушки.
— Кровать для мамки, чтобы было, где ей отдохнуть. И комод, чтобы всё шмотьё в него сложить, — согласился Димка.
Мы направились к стойкам с подушками, простынями, вазами и прочей ерундой, между которыми виднелись лоснившиеся тушки упитанных продавщиц в униформе.
— Сколько до Черёмушек за доставку? — спросил я, минуя формальное приветствие.
— К подъезду – серрубль, а на этажи ещё по десять копеек за этаж. Плюс сборка мебели. Что получится, сами считайте.
— Ещё и сборка? А сколько у вас грузчиков, чтобы мне всё на пятый этаж занести? — уточнил я.
— Скажите сначала, что покупаете. Мы только завтра можем привезти, — безынтересно спросила одна из продавщиц.